Читаем без скачивания Фантастика 2024-158 - Андрей Третьяков

Она подвинула чугунок Айвату и протянула ложку. Он улыбнулся и покачал головой:

– Ешь все, я еще сварю. У меня мясом весь ледник забит, до весны хватит. В крайнем случае на охоту схожу… А королевство называется Беотия. Не слыхала?

– Нет. Похоже, меня занесло в чужой мир. Как он называется?

– Мир? Ксантина. А ты откуда? Из какого мира?

– Неважно, – отмахнулась Мьюла. – Говоришь, деревня за перевалом. Так мы в горах?

– Да. Медные горы. А ты… – Он нерешительно взглянул на нее. – Пойми меня правильно, я не настаиваю, чтобы ты рассказывала о себе, но… у меня такое чувство, будто тебя выкинуло сюда прямо из боя…

– У тебя правильное чувство. – После еды Мьюлу одолела слабость.

Захотелось прилечь прямо там, где сидела. Она склонила голову на стол. Айват подхватил ее на руки и отнес в постель.

Девушка заснула мгновенно, а урмак еще некоторое время смотрел на нее и думал, какая же она хрупкая и милая. Будь его воля, он ни за что не разрешил бы ей воевать.

25

Проснулась Мьюла от зова. Она сразу узнала его. «Скрижали». Так могли звать только они. Дарианка откинула одеяло и встала, отметив, что Айвата в комнате нет. Не было его и в сенях.

Мьюла нашла в углу старую, потрепанную доху, закуталась в нее и вышла из избы в морозный, холоднющий день.

Изба Айвата стояла прямо посреди леса и гор – деревья подступали к дому очень близко, словно заменяли ему забор, а горные вершины, казалось, затмевали небо. Из хозяйственных построек наблюдался только сарай, дверь которого была закрыта снаружи на щеколду. У самой избы снег оказался утрамбован и сметен, но буквально в двух шагах начиналась целина, по которой шла широкая колея лыжни.

Мьюла переступила с ноги на ногу, жалея что не нашла в сенях лыж – ей до смерти не хотелось пробираться по снегу в сапогах. Она поежилась от холода, но пошла навстречу зову.

Идти было необычайно трудно. Сапоги, которые дал ей Айват, оказались слишком широкими и короткими, и вскоре в них набился снег. Мьюла буквально коченела от холода. Ее зубы стучали так, что казалось, слышно на всю округу. Но она продолжала упорно двигаться на зов.

На этот раз «Скрижали пророчеств» лежали на поваленном дереве. И на первой табличке опять значилось ее имя. Мьюла подошла поближе, перевернула страницу.

– «Ты можешь задать всего два вопроса», – прочитала дарианка вслух. – Вот это да! Никогда не слышала, чтобы «Скрижалям» кто-то задавал вопросы!

Строка, начертанная на магической страничке, внезапно вспыхнула и замигала, исчезая. Мьюла запаниковала.

– Нет! Не исчезай! У меня есть вопросы!

На глиняной странице побежали буквы: «Задай первый вопрос».

– Бьянка… Она жива? – спросила Мьюла.

«Да. После взрыва на Тавагу прибыли маги-спасатели. Они вывезли с острова Бьянку и еще нескольких дарианцев. Их поместили в королевскую лечебницу в Армионе. Бьянка выздоровеет и останется работать в лечебнице помощницей одного из лекарей. А через шесть лет выйдет замуж за его младшего сына. У них родится дочь, и они назовут ее Мьюлой… Пришла пора второго вопроса».

– Как мне вернуться домой?

«Никак. Пути назад для тебя нет».

– Этого не может быть… – забормотала Мьюла. – Вы слышите?! Я хочу вернуться! А Талат? Он жив? Он будет искать меня, чтобы убить!

Надпись побледнела, исчезая, а «Скрижали» раскрошились, рассыпались по снегу маленькими темными комочками. И тогда Мьюла упала на снег и заплакала.

26

Айват полдня промотался по лесу – искал хоть какую-нибудь дичь. Ночные превращения в Барса не прошли для него бесследно – ему был необходим глоток свежей крови. Но морозы разогнали дичь по норам, а волки подались ближе к человеческому жилью в поисках еды. Все, что Айвату удалось раздобыть, – это полудохлая от голода лисица. Ее кровь на некоторое время успокоила бушующего в нем Зверя, но Айват отчетливо понимал, что еще несколько превращений – и без человеческой крови ему уже будет не обойтись.

Он возвращался домой в надежде, что Мьюла уже немного очухалась, что бред у нее прошел, она не станет больше гасить очаг, и тогда ему не придется оборачиваться Барсом, чтобы по ночам греть и себя и ее.

Айват внезапно вспомнил, как прижималось к нему ее сонное, горячее тело, и остановился, пытаясь унять волнение. Зачерпнул пригоршню снега, протер лицо. «Спокойно, – сказал он себе. – Она выздоровеет и уйдет, а ты останешься. Так что не смей даже мечтать».

Урмак постоял, успокаиваясь, и побежал дальше, привычно скользя широкими короткими лыжами по свежему насту.

Уже подбегая к дому, Айват заметил следы. Он сразу понял, чьи они, и громко, в голос, выругался. Вот негодница! Ведь только-только сумел унять ее лихорадку, а она сразу побежала искать приключений! Почти босиком! Без одежды!

– Найду негодницу, притащу домой и привяжу к кровати! – ругался Айват, споро двигаясь по следу Мьюлы.

Он нашел ее без сил лежащей в сугробе, подхватил на руки. Она посмотрела, не узнавая. Пробормотала:

– Талат разыщет меня.

Айват вздохнул, подумав: «Талат – это, наверное, жених или муж», а вслух успокаивающе сказал:

– Конечно, разыщет, не волнуйся.

К его удивлению, лицо Мьюлы исказила гримаса дикой ярости, она прорычала:

– Пусть только попробует! – и потеряла сознание.

27

Следующие несколько дней Мьюла металась в бреду. Айват не мог оставить ее ни на минуту – в бреду она сражалась с невидимым врагом, гасила очаг, била молниями в стены. Одна из молний разбила этажерку с фигурками Богов, другая переколотила все глиняные горшочки с приправами и лечебными травами, а третья задела стол, к счастью, краем, но теперь в столешнице появилась широкая трещина.

Успокаивалась Мьюла только тогда, когда Айват приходил к ней в облике Барса и ложился рядом на кровать. Дарианка радостно прижималась к теплому звериному боку и спокойно засыпала, а он осторожно вставал, оборачивался человеком, разжигал очаг и торопливо готовил для нее очередной лечебный настой или бульон.

На пятый день Айват не выдержал и послал птицу-вестницу в селение к младшей сестре Юлисе с просьбой о помощи. Сестра пришла ближе к вечеру. Потопталась в сенях, отряхивая с лыж снег, и