Читаем без скачивания Из глубины экрана. Интерпретация кинотекстов - Вадим Юрьевич Михайлин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
186
Тот был Сергей Тимофеевич, этот — Сергей Терентьевич. Фамилии протагонистов также могут быть элементом чисто райзмановской «игры в ассоциации». Семен Бабаевский в конце сороковых выбрал, и, судя по всему, совершенно осознанно, для своего героя фамилию, которая должна была показаться знакомой и «героической» любому советскому школьнику, просто-напросто заменив одну букву в фамилии главного романтического героя каверинских «Двух капитанов», — самого, наверное, популярного советского приключенческого романа, получившего Сталинскую премию в 1946 году, когда Бабаевский уже приступил к работе над собственным opus magnum: Татаринов на Тутаринов. Это предположение косвенно подтверждается тем, что точно такую же операцию он произвел и с фамилией Михаила Лобашёва (прототипа Сани Григорьева, протагониста «Двух капитанов»), с которым Валентин Каверин познакомился еще в середине тридцатых и с которого списал и трудное детство со слухонемотой, жестоким отчимом и беспризорностью, и сочетание одаренности с невероятной упертостью. Бабаевский дает фамилию Любашёва главной героине «Кавалера Золотой Звезды», также заменив одну букву на модный в советской литературе «толстовский» манер (Болконский, Долохов, Курагин). Райзман, видимо, «продолжил шутку», дав своему неоднозначному персонажу практически то же самое, тутариновское имя-отчество, но при этом снабдив его смешной и сразу бросающейся в глаза фамилией Ромашко, которая отчетливо отсылает к одному из двух главных негодяев в каверинских «Двух капитанах», Ромашову, чье школьное прозвище, Ромашка, полностью омонимично фамилии протагониста в «Уроке жизни».
187
См.: Fuchs Е. Pseudologia: Formen und Funktionen fiktionaler Trugrede in der griechischen Literatur der Antike. Heidelberg: Winter, 1993; Stephens P. T. Ajax in the Trugrede // Classical Quarterly. 1986. № 36 (II). P. 327–336; Михайлин В. Смерть Аякса. Саратов: ЛИСКА, 2005.
188
«Уличные» сцены фильма снимались в городе Заволжье тогдашней Горьковской области, и прототипом стройки, которой руководит Ромашко, было строительство Горьковской ГЭС (сам Ромашко говорит о том, что по окончании этого строительства «двинем вниз по Волге», то есть на строительство Саратовской ГЭС, начатое следом за Горьковской). Рабочие на строительстве Горьковской ГЭС изначально жили в бараках и «по углам» в близлежащих деревнях (власти обязали местных жителей сдавать части собственных домов строителям). Затем часть из них переселилась в «финские» каркасно-щитовые домики, которые в быту именовались «каркасно-щелевыми», поскольку вместо запланированного финскими проектировщиками утепления, стыки между щитами засыпались шлаком из котельных. В домах не было ни слива, ни водопровода, ни газа, и жили в таком домике, рассчитанном на одну семью, как правило, минимум две, а то и три семьи. Так что контраст в качестве жизни рабочих семей с теми условиями, которые героиня Валентины Калининой воспринимает как естественные, был более чем серьезным. Впрочем, мобилизуемые на строительство ГЭС местные колхозники на призыв родной советской власти откликались достаточно охотно, поскольку на стройке платили деньгами, а не трудоднями, а кроме того, строители получали паспорта, а вместе с ними и возможность — хотя бы теоретическую — некоторой, пускай и ограниченной, мобильности.
189
С 1940 по 1956 год в СССР официально действовала семичасовая рабочая неделя с одним выходным днем и восьмичасовыми рабочими днями (2368 рабочих часов в год при шести праздничных днях и 12 рабочих днях отпуска).
190
Артист Федор Шиманский.
191
Сплошь разобранной на цитаты, к которым советский человек с детства привыкал как к непременным, деперсонифицированным и вневременным whispers of immortality, обитающим на всех без исключения уровнях советского космоса: «я себя под Лениным чищу», «Ленин и теперь живее всех живых», «ленинская простота», «самый земной из людей», «я всю свою звонкую силу поэта тебе отдаю, атакующий класс», «Маркс раскрыл законы истории», «красная Москва», «плохо человеку, когда он один», «единица — вздор, единица — ноль», «партия — спинной хребет рабочего класса», «партия и Ленин — близнецы-братья», «мы говорим — Ленин, подразумеваем — партия, мы говорим — партия, подразумеваем — Ленин», «Ленин — организатор победы», «если бы выставить в музее плачущего большевика», «здесь каждый камень Ленина знает».
192
Определение, введенное в обиход Алексеем Бобриковым. См.: Бобриков А. А. Маленький смешной помощник. Образ Ленина в советской живописи // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета технологии и дизайна. Серия 2. Искусствоведение. Филологические науки. 2010. № 4. С. 3–4.
193
Большинство режиссеров, сценаристов, писателей, художников и музыкантов, чьими трудами сталинская Лениниана утвердилась в статусе единого синтетического жанра, начали формироваться как профессионалы в ту эпоху, когда на отечественной сцене безраздельно царил символизм — со всеми своими многочисленными ответвлениями, модернистскими и авангардными, от акмеизма до супрематизма, которые азартно друг друга отрицали и ниспровергали, но сохраняли при этом общую постромантическую, мистически ориентированную модель миропонимания. В этой модели непременно присутствовала единая логика, согласно которой был устроен физический и социальный космос, непрозрачная для простых смертных, но вполне доступная для Гения. Тот способ, которым Гений постигал Истину и являл свое понимание миру, мог от «-изма» к «-изму» меняться радикально, но на константы исходного уравнения эти различия не влияли.
194
Замена подмосковной Шатуры, под которой действительно велось начиная с весны 1918 года строительство первой в Советской России ГРЭС, работавшей на торфе, на не существующую в реальности, но вполне былинную «Загору», видимо, должно было, по мнению автора сценария Евгения Габриловича, придать сюжету не узколокальный конкретно-исторический, а максимально обобщающий, «эпический» смысл. Впрочем, при работе над сценарием вполне могли учитываться и мотивы куда более прагматического свойства. Скажем, сам проект Шатурской ГРЭС был утвержден еще до Революции, и по заказу Московской городской управы строительные работы были начаты весной 1917 года под руководством инженера А. В. Винтера и специалиста по торфоразработкам И. И. Радченко. В советской мифологии автором идеи стал, естественно, Ленин. А неудобная после Второй мировой войны для советского публичного дискурса немецкая фамилия Винтер (А. В. Винтер остался начальником Шатурской стройки и после революции) была попросту переведена на русский, и в фильме Юлия Райзмана стройкой командует «товарищ Зимний».
195
Сам поэт активно поддерживал эту версию примерно до середины 1970‑х, когда изменившаяся конъюнктура позволила ему выдвинуть другую, не
