Читаем без скачивания Виктор из светской бригады - Морис Леблан

Княжна снова украдкой взглянула в их сторону и удалилась.

Минут через пять мужчины тоже встали. В вестибюле тот, что помоложе, закурил сигарету, взял шляпу и пальто и вышел из отеля.

Другой направился к лифту.

Как только лифт пришел опять, Виктор, войдя в него, спросил у боя:

— Как зовут господина, который только что поднялся? У него английская фамилия, не правда ли?

— Господин из номера 337?

— Да.

— Мистер Бемиш.

— Он давно здесь живет?

— Недели две, пожалуй.

Итак, этот субъект живет в отеле примерно столько же времени, сколько и княжна, и на том же этаже. Не прошел ли он сейчас к ней?

Виктор поспешил к ее апартаментам. Дверь была полуоткрыта, и он прислушался.

Тишина.

В плохом настроении он вернулся к себе.

3

На следующий день Виктор вызвал Лармона.

— Ты поддерживаешь отношения с Молеоном?

— Да.

— Он знает, что я здесь?

— Нет.

— А он был тут по делу о шкатулке?

— Да. Кражу совершил человек из богачей. Убеждены, что у него есть сообщник. Молеон сейчас очень занят, но не этим. Кажется, речь идет о баре, где собирается банда Арсена Люпена и где обсуждается пресловутое дело о краже девяти миллионов.

— А адрес бара?

— Он будет у Молеона с минуты на минуту.

Виктор поведал Лармона о своей беседе с Александрой Базилевой и об англичанине Бемише.

— Он уходит каждое утро и возвращается только к вечеру. Ты проследи за ним. Загляни-ка в его комнату.

— Невозможно! Нужен ордер префектуры…

— К чему эти церемонии? Если люди из префектуры вмешаются, все будет кончено. Люпен — это не барон д'Отрей и не господин Жером, и один только я должен им заниматься.

— Ну?

— Сегодня у нас воскресенье, поэтому персонал отеля ограничен. Если принять несколько предосторожностей, тебя не заметят. Ну, а коли настигнут, покажешь им свою карточку. Остается один вопрос: ключ.

Лармона, улыбаясь, достал из кармана связку ключей.

— Этим я обеспечен… Хороший полицейский должен знать и уметь столько же, сколько и грабитель, и даже больше. Комната 337, не так ли?

— Да. Только очень осторожно. Главное, чтобы у англичанина не зародилось хотя бы малейшего подозрения.

В щелку двери Виктор видел, как Лармона прошел по пустому коридору, остановился, поколдовал с замком и проскользнул в номер.

Через полчаса он вернулся.

— Ну? — с интересом спросил Виктор.

Тот подмигнул.

— У тебя поразительный нюх…

— Что ты нашел?

— Среди стопки сорочек шейный платок из оранжевого с зеленым шелка.

— Платок Элиз Массон!..

— И поскольку англичанин, — продолжал Лармона, — связан с княжной, значит, она была на улице Вожирар либо одна, либо с этим Бемишем…

Доказательство было налицо. Можно ли было все это истолковать иначе? Можно ли было еще сомневаться?

Незадолго перед обедом Виктор спустился на улицу и купил «Вечерний листок». На второй странице он прочитал:

«Только что стало известно, что комиссар Молеон и три его инспектора окружили сегодня бар на улице Марбеф, где, согласно имеющимся данным, несколько преступников, преимущественно иностранцев, имели обыкновение встречаться. Они были застигнуты врасплох, но двоим удалось скрыться. При этом один из них был серьезно ранен. Есть некоторые основания полагать, что в числе этих двоих был Арсен Люпен. Однако, к сожалению, антропометрической карточкой на Арсена Люпена служба опознания не располагает».

Виктор оделся и направился в ресторан. На столе Александры Базилевой лежал сложенный «Вечерний листок».

Она пришла позже обычного. Казалось, она ничего не знала и ни о чем не беспокоилась.

Она развернула газету только за едой, пробежала глазами первую страницу, потом развернула вторую. Сразу же голова ее склонилась над газетой, и она углубилась в чтение. Виктору показалось, что она сейчас лишится чувств. Но это длилось только мгновенье. Она взяла себя в руки и небрежно отбросила газету.

В холле княжна не подошла к нему.

Бемиш находился тут же. Не был ли он один из двух, ускользнувших от Молеона?

На всякий случай Виктор поднялся первый и, войдя в свой номер, стал на страже.

Появилась русская. Она ожидала перед своей комнатой нетерпеливо и нервно.

Англичанин не заставил себя ждать. Выйдя из лифта, он осмотрел коридор и живо побежал к ней.

Они обменялись несколькими словами, и русская расхохоталась. Англичанин ушел.

— Так, — пробормотал Виктор, — в самом деле можно подумать, что она любовница этого проклятого Люпена, что его не захватили при облаве и что англичанин пришел ее успокоить. Отсюда и взрыв веселья.

Последнее заявление полиции подтвердило эту гипотезу. Среди задержанных Арсена Люпена не оказалось.

Задержанные были русскими. Они признались в соучастии в нескольких кражах, совершенных за границей, но уверяли, что не знают руководителя банды, который их использовал. Из сбежавших компаньонов один был англичанин. Другого они видели в первый раз, и на сборище он не раскрывал рта. Ранен, вероятно, он. Его приметы совпадали с приметами человека, которого Виктор видел в отеле с Бемишем.

Трое русских не могли сказать ничего больше.

Однако был установлен любопытный факт: один из русских был любовником Элиз Массон и получал от нее деньги.

Нашли письмо Элиз, написанное накануне ее смерти.

«Старый д'Отрей задумал крупное дело. Если оно удастся, он на следующий же день повезет меня в Брюссель. Там мы с тобой встретимся, не так ли, дорогой? И при первом же случае мы оба скроемся с крупной суммой. Но нужна ли тебе моя любовь?!»

Виктор задумался.

Глава 6

Боны

1

Случай на улице Марбеф взволновал Виктора. Пусть занимаются преступлениями на улице Вожирар и в Бикоке, на это ему наплевать, они интересовали его лишь в той мере, в какой были связаны с Арсеном Люпеном, но самого Арсена Люпена пусть не касаются! Он был частью добычи, которую инспектор Виктор оставлял за собой, сохраняя монопольное право на операцию против тех, кто был непосредственно связан с Арсеном Люпеном, — следовательно, прежде всего, против англичанина Бемиша и Александры Базилевой.

Эти соображения побудили Виктора к поездке на набережную Орфевр, чтобы посмотреть, что там происходит, и попытаться раскрыть игру Молеона. Полагая, что ни Александра, ни связанный с ней Бемиш не решатся выходить из своих комнат в такой опасный для них период, он отправился пешком до гаража, где стоял его автомобиль. Там он вытащил из багажника необходимую одежду, облачился в свой тесный пиджак и стал опять инспектором Виктором из светской бригады.

Его ожидал сердечный прием комиссара Молеона, который с покровительственной улыбкой воскликнул:

— А, Виктор! Что вы нам принесли? Ничего особенного? Нет-нет, я вас ни о чем не расспрашиваю. У каждого свое. Я действую открыто и не нахожу, что это вредит. Что вы скажете о моем налете на бар на улице Марбеф? Три бандита схвачены, и главарь не замедлит к ним присоединиться, клянусь Богом! Он на сей раз ускользнул, зато мы не упустили нити, связывающей его с делом Элиз Массон, которая из могилы обвиняет барона д'Отрея… Шеф в восторге!

— А судебный следователь?

— Господин Валиду? Он собирается с мыслями. Пойдем к нему. Он ознакомил д'Отрея со страшным письмом Элиз Массон. Вы знаете его содержание… Ну, вот, это моя скромная лепта в это дело. Пойдемте, Виктор!

Они направились в кабинет судебного следователя и застали там д'Отрея и муниципального советника Жерома. Виктор удивился, увидев д'Отрея, — настолько постарело и осунулось его лицо.

Атака следователя Валиду была беспощадной. Он прочел барону выдержку из письма Элиз Массон и сразу же заявил:

— Вы хорошо понимаете, что это означает? Подведем итог, если хотите. Вечером в понедельник вы случайно узнали, что боны в руках господина Ласко. В среду вечером, накануне убийства, Элиз Массон, от которой у вас не было секретов и которая одновременно была вашей любовницей и любовницей русского, написала другу своего сердца: «Старый д'Отрей задумал крупное дело. Если оно удастся, он на следующий же день повезет меня в Брюссель» и так далее. В четверг ночью преступление совершается, и боны похищены. А в пятницу вас замечают с вашей приятельницей у Северного вокзала с чемоданами, которые затем находят в ее квартире. История ясная, доказательства безупречные. Признавайтесь же д'Отрей… К чему отрицать очевидное?

В тот момент можно было подумать, что барон готов признать свое поражение в борьбе со следователем. Лицо его исказилось. Он лепетал слова, которые можно было считать началом признания. Он потребовал письмо и сказал:

— Покажите… Я отказываюсь верить… Я хочу прочитать сам…

Он прочел и застонал:

— Негодяйка! Любовник! У той, которую я вытащил из грязи! И она с ним убежала бы…