Читаем без скачивания Бейкер-стрит и окрестности - Светозар Чернов

Барометр. Рисунок из каталога «JUNIOR Army and Navy Stores». 1893

«Тантал». Рисунок из каталога «JUNIOR Army and Navy Stores». 1893

Традиционно стены викторианских гостиных были увешаны картинами в тяжелых золоченых рамах, семейными портретами и фотографиями. Не избежала этой участи и гостиная в доме 221-б. Уотсон упоминает, что одну из стен украшал портрет генерала Гордона (в 1887 или 1888 г. вставленный в новую раму), сверху на книгах доктора стоял без рамки портрет американского проповедника и противника рабства Генри Уорда Бичера, а слева от каминной полки висела фотография в рамке, изображавшая Уотсона в его бытность игроком университетской крикетной команды на фоне павильона и крикетного поля. Но основное место занимали все же не картины, а «научные диаграммы» Холмса.

Генерал Гордон. Гравюра Дж. Кука с фотографии Адамса и Сканлана

Возможно, если миссис Хадсон позаботилась об этом, близ окон были выставлены горшки с аспидистрами — единственными растениями, выживавшими в атмосфере угольной пыли и газового освещения.

Спальни

Из гостиной дверь вела в спальню Шерлока Холмса, выходившую одним окном во двор с платаном. Всего в четырехэтажном террасном доме могло быть до пяти спален различного размера. Некоторые из них, особенно на четвертом мансардном этаже, были совсем небольшие, чуть больше чем 2×3 метра, с пространством только для кровати, стула и комода. В спальнях того периода не принимали посетителей, поэтому они были украшены по тогдашним меркам довольно скромно: минимум архитектурных украшений, скромный карниз, если позволяло место — камин с простым деревянным или металлическим ограждением, часто выкрашенный в белый цвет. Камины в спальнях использовались редко, только если обитатели были больны (Ширли Мерфи считал идеальной температуру в спальне 10 °C; для больных допускалась 16 °C), а в холодное зимнее время на ночь кровати нагревали заполненными горячей водой грелками — это могли быть медные грелки для ног, которые были дорогими, сильно нагревались и могли обжечь, или каменные бутыли.

План третьего этажа

План четвертого этажа

Металлическая грелка. Рисунки из книги «Illustriertes Haushaltungs-Lexicon», 1890

Керамическая грелка

Комод с зеркалом. Рисунок из каталога «JUNIOR Army and Navy Stores». 1893

Спальни заставлялись мебелью очень плотно. Обычно здесь стояли кровать, платяной шкаф, туалетный столик, стулья и умывальник. Стоимость мебели, как и в гостиной, зависела от доходов и запросов хозяев. Например, в мебельном магазине Эцманна на Тотнем-корт-роуд всю обстановку и белье для спальни: кровать, матрац, простыни, подушки, коврик, платяной шкаф, ручной умывальник, комод, вешалку для полотенец, прикроватную тумбочку с графином и бокалом на ней — можно было купить за пять гиней. В то же время покрытый черным лаком платяной шкаф мог быть куплен без зеркала за девять гиней, с зеркалом за одиннадцать гиней. Меньший платяной шкаф из лакированной древесины только с отсеком для платья, закрытым дверцей, и с двумя глубокими выдвижными ящиками, стоил приблизительно пять гиней. Цены на шкафы из красного дерева и ореха варьировались от восьми гиней до восьмидесяти и выше, причем мебель из ореха была немного дороже мебели из красного дерева. Во времена Холмса с Уотсоном уже не было тяжелых балдахинов над кроватями, наиболее здоровым считался сон при наименьшем количестве драпировок в спальне. Снова в моду вошли т. н. «арабские» кровати, или кровати с «половинным пологом». Вокруг любой, даже вовсе не имевшей полога, кровати, полагался украшенный оборками подзор, а также множество подушек как на самой кровати, так и на другой имевшейся в спальне мебели. В викторианские времена кровати уже редко изготавливали из дуба, ему предпочитали красное дерево и орех. А из березы чаще всего делали умывальники, стулья и столы. В спальне у Холмса и Уотсона могли быть и простые железные кровати с плоскими пружинами.

Рисунок Сидни Паджета к рассказу «Медные буки». Журнал «The Strand Magazine». 1892

Прикроватный столик. Рисунок из каталога «JUNIOR Army and Navy Stores». 1893

Сама по себе постель была невероятно сложным, по современным меркам, сооружением. Перины уже выходили из моды и использовались значительно реже, чем прежде, тем более что они были очень дороги и требовали очень заботливого ухода. В основном матрасы изготавливались из органических волокон: самыми дорогими среди них были шерстяные — матрас из чистой овечьей шерсти стоил от 4 фунтов 10 шиллингов, то есть больше, чем общая ежемесячная плата за квартиру Холмса и Уотсона. Средними по стоимости были волосяные матрацы, которые, при равных качествах с шерстяными, обходились раза в четыре дешевле. Предпочтение отдавалось матрасам из конского волоса, хотя в ходу были и менее долговечные — из коровьей щетины. Самыми дешевыми и практичными были матрасы, изготовленные из трех или четырех простеганных вместе грубых одеял — их можно было стирать. Как правило, под волосяной матрас для предохранения от железного остова кровати подкладывался еще и соломенный. Мечтой любого любителя поспать был, конечно, пружинный матрас, но такие матрасы были дороги. Как правило, такой матрас представлял собой деревянную раму с поперечинами, к которым крепились спиральные пружины. Ткань прибивалась к раме, поэтому в ногах и изголовье, там, где натянутая ткань сильно сжимала пружины, высота матраса оказывалась ниже, и в этих местах укладывали валики, набитые хлопчатобумажными очесами. «Чтобы избежать неравномерного давления на пружины», поверх пружинного матраса следовало обязательно укладывать волосяной или какой-нибудь иной матрас. Но прежде рекомендовалось к пружинному матрасу привязывать кусок холста. Поскольку независимые пружинные блоки еще не были изобретены, спиральные пружины при сжатии цеплялись друг за друга витками, а со временем деформировались и зажевывали лежавший сверху волосяной матрас. Холст предохранял верхний матрас от повреждений. На сам волосяной матрац натягивали дополнительный холщовый наматрасник для защиты его от сажи и грязи. Весь этот сложный фундамент из матрасов следовало переворачивать и вытряхивать каждый день, иначе материал, которым он был набит, сбивался и сваливался в комки.

Кровать с деревянным остовом. Рисунок из книги «Illustriertes Haushaltungs-Lexicon». 1890

Металлическая кровать с плоскими железными пружинами. Рисунок из каталога «JUNIOR Army and Navy Stores». 1893

Кровать с половинным пологом. Такая, скорее всего, была у миссис Хадсон. Рисунок из каталога «JUNIOR Army and Navy Stores». 1893

Постельное белье состояло из нижней простыни, которую подвертывали не под верхний, а под нижний матрас (опять же чтобы защитить его от пыли и сажи), основной простыни, верхней простыни, одеяла (или трех-четырех зимой), валика под подушку, подушек, холщового покрывала для валика и подушек, и наволочек для валика и подушек. Простыни на кроватях Холмса и Уотсона стирались раз в месяц, причем в стирку никогда не отправлялось все белье сразу. Снимали основную простыню и наволочки, а верхняя простыня становилась основной, поверх которой стелили на следующие две недели свежую. Наволочки, как можно заметить, стирались чаще: каждые две недели.

А так, вероятнее всего, выглядели кровати Холмса и Уотсона. Рисунок из каталога «JUNIOR Army and Navy Stores». 1893

Здесь самое время вспомнить о домашних паразитах, поскольку спальни и кухни были самыми уязвимыми местами в доме. Крысы и мыши считались сравнительно безвредными, в противоположность черным тараканам, клопам и сверчкам. Борьба с ними в викторианской Англии велась постоянно и неустанно. Миссис Хадсон как хорошая хозяйка должна была проверять свою кровать и постельное белье, кровати своих постояльцев и прислуги каждую неделю. В случае обнаружения клопов кровать разбирали и вместе со всем постельным бельем выносили во двор, где мыли кроватную раму водой и хлорной известью, а затем посыпали персидским порошком. Из других средств использовали ошпаривание кроватных остовов круто посоленным кипятком, окуривание серой, а также смеси со свинцовыми, ртутными и содержащими мышьяк составами, равно как и вымачивание ковров в бензоле. Процедуру эту повторяли ежедневно до тех пор, пока от клопов не оставалось и следа.