Читаем без скачивания Театр. Том 2 - Пьер Корнель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Способен волновать и покорять сердца?
Лаодика.
Коль вид неподходящ, чтоб ваше покорилось,
Другому сердцу мне явить придется милость.
Аттал.
Не покоряйте то, что вам принадлежит.
Лаодика.
Тогда вам ни к чему приветливый мой вид.
Аттал.
Приняв его хоть раз, ему не измените.
Лаодика.
К чему приветливость? Ее себе возьмите.
Аттал.
Не уважают то, что не хотят хранить.
Лаодика.
Я уважаю вас и не хочу хитрить:
Нельзя пускаться нам на хитрость и измену.
Мне ваше сердце взять? Куда его я дену!
Ведь место занято, и я уж столько раз
Об этом речь вела, что снова слушать вас
Мне не хотелось бы: все это утомляет.
Аттал.
Как повезло тому, кто место занимает!
И счастлив тот, кто в спор посмеет с ним вступить,
Чтоб вытеснить его и место захватить.
Никомед.
Но это стоило бы крови и страданья:
Умеет он хранить свои завоеванья;
Среди его врагов такого не сыскать,
Кто, крепость сдав ему, ее бы взял опять.
Аттал.
Возможно, это так. Одну из них, однако,
Ему придется сдать, хоть храбрый он вояка.
Лаодика.
Вы заблуждаетесь.
Аттал.
Желает царь того.
Лаодика.
Должны быть здравыми желания его.
Аттал.
А кто посмеет здесь с царем не согласиться?
Лаодика.
Ну что ж, отвечу вам: он царь, а я царица,
И, на каком бы мы ни встретились пути,
Ко мне лишь с просьбою он может подойти.
Аттал.
Особам царственным, живущим в царстве этом,
Ни просьбою его, ни дружеским советом
Нельзя пренебрегать… Но коль вы глухи к ним,
О том же скажет вам меня вскормивший Рим.
Никомед.
Рим, говорите?
Аттал.
Да! Вас это удивляет?
Никомед.
Мне боязно за вас: а если Рим узнает,
Каким желаньем вы объяты, что тогда?
Не помощь от него придет к вам, а беда.
Он оскорбится тем, что рук его творенье
Пятнает честь его без всякого смущенья,
И званья громкого лишит вас в миг один,
Вам объявив, что вы не римский гражданин;
Он не позволит вам бесчестить званье это,
Царицу полюбив, хотя и без ответа.
Или забыли вы, что римлянин любой
Превыше всех царей? Иль, возвратясь домой,
Вы все заветы их забвению предали,
О коих столько лет вам в Риме толковали?
Нет, к прежней гордости вернуться надо вам!
Достойны будьте тех, кто страх внушает нам;
Вы, право, не могли так низко опуститься,
Чтоб вам внушила страсть армянская царица,
Когда могли бы вы, гоня сомненья прочь,
Дочь претора любить или трибуна дочь{133}.
Рим разрешает вам такое увлеченье,
Не помешает вам теперь происхожденье
Из рода царского: усыновил вас Рим,
И можно волю дать желаниям своим.
Разбейте же в куски, порвите эти цепи!
Царицу полюбить? Что может быть нелепей!
Царицы для царей, а вас другое ждет:
Куда достойнее вам уготован плод!
Аттал (Лаодике).
Коль ваш он человек, молчать ему велите:
Столь дерзким на язык не место в вашей свите!
Я сдерживал свой гнев, чтоб увидать предел
Той дерзости, с какой здесь говорить он смел.
Но если продолжать он в том же духе станет,
Гнев пышно расцветет, а сдержанность увянет.
Никомед.
Коль правду говорю, не важно, кто я сам,
Одна лишь истина вес придает словам;
Я призываю вас быть этому судьею.
Вы римский гражданин. Столь дорогой ценою
Оплачен титул сей царицей и царем,
Что было бы грешно вам забывать о нем.
Они, сочтя его достойней всех и краше,
Лишились радости лелеять детство ваше:
Четырехлетним вас они послали в Рим.
Так рассудите же, приятно ль будет им
Узнать, что сам теперь готов их сын лишиться
Почета высшего; что некая царица
Величья римского ему куда милей…
Аттал (Лаодике).
Прошу, ответьте мне: из ваших он людей?
И если это так, отдайте приказанье,
Чтоб удалился он или хранил молчанье!
Лаодика.
Как с римлянином вел он с вами речь, а я
Хочу поговорить, как с отпрыском царя.
Сын государя вы, и потому над вами
Главенствует ваш брат, он старше вас годами,
Питайте же к нему почтение и страх:
Единокровны вы, но не равны в правах.
В его отсутствие, хоть это вам по нраву,
Не похищайте то, что лишь ему по праву
Должно принадлежать.
Аттал.
Коль речь идет о вас,
Скажите слово — все изменится тотчас.
Хоть из-за возраста я в худшем положенье,
Вы в миг исправите слепой судьбы решенье.
Ему, как сын царя, я должен уступить?
Как римлянину мне позвольте говорить.
Да! Я один из них, и призван небесами
Без господина жить, повелевать царями,
И цель моей любви — над братом торжество,
Затем, что это стыд — быть подданным его.
Лаодика.
Я поняла: влечет вас царская корона
С такой же силою, как и моя персона.
Но и короною моей и мной самой
Дано владеть тому, кто избран был судьбой
Царем над вами стать… Будь здесь он, вы, возможно,
Не говорили б так о нем неосторожно.
