Читаем без скачивания Король Теней - Роберт Рик МакКаммон

— Если бы я нанес еще немного, птицы начали бы падать с деревьев.

— Господи, я, наверное, последний дурень, — пробормотал Рубен, — но иди и сделай это, сынок. Джон, будь наготове.

Он отпер калитку и снова закрыл ее, когда Мак прошел на пастбище.

Немезида уже ускакал далеко. Мак даже думал, что на таком расстоянии меткий выстрел Паккарда не спасет его, однако набрался уверенности и продолжал неторопливо идти к лошади. Его легкая походка не сочеталась с тем, как бешено колотилось его сердце и как страх завязывал узлом его внутренности. Конечно, лошадь могла учуять запах — его чувствовали все, — но это не отменяло опасности данного мероприятия. Оставалось только верить, что аромат лайма способен творить чудеса.

Или нет. Потому что, как только Мак приблизился к лошади на расстояние в тридцать ярдов, Немезида снова отскочил к другому забору, где и остановился, подергивая своим огненно-рыжим хвостом, и его тело напряглось в ожидании действия... Мак не знал, чего конь от него ждет, но продолжил так же уверенно идти вперед. Результат оказался тем же.

После часового бега взад-вперед по пастбищу, в течение которого Немезида ускакивал прочь с внушительной скоростью каждый раз, когда Мак подходил слишком близко, истощенная лошадь наконец остановилась с опущенной головой. Мак приблизился на расстояние в тридцать ярдов, затем остановился и сел на траву.

— Сынок! Что ты делаешь? — позвал Рубен, но Мак отмахнулся, и его отец замолчал.

Краем глаза Мак заметил, как Джон Паккард целится в Немезиду и крикнул:

— Джон! Полегче на спусковом крючке!

Немезида поднял голову и уставился на Мака, но не пошевелился. Мак растянулся на земле и уставился в небо, где облака начали расходиться, открывая бледно-голубые просветы.

Разумеется, ему было страшно, но он считал, что поступает правильно. Лошади были одними из самых любопытных существ на земле, и, разумеется, то, что Немезида сам приблизится к нему, было лишь вопросом времени.

Мак закрыл глаза и стал ждать, чувствуя под спиной мягкую землю.

Наконец — минут через двадцать или более — он почувствовал тяжесть копыт Немезиды, стучащих по земле. Он услышал хруст травы, а затем наступила тишина. Он открыл глаза. Справа от себя краем глаза он мог разглядеть темную фигуру, стоявшую примерно в пятнадцати футах от него. Он сел так медленно, как только мог, но даже это движение заставило лошадь подпрыгнуть и предупреждающе зарычать, затем Мак подтянул колени к груди и наклонил голову к животному.

— Мы уже друзья? — спросил он.

Немезида попятился, и Мак снова увидел, как раздуваются ноздри. Лошадь остановилась, увеличив расстояние между ними еще примерно на десять футов.

— Это не такой уж плохой мир, — сказал Мак. — Почему ты так сильно хочешь покинуть его? О, да... из-за Эндрю. Что ж, есть и другие Эндрю. Некоторые из них здесь. На твоем месте я бы познакомился с ними поближе. Ты мог бы наслаждаться хорошей жизнью, если бы захотел. Что скажешь?

Тишина и никакого движения, если не считать легкого подергивания ушей.

Затем, совершенно неожиданно, Немезида отвернулся и снова помчался к дальнему забору, где некоторое время стоял, глядя на полосу леса, отделявшую поместье ДеКеев от поместья Джона Паккарда.

Мак встал. Он упер руки в боки и посмотрел на животное, задаваясь вопросом, существует ли хоть малейшая возможность вернуть его к жизни.

Пока Мак наблюдал, Немезида наклонил голову и начал принюхиваться к траве.

— Продолжай, — приглушенно прошептал Мак. — Сделай это.

Немезида откусил кусочек… снова поднял голову… опустил… поднял… опустил…

… и начал пастись.

Глава тридцать седьмая

«ДеКей Энтерпрайз» удалось нанять знаменитого тренера и жокея Оуэна Килкерри из компании Эрла Клаудуэйта. Этот жокей, как и Эндрю Гленнон, имел репутацию человека, работающего с трудными лошадьми. Килкерри не очень нравилась идея пользоваться лосьоном с ароматом лайма в присутствии Немезиды, однако он видел в этом определенную логику и верил, что такая предосторожность не помешает. Кроме того, он признался, что запах лосьона понравился его жене.

Конь успокоился, но все еще, по мнению конюхов, оставался норовистым. Под присмотром Килкерри Немезида ел столько же, сколько другие лошади и послушно (хоть иногда и темпераментно) выполнял свои тренировочные упражнения.

Наступил следующий сезон со всей своей пышностью, развевающимися флагами различных конюшен, высокими напудренными париками и костюмами всех цветов радуги.

В своей первой гонке на частной трассе лорда Ринггольда Немезида занял пятое место из восьми. Во второй гонке в Балтон-Хайтс он занял четвертое место и ту же позицию в роскошном поместье лорда Монти. Но в четвертой гонке сезона, на знаменитой трассе Кеннингтон, Немезида выиграл поле на две дистанции. Вскоре пришло поздравительное послание от Бертрама Роби. Следующие две гонки были ничем не примечательны, но седьмая ознаменовалась финишированием на втором месте, а финальная гонка сезона стала настоящим откровением, поскольку Немезида был побежден только величественным серым Паудеркегом, известным и заслуженным чемпионом.

Все это время Немезида упорно отказывался брать яблоко из рук Маккавея ДеКея, позволяя ему лишь бросить лакомство в сено рядом с собой, но Мак не отчаивался.

Одним дождливым октябрьским днем в поместье появился гость: высокий стройный молодой человек с черными волосами, стянутыми сзади красной лентой, резкими чертами лица и умными глазами. Он был одет в темно-синий костюм, белые чулки и начищенные ботинки отменного качества. Этот джентльмен представился Эдвардом Фоем, адвокатом, и принял бокал портвейна, сидя в освещенной лампами гостиной с Рубеном и Маком.

— Я большой поклонник конного спорта, — сказал Фой. — Там выступают лишь лучшие из лучших, не