Читаем без скачивания Персидские юмористические и сатирические рассказы - Голамхосейн Саэди

Вся надежда была на Мирзу Эбрахим-хана — бывшего управляющего делами финансового отдела муниципалитета: старика давно уже положили лицом к кибле но, к сожалению, даже он в последние дни стал чувствовать себя лучше. Когда же поступило сообщение о том, что Мирза встал с постели, съел полную миску каллепаче, а после этого ещё целое блюдо плова, народ так и ахнул, а начальство пришло в уныние.

Особенно нервничал и беспокоился фармандар, которому не терпелось поскорее получить разрешение на выезд в центр. Он предложил было облегчить выполнение приказа остандара, завезя мертвеца со стороны, но, услышав об этом, возмущённые горожане собрались в мечети и решили в виде протеста не выходить оттуда. Этот порыв, конечно, тут же пресекли, но тем не менее фармандар под личную ответственность распорядился открыть морг без покойника. Специальный «джип», оснащённый громкоговорителем, с самого утра курсировал по единственной улице города и отходящим от неё переулкам, оповещая народ, что торжество более откладываться не будет.

Когда в центре Джалагана показался радиофицированный «джип», народ, столпившийся на краю грязного арыка, закричал «ура», а сидевший в машине чиновник муниципалитета, стараясь подражать знаменитому диктору, стал вещать в микрофон: «Достопочтенные джалаганцы! Мы приглашаем вас принять участие в торжественной церемонии открытия одного из важнейших строительных объектов нашего города и сообща исполнить наш национальный и религиозный обряд! Просим вас, как только кто-либо из ваших близких покинет бренный мир, тут же сообщить нам об этом или же незамедлительно доставить усопшего в новый морг! Уважаемые джалаганцы! Мы надеемся на вашу помощь! Кончина любого из вас поможет нам достойно отметить этот великий исторический день!»

Но, как ни прискорбно, несмотря на страстное желание и искреннее стремление горожан пойти навстречу соответствующим инстанциям, никто из джалаганцев так и не сумел внести личный вклад в столь важное мероприятие.

И вот долгожданный миг наступил. Остандар в сопровождении местных газетчиков и фотографов, а также нескольких спецкоров, командированных из центра,— расходы на проезд и суточные оплачивались из бюджета джалаганского муниципалитета,— вышел из машины перед зданием морга. Оркестр богадельни дружно грянул задорный марш «Баба Кярам», но тут же последовало указание фармандара: «Никаких весёлых мелодий!» И хотя народ уже приладился в такт музыке прихлопывать в ладоши, неожиданно марш сменился известным грустным романсом «Уязвлён я тобою, бессердечная».

Приглашённые слонялись вокруг маленькой покойницкой, раскланивались друг с другом, беседовали. Наконец председатель муниципалитета занял место у микрофона и с разрешения генерал-губернатора объявил об открытии торжеств. Прежде всего он поблагодарил «нашего уважаемого фармандара за его большой вклад в создание данного строительного объекта», а затем попросил его сказать несколько слов собравшимся. Фармандар, также испросив разрешение губернатора, вышел вперёд и начал шарить по карманам. После долгих поисков он извлёк несколько страничек исписанной бумаги и, опёршись одной рукой о стол и высоко подняв голову, начал:

— Господин генерал-губернатор, уважаемые руководители городских учреждений, достопочтенные джалаганцы! Сегодня мне предоставлена огромная честь быть свидетелем одного из крупнейших событий в кампании по благоустройству нашего района. Благодаря заботам его превосходительства остандара осуществилось одно из заветных чаяний джалаганцев. (Продолжительные аплодисменты, возгласы: «Да здравствует остандар!») Я, конечно, весьма опечален тем, что у нас нет в наличии ни одного покойника для предания надлежащей пышности церемониалу, но будем надеяться, что милостью Аллаха в ближайшем будущем кто-нибудь из жителей города удостоится чести (возглас: «Да здравствует остандар!») через этот оснащённый современным и новейшим оборудованием морг вступить в лучший мир чистым и опрятным. В присутствии всех собравшихся я предлагаю просить председателя муниципалитета, чтобы все расходы, связанные с обмыванием первого покойника, муниципалитет взял на себя, дабы это событие для человека, впервые удостоившегося чести быть обслуженным в новом морге, осталось в памяти навечно. (Снова бурные аплодисменты. Все скандируют: «Просим со-гла-сия, пред-се-да-теля му-ни-ци-па-ли-те-та! Про-сим сог-ла-сия пред-се-да-теля му-ни-ци-па-ли-те-та!» Председатель муниципалитета в знак согласия прижимает руку к сердцу и кланяется. Аплодисменты. Крики: «Да здравствует остандар!»)

Вслед за этим фармандар выразил признательность руководившим строительством инженерам, которые «сумели сдать объект в эксплуатацию, уложившись в весьма скромную смету — всего несколько миллионов туманов», и обратился к остандару с ходатайством вынести им благодарность в официальном порядке. Затем, сложив пополам листки с речью, он сунул их в карман и уже без всяких шпаргалок произнёс несколько проникновенных слов. От нервного возбуждения у него на шее вздулись жилы, он энергично махал кулаком, и зрители бурно подбадривали его. И наконец он попросил остандара открыть морг.

Тут всеобщее ликование достигло апогея. Оркестр заиграл церемониальный марш. Под бурные аплодисменты толпы губернатор специальными ножницами, поданными ему на подносе, разрезал трёхцветную ленту. Со всех сторон защёлкали фотоаппараты. Приглашённые расталкивали друг друга, чтобы пробиться к губернатору. Больше всех повезло старшему дворнику, здоровенному детине, которому удалось локтем отпихнуть самого председателя муниципалитета.

Начался осмотр морга. Пояснения давал главный инженер проекта. Шаг за шагом продвигаясь вперёд, приглашённые подошли к дверям помещения, в центре которого возвышался большой плоский камень. Повеяло холодом и сыростью. Гости замешкались. Кое-кто даже попятился назад. Положение спас наш всеми почитаемый ахунд, который вознёс Аллаху молитву за вершителей сего благого дела, произнёс несколько слов о бренности бытия и о том, что в конце концов все мы рано или поздно возляжем на этот камень, а затем неожиданно предложил:

— Уважаемый господин остандар! Для ваших братьев-единоверцев было бы большой честью, если бы вы, да продлит господь ваши дни, легли на этот камень и тем самым торжественно открыли новый морг.

Остандар побледнел. На лбу у него выступила испарина, на губах застыло подобие улыбки. У фармандара невольно затряслись коленки, а председатель муниципалитета, который до сих пор старался не отходить от остандара, на всякий случай стал незаметно отступать назад и вскоре затерялся в толпе.

Набившиеся в морг гости встретили предложение ахунда криками «ура» и бурными аплодисментами. Оставшиеся на улице, не разобрав, в чем дело, тоже завопили «ура» и зааплодировали. Всеобщее ликование передалось оркестрантам из богадельни, которым, видать, надоели жалобные напевы, и они снова дружно грянули «Баба Кярам» — благо день-то был праздничный. Остандар стоял в полнейшей растерянности.

— Конечно, для меня, бесспорно, огромная честь,— сделав шаг вперёд и продолжая натянуто улыбаться, наконец заговорил он,— в столь торжественный день удостоиться столь высокого доверия (бурные аплодисменты, возгласы: «Да здравствует остандар!»), и, если бы морг этот открывался в центре моего остана, я, не задумываясь, с удовольствием разделся бы и лёг на этот священный камень, дабы меня омыли седром и умастили камфарой (восторженные возгласы: «Браво, браво!»), но я никогда не был и не буду эгоистом и всегда считал и считаю, что народную признательность может снискать лишь тот, кто её заслуживает, и сейчас я с большим удовольствием предоставляю это почётное право господину фармандару, поскольку именно ему принадлежит инициатива создания нового морга.

(Толпа, ликуя, скандирует: «Пусть ля-жет фар-ман-дар!.. Фар-ман-дар пусть ля-жет!..»)

Фармандар побледнел и стал похож на покойника. Острый взгляд и решительный тон остандара лишили его всякой надежды на отказ или какие-то отговорки. Дрожа всем телом, он сделал несколько шагов вперёд. Остандар взял его за руку и сам подвёл к большому камню посреди зала.

— Я… я… о… очень ра… рад, что мо… могу… при… принять… уча… участие в э… этом ва… важном на… народном ме… ме…мероприятии,— жалобно залепетал фармандар.

Не дав ему возможности опомниться, остандар быстро стянул с него пиджак. Толпа неистовствовала. Кто кричал, кто бурно аплодировал, а кто, угодничая перед губернатором, кинулся раздевать фармандара. Его не было видно за спинами, слышались только жалостные вопли;

— Ваше превосходительство, господин остандар! Прошу вас, разрешите оставить подштанники!

Остандар махнул рукой — мол, довольно, хватит, дальше раздевать не надо. В одно мгновение фармандара подняли на руки и уложили на камень. Остандар, поняв, что для него опасность миновала, был вне себя от радости.