Читаем без скачивания Фантастика 2003. Выпуск 2 - Сборник

… Брак Агнца Я знала это место. Знала очень хорошо - еще до того, как трогательно, по-детски дрожащие руки Ларса развязали шарф на моих глазах, заставлявший меня, не видящую дороги, больше доверять своим ушам и азартно подрагивающим ноздрям. Зона Отчаяния. Меткое, как всегда, прозвище Ижена. Самая окраина нашего небольшого мирка. Кирпичная стена с жестокой, но от того не менее правдивой фразой - «Рок-н-ролл мертв». БГ в этом мире нет, и оттого ее продолжение кажется уже нелепой шуткой, оксюмороном. Насмешкой над низким тяжелым небом. Автор графитти не зря опустил его - мы все мертвы, все разделили злополучную судьбу рок-н-ролла и последних детей цветов, погрузившись в бесконечную Страну Чудес. Таков итог и такова истина. Да, именно отсюда я начинала свой путь в Город. Заблудившийся автобус, пятьсот метров до центрального проспекта и десять тысяч лет назад. Что ж, в очередной раз убедимся, что все и всегда в этом мире возвращается на круги своя. Я усмехнулась. В Зоне Отчаяния пахло болотом и опавшими листьями. Питером. Ларс повесил злополучный шарф мне на шею и крепче сжал руку. Его пальцы были холодными, почти ледяными - так в первые дни в Чистилище мучил холод меня, закрадываясь из самых закоулков сознания под кожу. - Я тоже хочу сделать тебе подарок, Ирр… - неуверенно. Потом и вовсе замолчал. В его глазах плескалось не то веселое отчаяние, не то озорная тоска. Отчаяние и тоска Бога, в которого вдруг перестали верить, и он собирается уничтожить пару очередных Содомов и Гоморр, и смотрит, как любимые тех, кто безгрешен, обращаются на пороге прошлой жизни в соляные столпы. Богу легче, он не умеет любить так, как люди - когда на самой высокой точке энцефалограммы сердце вдруг замедляет свой бешеный танец и стоит, стоит, стоит, пропуская удары… Я легко сжала его пальцы в ответ. Верь мне, милый, я Риму любой твой подарок с благодарностью. Даже преподнесенное в целлофановой упаковке предательство. Тоску в его глазах сменило что-то иное. Ломаная линия, детский страх - когда просыпаешься среди ночи о кошмара, и никак не можешь поверить, что ты в полной безопасности своей квартиры, и нет сил тнуть сквозь стиснутые губы воздух… - Ларс, милый, что-то случилось? Его пальцы совсем холодные, а в глазах уже не страх - неконтролируемый ужас. - Смотри… Реплика доходит до моего сознания с опозданием, я уже сама развернулась туда, куда смотрел он - я уже видела, И Зона Отчаяния, не зря носящая свое имя, отражалась в моих глазах тем же суеверным ужасом… Дальний конец огромного грязно-серого поля - километра три от нас, не больше, заливала обреченно-зеленая волна. Казалось, что на лист оберточной бумаги кто-то выплеснул ведро с краской… И еще - звук. Куда страшнее самой волны, заставивший меня заскрипеть зубами и сглотнуть невыносимо горькую слюну. Хруст. Стрекот тысячи кофемолок, превращающих в прах тоненькие птичьи кости. Сотни листьев, едва шурша, корчатся в огненной агонии. Кто-то идет по снегу, не оставляя следов. И запах. Соль, грецкие орехи, гнилые яблоки. Миндаль, корица и мускус. И что-то еще, с чем я никак не могу определиться - что-то знакомое, забивающее ноздри ватой, давящее на виски и глазные яблоки. - О Господи! - на грани слышимости прошептала я. Кто-то как эхо повторил эти слова за мной. Кто-то молился. Кто-то матерился. А высокий, нежно-хрустальный голос нараспев, перекрывая и мат, и молитвы, читал стихи. Я узнала этот голос. Кэт. Мы с Ларсом обернулись почти одновременно. За нашей спиной, на самом краю зоны отчаяния, у кирпичной стены стояли сотни людей. Все те, кого я знала, и другие, виденные мною впервые. Сотни лиц - измученные, полные страха и надежды. Возле самой кирпичной стены стоял Ижен. Старательно дописывал пронзительно-белым мелом продолжение фразы «Рок-н-ролл» мертв. Дошел до слова «Нет», поставил восклицательный знак и улыбнулся… - Ну вот и обещанный Апокалипсис… Устроим вечеринку, Ирочка? - Ижен, ты ненормальный… - Но оцени, какую побрал нам компанию. Умирать - так с музыкой. Он громко, фальшиво затянул «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет… еще нет», но быстро умолк под тяжелыми взглядами стоявших рядом. Кэт тоже замолчала, смотрела на нас вопросительно. Глаза у нее, вопреки всему, были веселые. Зеленая волна все так же неумолимо катилась на нас, съедая расстояние, как куски торта. Я уже поняла, на что так похож напугавший меня звук. Пропущенный сквозь усилитель стрекот кузнечиков. Я уже видела, что неумолимо подбирается к нам с дальнего конца поля. Стая саранчи. Ларс обнял меня, развернул лицом к себе и поцеловал. Потом поймал мой взгляд, наполненный первозданным ужасом. - Ирр, девочка, послушай… Послушай, родная, я хотел сделать тебе подарок, настоящий подарок… Слова не слушались его Наскакивали друг на друга, путались, сцеплялись окончаниями, как сошедший с рельс поезд. - У нас есть еще минут десять, пока ОНО сюда не доберется…Пока ЭТО не пришло - слушай же… Я не могу отвезти тебя на Мальдивы или в Антиб - куда ты хотела? - я там не был никогда, но знаю, что это красиво… Но уже и не важно… - он споткнулся, потом продолжил еще быстрее, так, что я едва понимала, о чем он говорит. - Сейчас, понимаешь, я сделаю это… Все-таки сделаю, но не только для тебя… Это единственный шанс нам всем выжить - слышишь? - Я знаю. Делай, Ларс… Давай! - Я должен еще успеть сказать тебе. Обязательно. Я… Он так и не закончил фразу. Резко отвернулся от меня и уперся взглядом в стаю саранчи, словно пытаясь остановить набегающую волну. Я тоже пыталась, но моей фантазии не хватало, чтобы вообразить такую стену, что не переползли бы эти дикие полчища, сметающие все на своем пути - даже пространство и время. А до грязно-зеленой границы оставалось всего несколько сот метров… Первые зеленые твари, отряды разведчиков, уже добрались сюда - один из них опустился на рукав моего свитера. Вместо ожидаемой вытянутой мордочки на меня смотрело грустное девичье личико, обрамленное золотистыми кудряшками… Слегка прикушенные полноватые губки и насмешливые искорки в глазах. Эх, Алиса, не так бы нам встретиться! Я брезгливо тряхнула рукой и растоптала отлетевшую прямо под ботинок тварь. Тельце смялось с едва различимым хрустом и жалобным, так похожим на плачь ребенка звуком… Такой стон раздавался сейчас почти по всей Зоне Отчаяния… Я повернулась к тем, кто стоял у стены. Сейчас мне отчаянно хотелось увидеть их лица - человеческие, измученные, напуганные, но живые. Такие живые!!! Топтали тварей далеко не все. Я отчаянно искала в толпе Ижена, но не видела его - зато видела Кэт. Кузнечик сидел у нее на ладони, и она медленно поднесла его ближе к лицу, словно пытаясь разглядеть… Потом брезгливо, как и я, тряхнула рукой… Интересно, чье лицо увидела она? А вот золотоволосая Ася-Джульетта потянулась к существу, замершему на подолее ее платья… Подняла на ладони к лицу и медленно поцеловала. И закричала - словно от болезненно невыносимого наслаждения. Через несколько секунд ее тело, маленькое произведение искусства, залила зеленая волна тварей, и минуту спустя Аси уже не было… Длинноволосая женщина - кажется, я видела ее пару раз в кафе - что-то страстно шептала своему кузнечику… Мальчишка лет семнадцати баюкал своего. В зеленой волне исчезал высокий смуглый юноша. На красной футболке, белой блузке, зеленом платье - абстрактный темно-зеленый узор… Всего несколько секунд нежности - и вечная пустота. Сладострастные стоны и нечеловеческие вопли над Зоной Отчаяния. Странно, но мне тоже захотелось этой боли с привкусом миндаля. - Нет! Ася, Асенька! - крик Олега, кинувшегося к исчезающей в куче саранчи жнее, вывел меня из пьянящего отупения. Слова вернули страх. Боль и безумие уже захватили власть у этой треклятой Стены Плача. Рок-н-рол мертв, и от нас уже немного осталось, хотя основные силы воинства христова еще и не долетели до нас. Мы вымрем от нашествия саранчи, Повернулась к Ларсу. Чету Ижена, по всей видимости капитулировавшего с поля боя. Пусть сам выбирается, он-то точно не пропадет ни в одной заварушке, а возьмет на себя роль Брюса Вилисса, отталкивающего айсберг от «Титнаика». Я же останусь рядом с тем, кого люблю. С моим нежным и смешным мальчиком, так и не решившимся сказать самые главные слова. Ларс все так же смотрит на горизонт. Набегающие - пока еще постепенно - ручейки саранчи миновали нас, как вода минует скалистый риф, и мы стоим словно посреди зеленой реки. А на горизонте что-то неуловимо меняется - цвет, звук, запах… Никакой гнили. Никакого мускуса. Осталась соль. И еще йод. И свежесть озона. Кофемолки сменились грохотом мельничных жерновов. И внезапно налетевший ветер треплет длинные спутанные волосы Ларса, похожие на флаг нашей победы. Над грязно-зеленой волной саранчи поднимается еще одна - подсвеченная солнцем, золотисто-зеленая цунами, многотонная, очищающая, как первое причастие. Безумная волна - такая же невозможная, как моя надежда на спасение. У Ларса над верхней губой дрожали бисеринки пота. Он тянул, изо всех сил тянул водную стену к нам, стараясь опередить саранчу. Я зажмурилась, уткнулась лицом в его плечо и в первый, кажется, раз в моей жизни, стала всерьез молиться - чтобы он успел, хоть на долю секунды опередил конец света… Спаси и сохрани. Спаси и сохрани не нас. Его. В первую очередь - его. Мне никогда и ни за кого не было так страшно. А волны творимого Ларсом моря поглощали все новые и новые лица - грустное мамы, строгое - моей первой учительницы, бывшего босса, Юрка… Я не видела их, но знала, что они есть в это многомиллиардной толпе насекомых. Поднятая Ларсом цунами остановилась и легла у наших ног, как присмиревший щенок. Мне на лицо брызнуло несколько соленых капель, и я распахнула глаза… Холодные брызги на веках, щеках, и на губах тоже - я торопливо слизнула их, боясь поверить, что мы оба живы. - Ирр, кажется, я спас Город… Правда? Он так похож сейчас на ребенка, построившего на морсом берегу плотину из песка и бегущего хвастаться маме… На маленького потерянного мальчика, которому нужны теплые слова - похож даже больше, чем в день нашего знакомства. Я запустила руки в го спутанные волосы и улыбнулась. - Правда, солнце мое… Ты у меня самый настоящий герой! Люди на берегу азартно топтали последних насекомых - после потопа уцелело всего несколько сотен. Побережье Ларсова моря с рухнувшей теперь стеной, обнажившей ярко-красные сколы кирпичей, напоминало бальный зал в психотропном мозг наркомана. В скорбной тишине, с потерянными лицами, мы отплясывали сальсу и джигу на останках тех, то был нам дорог - ноги поднимались и опускались почти в такт. Соленые капли на моем лице, оказывается, вовсе не морская вода. Я плачу навзрыд. - Ты выйдешь за меня замуж? Неожиданно он это спросил. Не самый подходящий вопрос на краю жизни и смерти. Я кивнула, взяла Ларса за руку, и мы медленно побрели вдоль берега. Остатки стены образовали на побережье заливы и отмели, и мы перепрыгивали через осколки кирпичей как дети… Набегающие волны уносили с собой очередную порцию дих кузнчиков, уже не похожих на тех, кого мы когда-то знали… Трагедия? Нет, мирное море… - Так все-таки, Ирр, да или нет? - Скорее да, чем нет. Я улыбнулась и поцеловала Ларса.