Читаем без скачивания Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников

Вот и Клава, не раз посещавшая такого рода лабиринты, дабы не впасть в одну из ошибок, ожидающих путника на его пути в этом лабиринте, решила прощупать его стенки на звуковую константу. Это ведь только пустые в себе помещения несут в себе отзвук пустоты. А вот наполненные своим вмещением помещения, в себе всегда созвучны тому, что они в себе несут.

И вот этим распознаванием тональности звучаний того, что в себя вместило всю тут вокруг, Клава по заходу сюда, в здание торгового центра, и занималась. И звучащая со всех сторон фоновая музыка, никого не должна ввести в заблуждение. Её предназначение заключается лишь в том, чтобы смягчать тональность содержательности предлагаемого для покупательского рассмотрения предложения, которые с виду всегда привлекательно выглядят и притягивают ваши взгляды, но как только на ценник посмотришь, то он почему-то всегда кусается. И это всё работает по формуле: «Степень вашего желания приобрести товар находится в обратной пропорциональности к степени вашей возможности для этого».

– А у меня-то, что есть в наличии? – уловив этот витающий в местной атмосфере отзвук местных требований, вопросила себя Клава, полезши себе в карман пиджака. Откуда вынимается то, что осталось со сдачи от такси, и Клаве совершенно уверенно считается, что из того что у неё есть, никак не хватит, чтобы себя приодеть.

– И что делать? – с некоторой предопределённостью задалась вопросом Клава, уже затылком поглядывая на выход из центра. Но Клава, свободной рукой нащупав в другом кармане знаковую монету, не последовала вслед за своим затылком, а она вынула монету и, посмотрев на неё, приняла другое решение.

– Спросить советчицу. – Проговорила Клава. И, подкинув монету, так сказать, положилась на неё. Но, как всегда, со своими особенностями – она только чуть приоткрыла ладонь руки, куда была подловлена монета, и, заглянув в неё, хищно так обрадовалась. После чего убрала монету обратно в карман и прямиком выдвинулась в сторону эскалатора, от которого она начала вести странный отсчёт. Который вначале привёл её на третий этаж, ею подсчитанный, как 37 ступенька под небеса, после чего она выставила вперёд руку, и, сфокусировавшись во взгляде, отложила от неё вправо угол неизвестного цифрового значения, ею называемый «Косой взгляд». По направлению которого, она, хоть и не напрямую, а выдвинулась дальше вперёд.

Ну а дальше у неё по ходу дела и по своему ходу, в ход пошёл шаговый счёт. При этом она шла вперёд не так, как обычно люди ходят, осмотрительно и во все глаза, а она посчитала зачем-то нужным закрыть свои глаза, и в таком, небезопасном для себя ладно положении, но для сторонних прохожих такое неожиданное для них столкновение, не всегда может быть приятно и ими истолковано благоразумием, а не явной дуростью этой странной дамочки (странные люди женского рода только так и называются), выдвинулась по одному из коридоров торгового центра.

Типа на звук и куда меня судьба в итоге приведёт, а может быть и натолкнёт на заскучавшего от своей жизни без забот принца, какого-нибудь Альберта, кто до тоски смертной заскучал кататься на своих шикарных яхтах, играть в это опостылевшее поло, а уж править своей страной, хоть и маленькой очень, но всё равно очень гордой и с претензиями на самодержавие (вот давеча вызов бросили одному королевскому двору, не пустив их посла в казино играть; по недипломатическим источникам стало известно, что он шулер отменный) и вовсе осточертело по самое не могу в одиночестве.

А вот если бы ему попалась такая девушка, кто была бы первая писаная красавица и при этом не дура, а очень стильная (поэтому он и здесь) и разбирающаяся в мужчинах, то он бы перестал хандрить, и есть своя вероятность, что пересмотрел бы свой статус самого завидного жениха во всех Европах и само собой холостяка.

А чтобы стильные и привлекательные девушки, к тому же не дуры, уж слишком не увлеклись быть не дурами (есть такие умницы), – а его статус принца к этому не только обязывает, но и в некотором роде несёт в себе искус быть неискренней, заставляя предпочитать в нём его королевский статус перед его мужской природой, – то он на первый раз обязательно скрыл бы своё королевское происхождение и представился бы только видным мужчиной, Альбертом. А если она спросит, чем он занимается, то он без всякой самоиронии и без какого-либо апломба скажет: «Я, это…альпинист. Знаете ли, люблю забираться на горы и ставить перед собой трудновыполнимого качества, наисложнейшие задачи», и при этом так многозначительно на неё посмотрит, что не понять его намёка на что-то большее в их отношениях, если ты не дура и красавица, нет никакой возможности.

Что, конечно, интересно и внушает разные интригующие мысли насчёт этого видного мужчины Альберта, и ему даже хочется сразу во многом довериться. Но Клава, к примеру, та именно девушка, кто встал на пути счастья принца Альберта Второго (Тёзке значит, можно натыкаться на принцесс, а Клава спрашивается, чем хуже?), а так он здесь гостит под именем Альберта Инкогнито (вот такой креатив у его службы безопасности; под итальянца, не без своих вокальных данных, его замаскировали), посчитает нужным не удовлетвориться одним знанием хобби этого видного мужчины. И если у видного мужчины Альберта имеются на её счёт серьёзные намерения, то ей бы желалось знать, не то что бы источник его доходов, а хотя бы его профессиональную квалификацию. Не шибко жалует Клава бездельников.

– А чем вы по настоящему, в повседневной жизни занимаетесь, когда спускаетесь с гор? – вот так просто спрашивает Клава видного мужчину Альберта и в его теле принца. И надо сказать, что этот вопрос Клавы определённо пошатнул позиции видного мужчины Альберта, который вслед за принцем Альбертом осел в ногах от такого малодоверительного подхода к себе. Он-то привык, что его только слушают и если спрашивают, то только о его желаниях (когда полдничать желаете или когда готовить экипаж на выезд), а тут прямо вмешательство в его личную жизнь.

– Да таким темпом она скоро будет требовать от меня отчёта в моих действиях! – всё возмутилось в видном мужчине Альберте, особенно принц, призывающий немедленно поморщить нос и покинуть эту не дисциплинированную на любопытстве гражданку чужого отечества и нашему уму не поддающуюся разумению. Но на этот раз в Альберте возобладала его природа видного мужчины, которая требовала от него не оступаться от этой строптивой гражданки, и попытаться завоевать её хотя бы доверие.

– Ладно, пробуй. – Усмехнулся принц внутри видного мужчины Альберта. – Вот только