Читаем без скачивания Западноевропейская поэзия XХ века - Антология

ОДНА И ДРУГАЯ

Перевод В. Козового

Что, розовый, клонишься, куст, под ливнем яростнымдвойной качая розой?Как две осы, они повисли над землей.Я вижу сердцем их: глаза мои закрыты.Лишь тень и ветер над цветами любовь оставила моя.

ВЕРНИТЕ ИМ…

Перевод В. Козового

Верните им сполна то, что от них ушло, —Они увидят вновь, как семя жатвы ложится в колоси плещет над травой.Раскройте им, от меркнущих к цветущим, двенадцатьмесяцев их лиц, —Они взлелеют в сердце пустоту до следую щей жажды;Ибо, и в прах уйдя, ничто не пропадает;И кто земли к плодам находит путь во тьме, —Пусть все потеряно, не дрогнет под ударом.

ЛАБИРИНТ

Перевод В. Козового

Копай! — кричала рукоятка.Кровоточи! — метался нож.И долго хаос мой терзали,И память вырубали сплошь.

Те, кто меня любил,Потом хулил, потом забыл,Опять склонялись надо мной,Иные плакали, другие были рады.

Сестра моя, трава зимы,Как быстро вытянулась ты—Огромней недругов моих,Пронзительней моей мечты!

ФАНТАЗЕРЫ

Перевод М. Ваксмахера

Они к нам пришли, обитатели леса с другой стороны перевала, незнакомые нам,враждебные нашим обычаям.Их было много.Их отряд возник из-за кедров, у края сухого жнивья, — мы вели к нему воду.Они появились, утомленные переходом, шапки сползли на глаза,разбитые ноги ступали как в пустоту.

Они нас увидели и сразу остановились.Они, очевидно, не думали так быстро нас повстречать —На возделанной этой земле,Поглощенных работой.Мы подняли головы и подбодрили их улыбкой.

Один из них, видимо самый речистый, приблизился к нам, а за ним подошел ивторой, медлительный, диковатый.«Мы пришли, — сказали они, — чтобы предупредить вас:надвигается ураган, ваш беспощадный противник.Так же, как вы, мы знаем о немЛишь по рассказам, дошедшим от предков.Но отчего это вдруг: вот стоим мы сейчас перед вами,как малые дети, и ощущаем в груди непонятное счастье».

Мы сказали «спасибо» и спровадили их.Но сначала им дали напиться, и дрожали их руки, и смеялисьглаза над краями кувшина.Люди пилы, топора и ствола, готовые встретить лицом испытанья,но неспособные воду к полям провести, построить шеренгудомов, покрасить фасады в приятные глазу цвета, —Не знали они, что такоеЗимний садИ как бережливо расходовать радость.

Мы могли бы, конечно, их убедить,Успокоить их страх.Да, приблизился срок урагана.Но зачем же о нем говорить, зачем зря тревожить грядущее?К тому же в наших краяхНам, пожалуй, тревожиться рано.

УГАСАНИЕ ТОПОЛЯ

Перевод М. Ваксмахера

Для лесов ураганы подобны ножу.Засыпаю и вижу сверкание молний.Пусть смешается с почвой, где спят мои корни,Этот ветер огромный, в котором дрожу.

Он шлифует и точит меня неустанно.Как мертво и туманно дыхание туч!Как мутна подо мною ложбина тумана!

Мне жилищем отныне — железный тот ключ,Что огнем притворился в груди урагана,Да взъерошенный воздух, когтист и колюч.

ГРАНИЦА ПУНКТИРОМ

Перевод В. Козового

Мы светлячки в расщелине дня. Мы покоимся на илистом дне, как осевшая баржа.

Единоборство страсти и разума, который сеет уныние. Единоборство, из которогопобедителем выходит разум — не по прямой, а путями окольными.

Если не слушаем — слышим. И как долго пришлось дожидаться, пока на плечах у насвстала гора безмолвия! Чтобы я мог внимать подобному ропоту, локомотив долженбыл пройти над моей колыбелью.

Сумел бы он выжить без зла, когда боролся за жизнь? Он, чистейший, как снег?Потом он скрепил свое отцветающее господство.

Приумножение — действие ныне проклятое. Так же как рост. И подвиг: длиться моглиони лишь под кровеносным взглядом богов, которым наскучило не узнавать себя вних.

Взят у духов воздушных. Отдан побегам зедшым. Уже рождаясь, мы были тольковоспоминаниедг. Потребовалось налить его болью и воздухом, чтобы оно достиглоэтой минуты.

Стрела Ориона. Звездный трилистник. В пустоши — зеркало дневного неба.Померкший трилистник… Цветущий рубец.Вихрь горя, котомка надежды.

Озеро! Дайте его нам! Озеро — не родник средь утесника, нет, но чистое озеро —не для пптья: озеро, чтобы отдаться ледяному проклятию его летней глади. Чего тыищешь? Ни кредитора нет, ни дарителя.

Руки некогда царственные. Шаги нынче считаемые. Пища клончивая, корабль дальнегоплавания, который задерживают о спуска на воду, явно ненужного.

Понимание есть на все, но из этой пряжи восходит туман, опль страха или — подчас— наша стелющаяся ненависть.

Ответ вопросительный — это ответ бытия. Но ответ на юпросник — это лишь гатьмысли.

«Твой сын будет призраком. Он дождется раскрепощенных гутей на угасшей земле».Я омывался — не так ли Пуссен? — на ветру, который крепил мои крылья, — безсожалений об утраченной матери.

АНДРЕ ФРЕНО

Перевод М. Кудинова

Андре Френо (род. в 1907 г.). — Участник движения Сопротивления, автор вышедших нелегально сборников «Цари-волхвы» (1943) и «Парижские тайны» (1944). В поэмах «Черная свадьба» (1946) и «Огромное лицо богини Разума» (1950) воспевается мужество человека, преодолевающего трагическую абсурдность бытия. Лирике Френо («Рая нет», 1962; «Нерукотворный образ», 1968; «Римская колдунья», 1973) присуща философичность, тяга к иносказанию, отточенность стиля в сочетании с яркой образностью.

Стихи Френо были в 1969 г. изданы в русском переводе М. Кудинова («Прогресс»).

ЖИЗНЬ, ВЕТЕР

Жизнь сочинит мимоходомливень весенний — ив путь;жизнь — это ветер в сто обещанийневыполнимых и путьв сто дерзаний и поражений,и снова движенье, и ветер, и жизнь

такая ласковая, если захочет.

БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ

Жизнь идет, куда я хочу.Я гулять ее вывожу,не теряя из видуни в шумной толпе,ни на кладбище,где я брожусреди тихих могили где каждый мертвец,кто б он ни был, мне мил,потому что не сердится,если мой смехраздается возле могил.

НЕБЫТИЕ

Когда в один не столь далекий деньпредставлю я мой счет небытию,оно меня насмешкой не накажет.Подделки в числах нет,в итоге — чистый нуль…«Приди ко мне, мой сын, —небытие мне скажет, —прижмись к моей груди, ее достоин ты».И с тишиною вечной я сольюсь.

КОНЕЦ ГОДА

В конце года девушки красивы.В конце года яблоки спелы.В конце года дым из труб черный,а старая кожа становится новой.В конце года снег белый улыбчив.В конце года грех со счета списан.В конце года задумчивы руки,огонь неспокоен, пироги пекутся.В конце года звенят стаканы.В конце года забыты невзгоды,забыт иней, за столом праздник,звенят стаканы в честь Нового года.

МОЙ ДОМ

Я из сухих камней сложилмой дом,чтоб по душе котятам былмой дом,чтоб стал мышатам тоже милмой дом,чтоб голубь зерна находилв нем,и солнце щурилось бы тампо всем углам,когда мой домнем,чтоб детвора играла в нем.С кем?Ни с кем!С веселым сквозняком!И чтобы в радость был мой домвсем.Без крыши он и без огня,мой дом,и без тебя, и без меня,мой дом,и нет в нем слуг, и нет господв нем,и все совсем наоборотв нем,ни статуй нет, ни страха нет, ни стен,нет ни оружья, ни угроз, ни взятых в плен,в нем ни реликвий, ни религийднем с огнем ты не найдешь.Вот почему он так хорош,мой дом.

ПЬЕР ЮНИК