Читаем без скачивания Бейкер-стрит и окрестности - Светозар Чернов

О достоверности воспоминаний Морриса уже говорилось, поэтому мы самостоятельно расселим героев Конана Дойла в доме. Первый этаж, как мы уже знаем, занимала ювелирная лавка Бенинга Арнольда, который еще в середине 1850-х переделал столовую и «утреннюю комнату» в торговые помещения. Поэтому сразу поднимемся на второй этаж, а помещения на первом этаже дворовой пристройки рассмотрим позже.

В полностью жилых домах внизу у входа на лестницу обычно вешалась широкая портьера; она отделяла общественную часть холла от частного пространства позади занавеси. В доме 221-б такой портьеры, скорее всего, не было. Более того, не только первый этаж, но и лестница на второй этаж не рассматривались в нашем случае как частная область этого дома. Вспомним «Скандал в Богемии», когда Холмс с Уотсоном ожидают у себя наверху некоего графа фон Крамма, в действительности Его величество короля Богемии.

«— Он идет сюда. Садитесь в это кресло, доктор, и будьте очень внимательны.

Медленные, тяжелые шаги, которые мы слышали на лестнице и в проходе, затихли перед самой нашей дверью. Затем раздался громкий и властный стук.

— Входите! — сказал Холмс».

Поведение посетителей во многих рассказах ясно указывает на то, что путь с улицы в гостиную Холмса преграждала только дверь самой гостиной, поскольку парадную дверь и дверь из прихожей в холл, вероятно, большую часть дня оставляли открытой. Посетитель входил в дом, шел наверх по лестнице и стучал в дверь гостиной (либо врывался без стука, как это сделал доктор Ройлотт в рассказе «Пестрая лента»).

Фонарь из полированной бронзы с цветными стеклами для использования в холле. Рисунок из каталога «JUNIOR Army and Navy Stores». 1893

Сама лестница на второй этаж (высотой, как мы знаем, в 17 ступенек) имела, скорее всего, два пролета и лестничную площадку между двумя этажами, откуда можно было попасть на второй этаж дворовой пристройки. Второй пролет был значительно короче, поэтому от лестницы до дверей гостиной имелся проход, образованный с одной стороны стеной, а с другой — перилами. Стойки перил и сами перила были обычно деревянными. Отделка холла, лестницы и лестничной площадки была практически единообразной: плинтусы, стенные панели, картинные рейки и двери тонировались в нейтральные темные или средние тона либо красились.

Лестничные площадки домов, у которых имелся внутренний дворик, имели окна, вероятно даже витражные, которые занавешивались гардинами. Однако на первой лестничной площадке дома 221-б окна не было, потому что, как я уже говорил, здесь была дверь в пристройку. На этой площадке (или на площадке перед гостиной) в первые годы проживания в доме Холмса и Уотсона мог находиться стул или даже небольшой столик в углу, поскольку до появления «приемной» в квартире Холмса лестничная площадка исполняла роль комнаты ожидания.

Гостиная

Открыв крашенную под дерево филенчатую дверь с четырьмя панелями, мы оказываемся в гостиной. Доктор Уотсон в «Этюде в багровых тонах» описывал снятую ими квартиру на втором этаже как состоявшую из «двух уютных спален и большой просторной гостиной, освещаемой двумя широкими окнами». Идеальная гостиная в те времена должна была быть длинной, с высокими потолками и эркером. Действительно, «гостиный» этаж всех старых георгианских домов на Бейкер-стрит имел очень высокие окна, что хорошо видно на фотографиях того времени. Они начинались практически от самого пола, как современные балконные двери, но никогда не использовались в таком качестве, хотя узенький декоративный балкончик в домах на Бейкер-стрит был обычным делом. Вероятно, уотсоновское определение окон как «широких» означало «больших» — т. е. больших, чем окна этажей выше, поскольку ширина окон во всех домах по Бейкер-стрит была одинаковой. А вот эркеров в георгианских домах на Бейкер-стрит не было. Мода на них распространилась потому, что они позволяли увеличить площадь окон и, соответственно, количество света, попадавшего в помещения. На Бейкер-стрит эркеры стали появляться в начале XX века, как раз когда Холмс покинул свою старую квартиру и перебрался в Суссекс, но и тогда они устраивались только на первых этажах. Конечно, возможно, существовал эркер, устроенный по своему почину каким-нибудь арендатором, но, ввиду строгих обязательств, наложенных владельцем земли на домохозяев (я уже упоминал, что Бейкер-стрит была проложена по владениям Портмана), такое неправильное распределение оконных проемов по фасаду маловероятно. Даже ради своего почитаемого квартиранта миссис Хадсон едва ли решилась бы на переделку, грозившую ей огромным штрафом вплоть до расторжения договора аренды. Так что упоминание эркеров в рассказах «Камень Мазарини» и «Берилловая диадема» является большой вольностью Конана Дойла.

Насколько гостиная Шерлока Холмса была «большой и просторной» — судить трудно. По утверждению Морриса, Дойл сказал однажды его отцу про № 21: «Этот дом действительно слишком велик для миссис Хадсон, потому что имеет фасад в 26 футов, и, представляя его, я должен был отрезать по крайней мере 6 футов». Т. е., по представлениям Конана Дойла (или сэра Гарольда) гостиная должна была по фасаду иметь ширину примерно 6 метров. Кстати, выбранный нами в качестве прототипа дом 72 как раз имел примерно такую ширину.

План 2 этажа

В домах, где существовали столовая и гостиная, последняя считалась комнатой «дамской». Зимой здесь с раннего утра и до поздней ночи горел в камине огонь, здесь проводили семейные воскресные молитвы, эта комната также служила местом, куда дамы удалялись из столовой по окончании трапезы. В квартире Шерлока Холмса столовой не было, гостиная была единственной общей комнатой для обоих квартирантов. До переделки в меблированные комнаты большие двойные раздвижные двери, которые занимали почти всю ширину стены, отделяли гостиную от заднего помещения. Если эти двери открывались настежь, оба помещения образовывали обширную комнату, где устраивали приемы. При переделке помещений второго этажа под сдаваемую в наем квартиру раздвижные двери были демонтированы и заменены обычной одностворчатой дверью, а проем заложен кирпичом и заштукатурен. Образовавшаяся передняя комната, тянувшаяся по всей ширине здания, была отведена под гостиную, а задняя, несколько меньшая и выходившая окном на двор, стала служить спальней Холмса.

Гостиная была местом парадным и потому старательно украшалась. Полы в домах средней руки практически всегда делали из сосновых досок и покрывали ковровыми дорожками, стены облицовывали деревянными панелями. Древесина для панелей выбиралась теплого темного цвета, например, красного дерева. Часто они обтягивались практичной коричневатой тканью типа дерматина. В средне- и поздневикторианский период, то есть во времена Холмса и Уотсона, стали использовать рельефную бумагу типа «линкруста» (с 1877 г.), «анаглипта» (с 1887 г.) или «тайнкаслского гобелена». Поначалу они окрашивались так, чтобы придать им вид кожи. Позже они красились в оттенки главного цвета комнаты, например, в темно-бордовый или серовато-зеленый (цвета шалфейного листа). Модны были рисунки в виде свитков, винограда и птиц.

Оформление гостиной в доме 221-б на Бейкер-стрит представляет определенную проблему. Шерлок Холмс жил здесь с 1881 по 1904 год, причем переделка второго этажа под меблированные комнаты и последний ремонт там перед поселением квартирантов приходились, вероятнее всего, на середину 1870-х годов. На это время попадает расцвет нескольких стилей, каждый из которых имел собственные предпочтения. Так, неоготический стиль был популярен между 1855 и 1875 г., стиль эпохи королевы Анны — с 1860 по 1900 год, с 1867 стал популярен стиль, впитавший идеи Движения прикладного искусства Морриса. С 1860 примерно до 1890 был в ходу также эклектический стиль, смешавший в себе готические и итальянские элементы и элементы более поздних стилей. У нас слишком мало информации, чтобы утверждать, что миссис Хадсон (а позднее ее квартирант) придерживались какого-то определенного стиля.

Если миссис Хадсон была женщиной пожилой, то гостиная ее квартирантов, по крайней мере до первого ремонта, сделанного при Холмсе, имела, скорее всего, яркие флоковые обои или обои, имитировавшие муаровый шелк, с букетами позолоченных цветов, перевязанных позолоченными лентами, и шедших «симметричными рядами, подобно солдатам на параде». С равной вероятностью вместо описанных тканевых обоев стены гостиной могли быть оклеены бумажными обоями. Основной гаммой обоев, имевших мелкий рисунок из завитков, виноградных лоз и птиц, был красный с оттенками темно-красного и золотого, либо зеленый или серый. На полу лежал ковер, занимавший все пространство от стены до стены, с рисунком из гигантских цветов.