Читаем без скачивания Внешняя агрессия - Макс Алексеевич Глебов

Произнося всё это, виконт старается смотреть на меня, но его взгляд регулярно соскальзывает вправо, где с интересом наблюдая за происходящим, в непринужденной позе стоит Ло. Ну а двое его друзей вообще почти не отрывают взглядов от десантницы, лишь изредка для приличия переводя их на меня.

— Я тоже рад знакомству, господа, — слегка киваю каждому из дворян. — Позвольте и мне представить вам мою спутницу. Княжна Лоя Эриста́ви, старшая дочь князя Левтера.

— Это очень необычно, — виконт, похоже, искренне удивлен. — Простите моё любопытство, но как так вышло, что княгиня горного народа путешествует одна, без охраны и свиты из множества знатных родственников?

— В силу ряда не самых приятных обстоятельств я была вынуждена временно покинуть свои земли вместе с двумя людьми, сохранившими верность моему отцу даже после его гибели, — глядя в глаза виконту, отвечает Ло, продолжая последовательно внедрять в высшее общество разработанную нами легенду. — Нас преследовали, и если бы не своевременная помощь барона Белова и госпожи Вировой, боюсь, мы бы сейчас с вами не разговаривали.

— Прошу меня простить, ваше сиятельство, — виконт опускает глаза и, похоже, он вполне искренне жалеет о заданном вопросе. — Я по неосторожности затронул больную для вас тему.

— Всё нормально, — голос Ло звучит ровно, но смотрит она уже не на собеседника, а слегка в сторону. — Мне в любом случае ещё не раз придется рассказывать о причинах моего появления в этих краях.

Интересная история. Виконт Салов обратился к Ло, как к графине, назвав её «ваше сиятельство». Конечно, это могло быть просто желанием сгладить возникшую неловкость, хотя формально старшая дочь князя имеет право на такое обращение. Дело другое, что князья горцев — это даже не наши бароны. Земли у них, как правило, мало, да и людей на ней проживает сравнительно немного. Впрочем, в данном случае это большого значения не имеет. Для виконта Лоя Эриста́ви — иностранка, а с их титулами можно обращаться достаточно вольно.

— Ваше сиятельство, — неожиданно обращается к Ло один из друзей виконта. Кажется, шевалье Ильский, если я правильно запомнил. — В своем рассказе вы упомянули госпожу Вирову. Не подскажете, речь идет о Шеле Вировой, которая на сегодняшнем празднике будет дамой виконта Олега Волжского?

— Да, я говорила о ней, — подтверждает Ло.

— Простолюдинка на празднике аристократов, — раздается за нашей спиной негромкий, но наполненный презрением голос. Неторопливо поворачиваясь к непрошенному собеседнику, я даже не сомневаюсь, кого сейчас увижу.

Останавливаю взгляд на ухмыляющейся физиономии Бориса Рындина. Ничего кроме скуки мое лицо не выражает, и это слегка сбивает его с изначального настроя, но тем не менее виконт продолжает:

— Как это мило и провинциально, выбрать себе в качестве фаворитки простушку и притащить её на празднование тридцатилетия собственного старшего брата. Очень в стиле виконта Волжского.

— С кем имею честь беседовать? — всё так же невозмутимо спрашиваю у Рындина-младшего. Формально мы друг другу не представлены, так что почему бы и не позлить слишком много о себе воображающего графского отпрыска?

Краем глаза замечаю, как меняются лица виконта Салова и его друзей. Они, похоже, тоже неплохо знают, кто такой Борис Рындин и чего от него можно ждать. Тем не менее, тихо исчезать со сцены они явно не планируют, но и в назревающий конфликт пока вмешиваться не спешат.

— Виконт Рындин, — не переставая кривить губы в пренебрежительной улыбке, представляется мой оппонент. — А вы, как я понимаю, барон Белов, ещё совсем недавно бывший деревенским охотником. Впечатляющий взлет, мои искренние поздравления.

— Благодарю, — я коротко киваю, полностью игнорируя издевательский тон, отчетливо прозвучавший в словах Рындина.

— Благодарю, ваша милость, — внезапно посерьезнев, поправляет меня виконт. — Никогда не стоит забывать, с кем вы говорите, барон. Впрочем, чего ещё можно ждать от крестьянина? Может быть, вы хотя бы соблаговолите представить мне вашу даму?

— Его милость барон Белов не соблаговолит, — неожиданно вмешивается в наш диалог Ло. Слова она выговаривает предельно четко, но с заметно усилившимся акцентом. — Дама не желает быть вам представленной, виконт. И прежде, чем учить кого-либо этикету, сперва потрудитесь сами его соблюдать. Вы бесцеремонно прервали нашу беседу с виконтом Саловым и его уважаемыми друзьями, а теперь хамите человеку, которому я многим обязана, и явно собираетесь устроить скандал, испортив прекрасный вечер гостям графа Волжского. Мне даже не нужны ваши извинения. Я предлагаю вам просто тихо удалиться, и мы забудем обо всём, что вы только что сказали.

— Как грозно! — Борис делает вид, что ответ Ло его рассмешил. — А что ж барон-то молчит? Или за него всё решает не желающая быть представленной дама? Барон-подкаблучник — это ещё забавнее, чем я думал. Ну вот, я не ухожу, и что теперь?

— Не стоит продолжать наш спор здесь, ваша милость, — в последние два слова я добавляю максимум сарказма. — В доме графа Волжского собрались люди, расстраивать которых нелепыми стычками однозначно не стоит. Если у вас есть ко мне какие-то претензии, мы можем урегулировать их в любое удобное для нас обоих время, но не здесь и не сейчас.

— Это вызов? — судя по всему Рындин был бы очень рад такому варианту.

— Пока это лишь приглашение к беседе, — я отвечаю подчеркнуто спокойно. — Вам явно от меня что-то нужно, и я готов с вами это обсудить.

— От вас, барон? — виконт нацепляет на лицо удивленную гримасу. — Что мне может быть нужно от деревенского охотника? Меня интересует только ваша дама, почему-то не пожелавшая быть мне представленной. А может, она тоже простолюдинка, как и Шела Вирова? Тогда я просто заберу её себе, причем прямо сейчас.

— Сергей, Ло, этот идиот находится под действием психоактивных веществ, — предупреждает нас Кан. — Видимо, закинулся ими, собираясь идти к вам. Или сначала закинулся, а потом его понесло за приключениями. Договориться с ним вы не сможете. Дозу он, похоже, проглотил немалую, и чем дальше, тем сильнее его вштыривает.

— Борис, опомнись! — внезапно подключается к спору виконт Салов. — Ты уже перешел все допустимые рамки приличий.

— Не вмешивайся, Кеша, — издевательски-ласково произносит Рындин-младший. — Мы с тобой ведь пока не враги, и, поверь мне, для тебя будет лучше, если всё так и останется.

— Ваша милость,