Читаем без скачивания Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

— Здесь довольно сложный фарватер между подводными рифами при входе в бухту у селения туземцев, — предупредил Андрей Петрович капитана Врангеля, когда «Кроткий» подошел к заливу Чичагова.

— А вы не сможете провести по нему судно? — живо отреагировал тот.

— К сожалению, нет, Фердинанд Петрович, — честно признался ученый. — Мы приходили сюда на баркасе, а это, сами понимаете, две большие разницы.

— Жаль, — откровенно вздохнул капитан. — Ну что же, будем, помолясь, сами вести. Тем более что входной фарватер в бухту довольно подробно обозначен на карте.

— Это заслуга Григория Ивановича Лангсдорфа, руководившего экспедицией по описанию Нукагивы, и штурманов «Надежды», — засвидетельствовал Андрей Петрович.

— Дай бог им здоровья, — пожелал капитан, и принял управление судном на себя.

Штурман Козьмин, принесший карту на капитанский мостик, поглядывал на нее из-за его плеча, готовый дать необходимую справку.

— Из залива навстречу нашему судну выходит лодка туземцев! — громко доложил сигнальщик. — Под парусом! — тут же уточнил он.

— Ну вот, кажется, объявился и лоцман! — удовлетворенно воскликнул Фердинанд Петрович…

На палубу «Кроткого» поднялся человек с европейскими чертами лица, одетый в потертую матросскую рубашку и такие же штаны. Он по приглашению капитана поднялся на мостик и представился на английском языке:

— Джеймс Ридон, сэр. Матрос с английского купеческого судна.

— Как я понял, — предположил Врангель, — вы намерены помочь нам ввести судно в бухту залива Чичагова?

— Именно так, сэр. Входной фарватер в нее извилист и изобилует надводными и подводными рифами, и даже такому опытному моряку, коим являетесь вы, сэр, будет не просто справиться с этой задачей.

Находившиеся на мостике офицеры усмехнулись, а старший офицер лейтенант Рикорд не выдержал:

— Не слишком ли вы большого мнения о себе, господин беглый матрос?

— Нет, сэр, — ничуть не обиделся тот (не столько на существо вопроса, сколько на интонацию, каким он был произнесен). — Я уже провел в залив и вывел из него в океан несколько кораблей и знаю, о чем говорю.

— Успокойтесь, Генрих Николаевич, фарватер входа в бухту действительно не такой уж и простой, — заметил капитан. И, обращаясь уже к англичанину, приказал: — Становитесь к штурвалу, Ридон! Вахтенный офицер будет при вас переводчиком.

Когда «Кроткий» стал в бухте на якорь, Ридон, глядя на толпу туземцев, собравшихся на берегу, глухо произнес:

— Должен предупредить вас, сэр, что девять месяцев тому назад к острову подходил какой-то русский двухдечный корабль[18], команда которого забрала силой всех свиней из ближайшего селения.

— А какие есть основания считать, что это был именно русский корабль? — озадаченно спросил Врангель.

— Аборигены утверждают, что после ухода корабля на берегу было найдено несколько курительных трубок.

Капитан откровенно рассмеялся:

— Неоспоримые доказательства! Оказывается, что из всех морских держав курят только моряки России. И вы поверили в эту чушь, Ридон?

Англичанин пожал плечами:

— Я лично не видел этого корабля, сэр.

— Да будет вам известно, что Россия до сих пор посылала в Тихий океан военные суда с орудиями, установленными только на верхней палубе, как и на нашем «Кротком»: шлюпы[19], корветы[20] и бриги[21]. Исключение составил лишь фрегат[22] «Крейсер», который вернулся в Кронштадт за полмесяца до выхода оттуда «Кроткого». Я встречался с его капитаном. Он в Южном полушарии Тихого океана посещал только Вандименову землю[23] и остров Таити. И на Нукагиве просто не мог быть. К тому же фрегат не является двухдечным кораблем. Вы-то хоть понимаете это, Ридон?!

— Но так считают аборигены, — смущенно ответил тот, отводя глаза в сторону.

— Тогда, видимо, кому-то очень выгодно поссорить островитян с русскими, — заключил Врангель и многозначительно посмотрел на Андрея Петровича…

Однако отношения с туземцами у моряков «Кроткого» складывались вполне миролюбиво. Приехавшие на корабль в качестве гостей туземцы не обращали никакого внимания на предложенные им подарки, зато весьма настойчиво просили дать им в качестве оплаты за свиней и фрукты порох и ружья. В чем им, естественно, было отказано. Такое необычное поведение все-таки заставило моряков держаться настороже, и, когда приходилось на баркасе отправляться к берегу для налива в бочки свежей воды или рубки дров, они всегда были вооружены и зорко следили за тем, как ведут себя аборигены.

Через несколько дней, утром, для приема свиней, закупленных у островитян, на берег был отправлен под начальством мичмана Дейбнера ялик[24] с четырьмя матросами и англичанином Ридоном в качестве переводчика. Врангель приказал матросам держать ружья наготове на банках[25] и не подходить к берегу ближе тридцати саженей.

Когда шлюпка стала приближаться к берегу, один из ее матросов с тревогой обратился к мичману:

— Ваше благородие, уж больно много собралось там туземцев!

Англичанин Ридон также обратил его внимание на отсутствие в толпе женщин и детей. Поэтому обеспокоенный Дейбнер потребовал, чтобы живой груз был доставлен туземцами по воде.

Врангель с вахтенным офицером, не отрываясь, следили в зрительные трубы за ходом шлюпки. С корабля было видно, как на нее перетащили одну свинью, затем другую… Полагая, что все в порядке, капитан направился в каюту. Но тотчас же раздался тревожный возглас:

— Наших бьют! — перепрыгивая через ступеньку, вахтенный офицер взбежал на мостик. — Туземцы захватили шлюпку и втащили ее на берег! — срывающимся голосом доложил он.

— Баркас — на воду! Лейтенант Лавров — на руль! — раздались четкие команды капитана.

Едва баркас стал приближаться к берегу, как островитяне дали по нему залп из ружей, убив наповал одного из матросов. Ответный залп русских никакого успеха не имел, так как аборигены стреляли из-за укрытий, маскируясь в прибрежных кустах и за камнями. Сражаться при таких условиях, не зная их численности, было не только бесполезно, но и опасно. Лейтенант Лавров повернул баркас обратно. Заметив плывущих к нему матроса и англичанина с ялика, баркас подобрал их обоих, и обстреливаемый туземцами, приблизился к «Кроткому».

Тем временем на берегу собралась большая толпа островитян. По-видимому, среди них были и моряки, захваченные с ялика. Что делать? Бессильный чем-либо помочь им, Врангель, сжимая кулаки, гневно воскликнул: