Читаем без скачивания Маг и его кошка - Алина Лис

— Нам ведь надо ехать?

Он мрачнеет:

— Надо.

На выходе я ловлю наше отражение в большом зеркале. Мы хорошо смотримся рядом — алое с темно-синим. Элвин и на балу остался верен себе — камзол простой, без излишней отделки и золотого шитья. Почти траурный цвет странным образом добавляет ему элегантности, а покрой чем-то неуловимо напоминает о военной форме. Только фактура изысканной ткани намекает, что это праздничный наряд. Кружево батистовой рубашки выглядывает из-под рукавов и воротника, платок на шее повязан намеренно небрежно. Надо признать, Элвину идет этот минимализм. Костюм подчеркивает широкие плечи, тонкую талию. Орландо Мерчанти тратил много денег на дорогих портных, но в своих вычурных нарядах не смотрелся и вполовину так импозантно, как мой хозяин.

А может, все дело в том, как он держится. Наверное, он бы и в нищенских лохмотьях выглядел не сильно хуже.

— А ты пригласишь меня на танец?

Он опускает плащ мне на плечи:

— Подумаю, если будешь себя хорошо вести. И никаких котильонов.

— Почему? — я обиженно надуваю губы.

— Потому, что котильон с неумехой — зрелище, исполненное тоски и уныния, а от моих уроков ты отказалась.

Стоило мне увидеть княгиню Ису, как мое прекрасное настроение и довольство собой померкли безвозвратно.

Если зеркала рассказали мне сегодня, что я — хороша, то княгиня — идеальна. Совершенна в каждой своей черте — безупречность мраморного лица, чем-то неуловимо нечеловеческого и оттого еще более прекрасного, изящество фигуры — мне никогда не быть такой миниатюрной, грация походки, царственная выверенность движений…

Рядом с Исой я чувствую себя толстой сиволапой мужичкой, уже не знаю, куда деть руки, и стыдно за ногти — я обрезала и подпиливала их сама, а без опыта разве сделаешь хорошо?

И уже совсем не важно, какое на княгине платье, хоть оно и похоже на произведение искусства: ожившее инеистое кружево, что застывает на стеклах в морозный день, стелется паутинкой поверх текучего мерцающего шелка. Струящееся, легкое — никаких каркасных юбок и громоздких лифов, оно обнимает Ису — грациозную, тонкокостную, гибкую, как ивовый прут. Спина непристойно обнажена, но распущенные волосы гладкие, как полотно, прикрывают ее шелковой волной. В прядях пляшут колкие серебристые искорки…

И вся она — как изысканная статуэтка из белого и голубого льда. Так красива, что почти больно смотреть. Как на солнце.

Элвин никогда не говорил, что княгиня Иса такая…

Я стою, живо переживая свое унижение, а она, и не заметив, как мимоходом уничтожила меня, ласково улыбается моему хозяину.

— Лорд-Страж.

— Княгиня, — Элвин склоняется над ее рукой, и в улыбках, которыми обмениваются эти двое, мне видится то умение безупречно понять другого без слов, что приходит после долгих лет знакомства.

О да! Элвин ведь бессмертен. Как и фэйри…

— Представь мне это милое дитя.

— Франческа Рино — мой фамильяр.

По знаку своего хозяина я подхожу, чтобы присесть в глубоком поклоне почтения.

— Это огромная честь для меня, ваше высочество.

— Наслышана, — ее голос — позвякивание льдинок в кронах деревьев зимой и пение ветра за окном метельной ночью. Хрустальный, нежный, но за этой нежностью читается сила. — Рада, что лорд-Страж наконец решился взять тебя ко двору, девочка. Мне уже стало интересно, что за сокровище он так тщательно скрывает от нас.

— Лорд-Страж просто и подумать не мог, что его фамильяр будет интересен княгине.

Мне кажется или за этим вроде бы невинными вежливыми фразами и впрямь таится второй смысл?

— Сделать из человека фамильяра, — правительница улыбается и с материнской укоризной качает головой. — Так самокритично. Даже моему брату не хватило бы презрения к людям для подобного поступка.

Я бледнею от скрытого в ее словах намека, но Элвин на секунду сжимает мою руку, как бы говоря «Не смей встревать».

И не думала. Это игра, правил которой я не знаю.

— Делать фамильяра из фэйри — слишком просто. Вы знаете, как я ценю сложные задачи.

— Просто? — она слегка приподнимает совершенную бровь.

— Конечно, — простодушно улыбается мой хозяин. — Как мы помним из Священных Заветов: природа фэйри изначально низменна и близка к животной. Каждый второй маг пробовал превратить животное в фамильяра. Скукотища.

Я еле удерживаю порыв отступить, сбежать. Кажется, единственное, что может ждать Элвина после подобного оскорбления, — тюрьма и дыба. Но Иса только откидывает голову, чтобы рассмеяться.

Словесная дуэль продолжается. Элвин отвешивает ехидное и глубокомысленное замечание по поводу запоздавшей весны, повелительница отвечает изящной шпилькой. Они обмениваются двусмысленными насмешками, как театральные актеры — репликами, а я едва успеваю ловить вторые и третьи смыслы, скрытые за каждой фразой.

К счастью, от меня в этом состязании требуется только слушать, и я слушаю, опустив взгляд.

— Все это мило, — обрывает княгиня пикировку. — Но мне нужно удалиться, чтобы собрать снегоцветы для бала…

— Конечно, ваше высочество.

— …И я хочу, чтобы Франческа пошла со мной и помогла нести корзину.

— Но ваше вы… — пытается возразить Элвин.

Иса оборачивается ко мне и вдруг подмигивает, совершенно не утратив невозмутимого выражения лица.

— Буду счастлива помочь вашему высочеству, — завороженно отвечаю я, не отводя от нее взгляда.

Смех княгини — как перезвон колокольчиков:

— Ты видела его лицо, дорогая? Мужчин нужно иногда ставить на место, иначе они начинают забываться.

Я невольно улыбаюсь вместе с ней, вспоминая возмущенное выражение лица своего хозяина.

— Хотела поговорить с тобой наедине. Поболтать по-женски.

Меня не обманывает предложенный ею дружеский тон. Я прекрасно помню свое место.

— Конечно, ваше высочество.

Княгине интересно, как я стала собственностью Элвина — она не использует стыдливое «фамильяр», как мой хозяин, и правильно делает. Я видела животных-компаньонов у двух рондомионских магов. Собаку и крысу. Это действительно просто животные, пусть крупнее и умнее обычных.

Когда фэйри на приемах спрашивали меня о моем прошлом, я отвечала очень кратко или вовсе уводила разговор в сторону, но с княгиней так нельзя. Иса хочет подробностей, и я отвечаю ей честно и прямо.

Мне нечего стыдиться.

Рассказываю лишь факты, не пытаясь обвинять своего хозяина. Злословить за спиной того, от кого во всем зависишь, — презренная, рабская привычка, я не унижу ни Элвина, ни себя подобными жалобами.