Читаем без скачивания Изабелла Прекрасная - Маргарет Барнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но к тому времени, когда она уже была готова, Изабелла почувствовала себя усталой. Она стала обдумывать, как сделать так, чтобы был доволен Мортимер, и уговорить молодого короля не брать в свиту более чем двоих друзей, и кого из них будет спокойнее поместить в замке. Может быть, лорда Монтегю из Солсбери? Он был такой приятный человек и всегда казался спокойным. Он любил музыку и обожал охоту. Пока Изабелла ехала впереди своего эскорта, почти все ее мысли уже были в Ноттингеме, поэтому она не сразу поняла, почему вокруг воцарилась странная тишина.
На улицах было многолюдно, и все глазели на проезжающую мимо них королеву. Изабелла не ошиблась — все улицы были запружены народом. Но с той поры, когда она в последний раз проезжала по Лондону, люди многое переосмыслили. Кругом распространялись страшные слухи о смерти Эдуарда II.
Все знали, что регалии Шотландии были вынесены из сокровищницы и возвращены Брюсу. И хотя коронационный драгоценный камень не вернули, знаменитый Черный Крест Святой Маргариты, который носили все англо-саксонские короли, был отослан вместо него. Люди не могли этого простить! И ко всему прибавилась страшная кончина Эдуарда Плантагенета.
Когда Изабелла проезжала через дворцовые ворота, она услышала, как какая-то женщина громко закричала:
— Глядите, вон едет волчица!
Голос был таким пронзительным, что Изабелла погруженная в собственные мысли, обернулась, чтобы взглянуть, о ком женщина кричит с такой злобой. И вдруг ощутила подозрительную тишину, и ей стало не по себе. Она посмотрела вниз на молчащих людей. Почему они все молчат? Почему ей никто не машет и не бросает вверх шляпы? Почему от них веет леденящим душу холодом? Ей не доставляет никакой радости ехать среди молчаливой мрачной толпы! Но лица были не только мрачными и неприветливыми, от них исходила какая-то угроза.
Изабелла поразилась: «Уж не поблекла ли ее красота, и не разочарованы ли люди?»
В последнее время ее часто гложет, отравляет жизнь эта мысль.
Королева осторожно потрогала пальцем уголок глаз: «Не наложила ли она слишком много краски»? И вдруг она снова услышала пронзительный возглас. На сей раз кричал мужчина.
— Вон едет волчица, пожирающая мужчин!
Когда ее кавалькада скакала через Чаринг-Виллидж, группа подмастерьев подхватила крик и начала скандировать со ступеней Креста Королевы Элеоноры, где когда-то люди собирались, чтобы никто не сорвал ее объявление о вознаграждении за голову Хьюго Деспенсера:
— Волчица! Волчица!
У городских ворот шлюхи из Кок-Лейн, торопясь, подбежали в своих грязных платьях и тоже принялись орать:
— Волчица! Французская шлюха!
Они орали, смеялись и делали похабные жесты!
И только тогда Изабелла окончательно поняла, что это на нее они все смотрят с такой ненавистью. На нее показывают пальцами. На нее, Изабеллу Прекрасную! Они ведь так обожали ее! Изабелла всегда могла легко заставить их делать то, что ей было нужно. Не может быть! Но, к сожалению, это была правда. Как же она сглупила, что поехала одна! Если бы здесь был Роджер Мортимер, они не посмели бы так себя вести! Он бы заставил своих воинов разогнать чернь!
С мрачным лицом Изабелла вонзила шпоры в коня и помчалась вперед. Она сжалась от криков. Все, что угодно, только бы убраться подальше от ненавистных воплей.
— Волчица! Французская волчица!
Теперь они называли ее так!
Пока она на полном скаку неслась по городу мимо собора Святого Павла и через Олдгейт, вся ее свита тоже пришпоривала коней. Наконец они выехали на спокойную северную дорогу. Ей вдруг примнилось, будто ненавистные крики стихли, и раздался спокойный нежный голос Маргариты: «Пока тебя защищает любовь людей, ты в безопасности!» И издали донеслось:
«Милосердный Боже, прости ее, она разрушила их любовь!»
ГЛАВА 32
Сэр Роберт Эланд, коннетабль Ноттингемского замка, ждал приезда Изабеллы, чтобы сопроводить ее вверх по винтовой лестнице из трапезной Залы в главную башню Кип, в ее покои.
— Это та самая опочивальня, которую Ваше Высочество занимали в прошлый приезд, — сказал он, открывая дверь из приемной в ее покои. — Надеюсь, мои люди позаботились обо всем, чтобы вам, мадам, было здесь удобно.
— Да, я вижу, — сказала она. — Извините, сэр Роберт! Я благодарю вас за заботы, но я не уверена, что мне здесь вполне понравится.
Когда она устало опустилась в кресло с высокой спинкой, стоявшее перед весело пылавшим очагом, ее руки ухватились за такие знакомые резные ручки кресла. Это было то же кресло, в котором она сидела, слушая страшный рассказ о жестоком убийстве ее супруга.
Сухой, бесстрастный голос Друсциллы и резкие, пронзительные голоса толпы, которые она слышала совсем недавно, обвинявшие и поносившие ее на улицах, перепутались в ее памяти. Ей хотелось лишь одного — изгнать их, как и всех врагов, которых они нажили вместе с Мортимером. «Наверно, их сотни, — подумала она, — разбросанных по всей Англии. Может быть, иные из них притаились неподалеку от мрачного замка?» Октябрьские сумерки сгущались рано, и уже прозвучал гонг гасить свечи, ложиться. Вдали, в городе, царил мрак, так что любой под покровом темноты мог незаметно подобраться к крепостным стенам.
— Вы поменяли все запоры перед нашим приездом, как приказал милорд Мортимер? — спросила Изабелла.
— Да, и укрепили все засовы, — уверил ее Эланд.
Изабелла чуть расслабилась и, закрыв глаза, откинулась в кресле. Ее потрясли крики толпы, окрестившей ее Волчицей! Слава Богу, здесь она была в безопасности…
— Вы не забыли поднять мост и опустить решетку?
— Конечно. А у ворот поставлена охрана.
— Ваши солдаты хорошо стерегут со стороны крепостной стены?
Если искушенный в делах коннетабль и был удивлен или обижен ее настоятельными вопросами, он постарался не показать вида.
— Милорд Мортимер все обошел со мной и нашел, что все в порядке. А он разбирается в мерах охраны, — серьезно уверил ее Эланд.
Изабелла прикоснулась к его руке очаровательным жестом, как бы прося прощения за свою настойчивость, когда он наклонился, чтобы подставить пуфик ей под ноги.
— Я знаю, знаю, мой добрый Эланд! Он считает вас одним из самых лучших коннетаблей в наших замках. Просто у меня был сегодня…
Она не могла ему признаться в присутствии придворных дам, что испытала жуткий шок.
— У меня было такое трудное путешествие, — неуклюже закончила она фразу. Всю ночь она не сомкнула глаз, пытаясь преодолеть свои страхи.
— Ты что, заболела или слишком утомлена? — спросил ее Мортимер, когда она уклонилась от его объятий. Но она так и не посмела рассказать ему о своем унижении. Она сослалась лишь на то, что ее оскорбили несколько простолюдинов на улицах. — Я тебя предупреждал, что настроение Лондона сильно изменилось, — напомнил он, а сам уже размышлял о том, что будет говорить завтра, когда соберется Парламент.
