Читаем без скачивания Театр. Том 2 - Пьер Корнель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
НИКОМЕД
ТРАГЕДИЯ
{123}
Перевод М. Кудинова
К ЧИТАТЕЛЮ
Вот несколько необычная пьеса, двадцать первая из тех, что представлены мною на сцене; после того как было вложено в уста актеров сорок тысяч стихов, довольно трудно придумать что-либо новое, не отойдя немного от главного пути и не подвергая себя опасности заблудиться. Нежность и страсти, которые должны быть душою трагедии, здесь не имеют места: здесь царит только героическое величие, бросающее на свои горести исполненный такого презрения взгляд, что это не позволяет им исторгнуть из сердца героя ни одной жалобы. Оно сталкивается с коварной политикой и противопоставляет ей только благородное благоразумие; шествуя с открытым забралом, оно без содрогания предвидит опасность и не ждет ни от кого помощи, кроме как от своей доблести и любви, запечатлевая их в сердце всех народов. История, предоставившая мне возможность явить наивысшую степень этого величия, взята мною у Юстина, и вот как он повествует об этом в конце своей тридцать четвертой книги:
«В то же время Прусий{124}, царь Вифинии, принял решение убить своего сына Никомеда{125}, чтобы возвысить других своих сыновей, которых он имел от второй жены и которые были воспитаны в Риме; но это решение было открыто молодому царевичу теми, кто принимал участие в деле; они сделали больше — призвали его воздать тем же своему столь жестокому отцу и обрушить на его голову удар, который тот сам ему уготовил. Им не стоило особого труда уговорить Никомеда. Едва по приказу отца он возвратился домой, как тут же был провозглашен царем. Лишенный трона и покинутый даже своими слугами, Прусий, несмотря на все попытки скрыться, был в конце концов убит своим сыном и потерял жизнь под ударами преступления, которое было столь же велико, как и то, что совершил он сам, когда отдал приказ убить Никомеда».
Я избавил сцену от ужаса столь варварской катастрофы и освободил как сына, так и отца от какого-либо намерения совершить убийство. Никомеда я сделал возлюбленным Лаодики{126}, дабы возможный союз с соседней короной еще больше насторожил римлян и заставил их препятствовать этому с большим рвением. К данным событиям я приблизил по времени смерть Ганнибала{127}, который прибыл несколько ранее к тому же царю и чье имя явилось не столь уж малым украшением моей пьесы. Никомеда я превратил в его ученика, придав последнему тем самым больше мужества и гордости в его противоборстве с римлянами; воспользовавшись историей с посольством Фламиния{128}, отправленного к союзному царю, чтобы потребовать выдачи старого врага римского величия, я возложил на него также и секретную миссию: препятствовать заключению брачного союза, вызывавшего у римлян опасения. Чтобы они могли привлечь на свою сторону царицу, которая, как это часто бывает со вторыми женами, всецело подчинила своему влиянию престарелого мужа, я сделал так, чтобы Фламиний привез с собой одного из ее сыновей, о котором я знал от моего автора, что он воспитывался в Риме. Это дает мне двойной эффект; с одной стороны, Фламиний с помощью честолюбивой матери добивается гибели Ганнибала, а с другой — противопоставляет Никомеду соперника, который опирается на полную поддержку римлян, ревнующих к славе Никомеда и к его зарождающемуся величию.
Убийцы, открывшие царевичу кровавые намерения его отца, дали мне повод прибегнуть к другим уловкам, в силу которых Никомед должен попасть в ловушку, уготовленную ему его мачехой; в конце я свел дело к тому, что все действующие лица ведут себя благородно; одни из них воздают должное добродетели, а другие сохраняют твердость при выполнении своего долга, подавая тем самым славный пример и приводя к вполне благоприятной развязке.
Представление пьесы на сцене прошло не без успеха, и так как это не худшие стихи, написанные моей рукою, я смею надеяться, что, будучи прочитанным, мое произведение не повредит моей репутации и не покажется недостойным того, что я создал раньше. Моя главная цель заключалась в том, чтобы обрисовать внешнюю политику римлян, показать, как властно они себя держали по отношению к союзным царям, мешая им возвыситься, и к каким мерам они прибегали, дабы воспротивиться их величию, когда оно становилось для них подозрительным в силу того, что начинало возрастать благодаря новым завоеваниям. Таковы отличительные черты, которые я придал их республике в лице их посла Фламиния, столкнувшегося с бесстрашным царевичем, который без трепета смотрит в глаза своей неминуемой гибели и бросает вызов могуществу Рима в тот момент, когда оно всей тяжестью обрушивается на него. Созданный мною герой несколько нарушает правила трагедии, ибо он не тщится вызвать сострадание избытком своих горестей; но успех представления показал, что твердость великих сердец, вызывающая восхищение в душе зрителя, порою бывает так же отрадна, как и сочувствие к их несчастьям, домогаться которого заставляет нас наше искусство. Не так уж плохо пойти на небольшой риск и не быть все время рабски привязанным к правилам, следуя в этом отношении завету нашего Горация:{129}
Et mihi res, non me rebus, submitere conor[22].
Необходимо, однако, чтобы развитие событий оправдало подобную смелость, ибо, позволив себе вольность такого рода, окажешься виноватым, если не добьешься удачи.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ПРУСИЙ
царь Вифинии.
ФЛАМИНИЙ
римский посол.
АРСИНОЯ
вторая жена Прусия.
ЛАОДИКА
царица Армении.
НИКОМЕД
старший сын Прусия от первого брака.
АТТАЛ
сын Прусия и Арсинои.
АРАСП
начальник телохранителей Прусия.
КЛЕОНА
наперсница Арсинои.
ТЕЛОХРАНИТЕЛИ.
Действие происходит в Никомедии{130}.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Никомед, Лаодика.
Лаодика.
Отрадно видеть мне, что блеск великих дел
Царить у вас в душе мне помешать не смел;
Отрадно сознавать, что войска предводитель,
Увенчанный венком лавровым победитель,
Как прежде, побежден любовью и
