Читаем без скачивания Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Боюсь, что передумает. – Повернувшись к кассиру, говорит Клава, протягивая ей рукав костюма с магнитом на нём. А кассир только сейчас отвела свой взгляд от того представительного господина, с кем эта выскочка значит, имеет какие-то там отношения и ещё пришла с ним сюда. Но при этом она по себе знает, что такое прижимистость вот таких напыщенных господ привлекательной внешности и с юмором у них всё в порядке, и она в этом вопросе, ни смотря даже на принципиальные разногласия в деле своего отношения ко всем этим отношениям с мужским полом, готова полностью поддержать выскочку.
– Он что ли? – пренебрежительно кивнув в сторону принца, спрашивает кассир Клаву.
– Угу. – Несколько пристыжено и покаянно говорит Клава. И такая её выраженная болью и словами действительность находит отклик в сердцах кассира и её подруги, продавца из зала. И они уже полными горечи и гнева глазами смотрят на того блестящего господина, который им сперва даже понравился, – а он вон каким жадным гадом оказался, сволочь одно слово, – после чего их взгляды на Клаву смягчаются, и она пропускается кассиром за прилавок, чтобы ей было удобнее снять магниты с брюк от костюма.
Когда же они со всем этим делом справляются и Клава выпускается из-за прилавка, то наступает короткая неловкая пауза, где кассир не смеет потребовать от Клавы счёт к оплате, а сама Клава, стоя к ней вполуоборот (она разделяет свой взгляд между кассиром и принцем), не спешит предложить расплатиться (может она боится, по мнению кассира, заявить к оплате такую умопомрачительную сумму; их бутик считается представительского класса).
Но вот Клава на что-то, видимо, решается и она с загадочным выражением лица кладёт руку на стойку прилавка, фиксирует общее внимание на своей руке, а как только это происходит, то отрывает руку от прилавка, на котором остаётся лежать небольшой предмет типа пуговицы или запонки, где на чёрном фоне золотым вылита буква «А».
Кассир с подругой с высокой степени любопытства переводят свой вопросительный взгляд на Клаву и ждут от неё разгадки на эту её загадку. Клава же с загадочным выражением лица, где эта её загадочность как бы в себе подразумевает некоторую насмешку над самой собой, понизив голос до заговорщицкого, вместо ответа на так и напрашивающийся вопрос со стороны кассира и её подруги, сама задаёт вопрос. – И как думаете, кому принадлежат эта запонка?
И кассир с подругой рефлекторно одёргивают лица в сторону того представительного господина и кивают туда. И хотя их ход мысли, по сути, был верен, всё же Клава не об этом их спрашивала, и она их но новому спрашивает. – Это да. – Говорит Клава со всё той же напускной таинственностью. – Но я спрашиваю о другом. Кто он. Можете догадаться? – А вот эта уже интрига и тайна, которая начинает волновать и теребить сердца кассира с подругой. И у них в момент включается всё их воображение, надо понимать, не без своей романтической глупости, настоянной на фильмах о золушках, и они начинают себе чего только не надумывать.
Ну а Клава, не давая им времени одуматься, сократив между собой и кассиром расстояние до предела, уперевшись в неё взглядом, со всей прямотой к ней обращается. – Как на духу говори. Хочешь принца встретить? – А та, захваченная Клавой врасплох, только согласно кивает.
– Тогда это тебе. – Клава протягивает запонку кассиру, а как только та неуверенно её берёт, то она со словами: «А теперь жди», разворачивается и вперёд на выход из бутика. Где она не идёт куда-то в сторону от ожидающего её на выходе из бутика во все глаза принца, чьи запонки, а если точнее, одна, каким-то удивительным способом оказалась в руках Клавы, а затем перекочевала в руки кассира бутика, а Клава прямиком, с решительностью во всем своём виде, идёт до принца. Отчего он даже несколько подрастерялся от такого направленного в его сторону напора в глазах этой странной девушки.
– Вы Альберт? – сравнявшись с принцем, без всяких предварительных разговоров задаёт вопрос Клава, уперевшись взглядом в принца. А тот от такой неожиданности и вовсе растерялся и сам не знает почему, сказал: «Да». Хотя он был и не Альберт вовсе, – его звали Артур, – и вообще, это имя ему почему-то претило. Но он получается, что не просто согласился с таким своим наименованием, а он, и это надо обязательно отметить, никогда ранее не проявлявший в себе такое слабоволие во взаимоотношениях с женским полом, вдруг, ни с того, ни с сего, был подмят под себя одной из представительниц женского пола. А ведь он ещё совсем недавно заявлял, что не найдётся в этом мире такая, кто его, Артура Мозгового, сможет усмирить.
Но как сейчас выясняется, то он слишком самонадеянно и поспешно разбрасывался такими заверениями. И хорошо, что его товарищ, маркиз де Скрупулёз, ничего из того, что сейчас тут происходит, не видит. А то бы он не смог бы удержаться оттого, чтобы всем знакомым и деловым партнёрам Артура Мозгового заметить, как ваш незабвенный Артур держит слово. – Трепло он, а не человек крепкого слова. Вот так-то.
– Подойдите к кассе, вас там ждёт сюрприз. – Говорит Клава, кивком головы перенаправляя внимание Альберта-Артура в сторону кассы бутика, откуда на него с придыханием смотрит кассир. Когда же Альберт-Артур возвращает своё внимание обратно, то вот чёрт, перед ним уже никого нет. А вот кричать в спину или догонять эту ускользавшую от него по коридору девушку, он отчего-то опять не решился.
– Ладно, посмотрим, что там за сюрприз меня ждёт. – Вздохнув с надеждой на оставленный незнакомкой телефон, Альберт-Артур выдвинулся в сторону кассы бутика, где ох, как его ждали.
Клава же, на одном дыхании пройдя первый прямой коридорный участок в поле видимости Альберта-Артура, после поворота в первое же коридорное ответвление, ещё немного прошлась и остановилась у одной из витрин, чтобы перевести дух от такого стремительного хода мысли, а уже затем своих ног. Здесь она в памяти перемотала всё случившееся за последние десять минут и без всякого требования со своей стороны прыснула в смехе, представив себе физиономию Альберта, когда он на стойке кассы увидит свою запонку, которая так уж вышло, соскользнула с его руки, когда она на него натолкнулась, а она её подхватила, не дав ей упасть.
– Вот же чудесница! – восхитится Альберт,
