Читаем без скачивания Давай по-взрослому - Виктория Вишневская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боится за ребёнка? Я тоже, но… Ничего не могу с собой поделать.
Меня ведёт как сучку в течке. Разрывает на части.
Мне плевать на неудобную позу, на стягивающий ремень руки. Качаю попкой в такт ударам и хочу разреветься от того, как сильно хочу словить оргазм!
– Ась, я тебя убью, – грудной рык за спиной возбуждает сильнее.
Я и так плавлюсь как сыр в микроволновке, а он делает ещё хуже.
– Я…
Приоткрываю губы, втягиваю воздух и не могу сказать и слова.
С каждым его ударом из лёгких пропадает воздух.
Мысли где-то не со мной.
И только тело реагирует, натягиваясь как тетива, которая вот-вот… Сорвётся.
И для этого мне требуется всего лишь несколько секунд.
Последний сокрушающий рывок и я падаю на дрожащих локтях, не выдерживая. Дёргаюсь, сжимая член Тимура в себе. Твою мать… Какой он сейчас большой. И желанный. И… Как же я его люблю!
Ну, и Бахрамова тоже. Который на мгновение останавливается и…
Чувствую эту пульсацию внутри.
Всего несколько секунд.
Хочу пошутить про то, что кончаем одновременно «прямо как в фильмах», но не могу сказать и слова. Я выжата как лимон. Только и могу смотреть вперёд, тяжело дышать и наслаждаться этими минутами, когда мы не ругаемся.
Но тут же меня током бьёт. От осознания.
Я едва не подскакиваю, но тут же падаю на кровать, всё ещё пребывая попой к верху, которую Тимур не торопится отпускать.
Вцепился в неё клешнями и стоит там позади, сжимая её.
– Ты ведь… Не в меня кончил?
Я слышу тихий смешок за спиной, который… Немного задевает. Он издевается надо мной?
– Морковка моя. Я напомню тебе, что ты беременна.
А, ой…
Я всё ещё не привыкла. И да, забываю.
– И на всякий случай, давай сходим завтра к врачу? Проверим твоё здоровье.
Я соглашаюсь, хотя я прекрасно знаю – здоровье у меня отменное. Я и болею редко и вообще – здоровее меня никого нет. Но немного строю из себя страдалицу. Что же, Тимур, тебе придётся долго извиняться за тот инцидент с Ильёй.
И я буду отрываться на тебе сполна.
– Хорошо, пупсик, – говорю в то время, когда Тимур выходит из меня, опускает мою попку вниз и ложится рядом, обвивая руками. Целует меня в шею, щекоча, из-за чего зажимаю его плечом.
– Слушай, – шепчет на ушко. – Мне мало.
Я хочу издать нервный смешок, но поворачиваюсь к нему. С трудом. Целую в его носик.
– Нет уж! Сначала врач!
О, да. Да будет страшная месть!
Девушка сына. ПЕРВЫЙ КЕКС. Глава 32
Амир
Одна её фраза и действие разжигают во мне такой огонь, что кажется, даже ад позавидует его безумству и силе.
Но Ева сама напросилась.
Да, я говорил, что не буду давить на неё. Не буду заставлять нервничать. Но, сука, пошутил я неудачно. Но с другой стороны – что здесь такого, что я её переодел? И так всё видел, трогал, побывал, где хотел, и желаю ещё.
Честно скажу – те двадцать минут, что не спеша раздевал и одевал её, были лучшими за последние два месяца точно.
Но вся эйфория пропала, стоило этой маленькой, но до одури обольстительной малявке поверить мне. Реально подумала, что я надругался над ней.
Мой внутренний ручник сам опускается вниз. Даёт дорогу «животному», которого сдерживаю рядом с ней. А теперь не могу. Обещал не трогать. Все мои угрозы должны были остаться угрозами. Но не сейчас. Когда припадаю губами к её нежной шейке, безумно целуя. Вдыхаю аромат спелой вишни и не могу больше остановиться.
Да, всё же я – животное.
Поэтому даю себе волю.
Прикусываю бархатную и белую кожу.
Раз она этого желает.
– Перестань, – отвечает слабо, пытается оттолкнуть. Несильно. Поэтому и не срабатывает.
– Я тебя предупреждал, – говорю и чуть ли не рычу. Чёрт… Ощущаю её у себя в руках, и мозг плывёт. Маленькая, хрупкая, которую можно обхватить одной рукой и прижать к себе. Порой я вообще прикасаться к ней боюсь. Боюсь, что рассыплется. – Ты не послушалась. Поэтому, Ева, получай наказание.
Хватаю за края майки и дёргаю вверх. Добровольская, ничего не понимая, свободно пролетает через горловину одежды. И сказать слова не успевает. Остаётся в одних трусиках. Пальцы сами тянутся к ним, чтобы снять. А потом войти в это тесное, истекающее влагой лоно. Почувствовать узость, сводящую с ума.
Сжимаю зубы и рычу.
Потому что не могу.
Секс ей нельзя. Никаких проникновений. Только…
Опускаю ладонь на её грудь и слегка сжимаю. Всматриваюсь в эти испуганные глаза. Но ничего с собой сделать не могу. Ведёт, и всё. Даже её растерянность меня не останавливает.
– Амир…
Она зовёт меня жалобным голосом, а я не слышу.
Припадаю губами к коричневому соску. Он твердеет от одного влажного поцелуя. Захватываю зубами и слышу тихое мычание.
– Мне неприятно! – быстро кричит, словно оправдывается. – У меня… Грудь чувствительная!
Я знаю. Поэтому и делаю это. А с беременностью она наверняка стала чувствительней ещё больше, чем тогда.
– И если ты сейчас не перестанешь!.. – вздыхает. – Я!..
Не знаю, что она сделает, и не узнаю. Перебиваю её одним лёгким движением. Одной рукой дёргаю её на себя, вжимаясь возбуждённым членом в ткань её трусиков. Чёр-рт, хочу содрать эту ткань. Почувствовать её без всяких преград. Но держусь. Сорву трусы – и всё. Не остановить меня. Никак.
Даже мысль о ребёнке не даст мне трезвого ума. Это же Ева. Моя Ева, от которой крышу сносит за одну секунду. Вот как сейчас.
Она несильно сопротивляется. Знаю почему – о малыше волнуется. И я. Но она слишком напряжена и так сильно задрала меня, что хочу показать ей кое-что. Что, помимо боли, могу показать и наслаждение.
Поэтому отрываюсь от её груди. Продолжаю играть пальцами с её соском. А пальцами второй руки… Провожу по её пухлым и розовым губам.
Смотрю в эти карие, тёмные глаза. От страха? Или… Хочу верить, что от возбуждения. И ей нравится.
– Чего замолчала? – спрашиваю с любопытством.
– Я тебя ненавижу, – выпаливает, тяжело дыша. Всего несколько движений, а она уже такая. Не в силах говорить и двигаться. Но в плечи своими руками она впивается от души. Не жалея. Я даже представляю,
