Читаем без скачивания Звездный лис - Пол Андерсон

Через минуту они вновь быстро шли по туннелю. Шума было мало, тревоги никто не поднял. Но в любой момент пещера может ожить.

Перед ними появился выход из пещеры. Черно-синяя тьма и безжалостная яркость звезд Геркулеса. Они выбежали наружу. Вокруг были деревья, над ними небо, в отдалении слышался крик какого-то животного.

— Сюда, подальше от пещеры. Этот чертов часовой!.. Но теперь ничего не поделаешь, надо действовать. — Гуммус-луджиль присел на корточки над передатчиком, пробежался по клеммам. — Он должен прогреться. Что будем делать после?

— Не знаю. Попытаемся где-нибудь спрятаться.

Лоренцен старался успокоить дыхание. Ему казалось, что биение сердца слышно повсюду.

Панель передатчика осветилась, загорелся красный глазок. Гуммус-луджиль надел наушники и сделал несколько пробных ударов ключом.

— Нет, еще не прогрелся…

Послышался высокий скрежещущий звук, пронзивший Лоренцена словно меч. Лоренцен отскочил назад, поднял ружье и глотнул воздуха.

— Боже, нашли часового!

— Или у них где-то спрятан детектор, который поднял тревогу, как только мы начали передачу. — Гуммус-луджиль мрачно выругался.

У входа в туннель показались гибкие фигуры, черные на светлом фоне. Сквозь вой сирены пробился голос рорванца:

— Прекратите! Прекратите передачу, или мы убьем вас!

Гуммус-луджиль начал передачу.

Лоренцен побежал зигзагами между деревьями. Гибкие ветки хватали за ноги, Лоренцен споткнулся, выругался, так как больно ушиб локоть о невидимый в темноте ствол. Следовало отвлечь внимание врагов от передатчика. Гуммус-луджиль должен прожить достаточно долго, чтобы передать сообщение. Лоренцен открыто крикнул, бояться было некогда.

Грянули выстрелы дюжины мушкетов. Он услышал яростное жужжание свинца мимо ушей, несколько пуль ударило в ствол, за которым он прятался. Это был толстый ствол, разделявшийся на высоте полутора метров на две главные толстые ветви. Лоренцен пристроил ружье в развилке и установил переключатель на автоматический огонь. Рорванцы бежали к нему.

Автомат заговорил короткими очередями без предательских огненных линий. Неопределенная масса бегущих теней раскололась. Лоренцен услышал крики боли, увидел, как падают враги, и даже в этот момент почувствовал сожаление. Джугау, Аласву, Силиш, Менуша, Сиппарру — вы были хорошими товарищами… Все-таки вы были почти моими друзьями…

Рорванцы отступили от рощи и светлого пятна входа в пещеру. Они окружили рощу, но каждый раз автоматные очереди останавливали их. Заговорило что-то вроде пистолета-пулемета, посылая горячие белые трассы в темноту под деревьями. Итак, они пустили в ход свое настоящее оружие. Лоренцен отступил и ждал смерти.

Из туннеля появлялись все новые враги. Лоренцен стрелял, заставляя их отступать, но кое-кто прорвался через поставленную им свинцовую завесу. Ружейный приклад жестко прижимался к щеке. Лоренцен смутно ощущал влажную, твердую почву под ногами. Отблеск света на небе говорил о том, что на восточном горизонте восходит Счастье или Сестра.

Что-то сверкнуло у входа в пещеру. Лоренцен увидел падающих и бегущих рорванцев. На светлом фоне появились две фигуры — Торнтон и фон Остен. Они услышали шум и побежали на помощь.

Немец стрелял в направлении трасс пистолета-пулемета. Внезапно трассы исчезли. Фон Остен взревел и кинулся от входа в туннель, но двигался он недостаточно быстро. Лоренцен услышал металлический щелчок. Фон Остен повернулся на пятках и упал, как тряпичная кукла. Торнтон прижался к земле и пополз в тень.

Ночь была полна теней и летящего металла. Рорванцы окружили рощу и непрерывно обстреливали ее.

— Джон, где вы? — настойчивый, как змея, шепот пробился под сучковатые ветви.

— Здесь, Кемаль.

Турок подполз на животе к дереву Лоренцена и встал с автоматом в руке. Первые бледные полосы света легли на его лицо. В его голосе не чувствовалось торжества, для этого не было времени.

— Я передал сообщение, — быстро пробормотал он. — Не было времени на подробности, сказал только, что у нас стычка с туземцами и что они вовсе не настоящие туземцы. Что теперь?

— Теперь, — ответил Лоренцен, — остается только держаться, сколько сможем.

— Да, я попросил парней на базе, как только они получат сообщение, запеленговать нас и послать сюда несколько вооруженных шлюпок. Может, продержимся до тех пор…

Справа послышались выстрелы. В роще появилась чья-то быстро бегущая фигура.

— Сюда! — крикнул Лоренцен. — Сюда, Джоаб!

Они с Гуммус-луджилем упали на землю и отползли в сторону.

Марсианин, незаметный в черном костюме, подполз к ним. Он тяжело дышал, в лунном свете его лицо было белым как мел.

— Мы услышали шум… увидели, что вас нет… Эвери твердил, что нужно остаться, но… Рорванцы пытались остановить нас, мы прорвались… Что случилось?

Лоренцен не ответил. Он полз впереди, направляясь к месту, где была наиболее густая тень. Несколько деревьев образовывали круг — почти сплошная баррикада. Они проскользнули между стволами и ветками, нацелив автоматы в трех направлениях.

Рорванцы стали наступать. Через какое-то мгновение все превратилось в рев и гром, все кричало и ревело, золотые сверкающие глаза появлялись из темноты и исчезали. Было брошено несколько гранат, но они разорвались снаружи баррикады. Автоматы людей гремели, свистели пули рорванцев. Заработал второй пистолет-пулемет — настоящая буря смерти.

Но атака захлебнулась. Нападающие подались назад, исчезая в темноте. Несколько раненых чужаков отползли в сторону, несколько мертвых лежали там, где настигла их смерть. Резкий запах дыма ощущался в холодном воздухе.

Тишина продолжалась, казалось, целую вечность. Затем из темноты раздался человеческий голос:

— Бы согласны на переговоры?

Это был Эвери.

Глава семнадцатая

Хорошо, — сказал Гуммус-луджиль, — идите сюда один.

Пуна поднялась выше, ее длинный луч осветил психолога, выступившего из-за дерева. Рорванцев было не видно и не слышно: они лежали, окружая рощу. После шума битвы тишина казалась абсолютной.

Эвери подошел к кругу деревьев и посмотрел на стволы автоматов.

— Можно мне войти? — тихо спросил он.

— Гм… Да, думаю, можно, — ответил Гуммус-луджиль.

Психолог протиснулся между стволами. Глаза Лоренцена привыкли к темноте, и он видел выражение ужаса на лице Эвери. Тот же ужас дрожал в голосе психолога.

— Чего вы хотите? — резко спросил астроном.