Читаем без скачивания Стою за правду и за армию! - Михаил Скобелев

По дороге попадались довольно хорошие двухэтажные дома с балконами, порядочные магазины. Но все это носило характер вполне азиатский, восточный. С трудом протискивался я через эту пеструю толпу, обращая на себя всеобщее внимание своим русским мундиром, своими орденами. «Москов, гяур!» – слышались повсюду восклицания, и на меня все указывали пальцами. Положенье было довольно неловкое, и я направился к набережной, где толпа была значительно реже. Здесь мою фигуру заметил хозяин нанятого мною катера, плывшего вдоль берега, и криком просил меня подойти к пристани.

Вблизи пристани, на спуске к Босфору, помещалась какая-то кофейня. Под навесом стояло несколько столиков. Посетителей почти не было. Я вошел в нее, уселся к одному из столиков и потребовал себе вина. Ко мне подошел хозяин-грек и вежливо поклонился. По-русски он не понимал ни слова и на мои вопросы отвечал мычанием. Вскоре явился хозяин моего катера и служил нам переводчиком. Я усадил их возле себя, и из принесенной бутылки стал наливать в стаканы вино, приглашая греков выпить со мною. Хозяин кофейни, видя, что я хочу его угостить, торопливо подозвал к себе мальчишку, сунул ему бывшую в моих руках бутылку и что-то быстро заговорил. Мальчик со всех ног пустился куда-то с данною ему бутылкой.

– Что это? – спросил я у своего грека.

Последний объяснил мне, что по ошибке мне подали не то вино, какое следует. Я догадался, что меня просто хотели угостить какою-то мерзостью, но, конечно, не показал вида. Вскоре прибежал мальчик и принес другого, довольно хорошего вина. После двух-трех стаканов грекосы развеселились и начали рассказывать мне, что они, греки, очень довольны тем, что русские войска победили турок; что они с нетерпением ожидают, когда мы займем Константинополь и освободим их от мусульман и проч., и проч. Между тем кофейню мало-помалу стали наполнять посетители, преимущественно греки и болгары. Сначала они сидели поодаль, но вскоре подошли к нашему столику и густой толпой окружили нас. Я предложил некоторым вина, других угостил папиросами, и толпа начала шумно галдеть. Слышались постоянно возгласы «Живио царь Александр, царь Николай!», «Живио генерал Гурко, Радецкий, Скобелев!». Толпа все больше и больше наэлектризовывалась, послышались даже крики «Ура! Живио Россия!..».

«Однако… Это может кончиться очень неприятно для меня, – подумал я, видя возбуждение окружавшей нас толпы. – Как бы еще меня не арестовали здесь… Подумают, что я агитатор какой-нибудь!»

И действительно, через несколько минут в кофейню вошли два турецких офицера в полицейской форме и уселись вблизи нас. Грекосы еще издали их заметили, что-то загалдели, быстро разошлись по кофейне и, расположившись за столиками, стали говорить между собою очень тихо. Я, нимало не стесняясь присутствием полицейских, продолжал свою беседу с греками по-русски, к видимой досаде полицейских чинов (заптиев), ничего, очевидно, не понимавших из моих слов. Наконец один из них – здоровый, смуглый мужчина с длинными, черными усами громко подозвал к себе хозяина кофейни и что-то стал ему говорить, все посматривая на меня. Затем они подозвали к себе и хозяина катера, с которым я беседовал, и тоже долго с ним говорили.

Вернувшись ко мне, грек объяснил, что полицейские все время расспрашивали его про меня: откуда я приехал, зачем, что я им говорил, кто я такой и т. д. По их злобным взорам, которые они бросали в мою сторону, я решил, что, вероятно, они не особенно дружелюбно ко мне настроены. А потому, во избежание неприятностей, я, расплатившись за вино, отправился на свой катер в сопровождении своего хозяина. Полисмены сочли своей обязанностью проводить меня до самого берега. Усевшись в катер, мы быстро поплыли через Босфор по направлению к Галате. Солнце садилось уже, и скоро весь город засветился бесчисленным множеством огоньков, которые красиво отражались в глубоком водяном пространстве. И эта ночная картина громадного исторического города, отражавшегося в прозрачно-голубых водах Босфора и Золотого Рога; это множество всевозможных судов, тоже сиявших огоньками на поверхности сонных вод; эти роскошные южные сады – кипарисов, платанов, лавров, мирт, померанцев, – тянувшиеся широкими темными лентами по берегам тихих вод, – представляли какой-то фантастический, чудный вид, от которого трудно было оторваться глазами…

Было уже совершенно темно, когда катер наш, въехав в Золотой Рог и полавировав между судами, остановился возле известного нам деревянного моста. Расплатившись с греком, я через туннель попал в европейскую часть Константинополя. Здесь встретил несколько товарищей, и с ними долго еще шатался по разным веселым кафе-шантанам.

На следующий день я вернулся в Св. Георгий.

– А что, Скобелев дома? – спросил я Маркова, с которым помещался в одной палатке.

– Нет, уехал в гости к турецким пашам, собственно к Главнокомандующему – к Фуаду-паше[262]. Скука здесь, брат, ужасная… Отправимся куда-нибудь!

– С удовольствием, – отвечал я. – И знаешь куда? Поедем в деревню Макрикиой. Я давно уже туда собираюсь. Говорят, там есть подземные ходы в Константинополь, и даже под морским дном на Принцевы острова!

– Ну, последнее вряд ли! – заметил Марков. – Что ж, пойдем, я согласен.

Не откладывая в долгий ящик, мы через несколько минут собрались уже в путь и отправились на вокзал. До Сан-Стефано доехали по железной дороге, а здесь наняли парусную лодку и Мраморным морем двинулись в Макрикиой. Бывший на пристани дежурный офицер, предполагая, что мы в форме едем в Константинополь, замахал нам платком, приглашая вернуться. Но мы только любезно с ним раскланялись и под парусом быстро понеслись на север. Приблизительно через час лодка наша пристала к берегу у деревни Макрикиой, через которую проходила железная дорога из Сан-Стефано в Константинополь.

– А недурно бы здесь закусить где-нибудь, – сказал Марков, выходя на берег. – Я, по крайней мере, сильно проголодался… Что, есть тут какая-нибудь гостиница? – обратился он к греку, отдавая ему деньги.

Последний отвечал отрицательно, но прибавил, что при вокзале есть небольшой буфет, где можно закусить. Через несколько минут мы были на вокзале и, усевшись за столик, заказали себе завтрак.

«А где же мы проводника найдем для осмотра этих пещер? – соображал я, попивая вино. – Еще заблудимся, пожалуй, да попадем в турецкие лапы!..» В это время в общую залу, где мы сидели, вошли несколько турецких офицеров и поместились за ближайшим столиком.

– Откуда они взялись? – спросил я Маркова, рассматривая фигуры этих турецких сынов Марса.

– А здесь же их лагерь недалеко от вокзала. Они тут стоят на позициях, – отвечал Марков, внимательно вглядываясь в лица этих офицеров. – А посмотри-ка, Петро, вот на этого офицера, – продолжал он, указывая глазами на симпатичного брюнета, среднего роста, лет сорока пяти, сидевшего ближе к нам. – Ведь это, кажется, тот самый полковник, который, помнишь, приезжал к нам на позиции под Плевной – после сдачи ее – и ночевал еще у нас…