Читаем без скачивания Артефакт для правителя - Оксана Зиентек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- И зачем я ему? – Лотта прищурилась, опасаясь, что знает наперед ответ. Только вот как-то не верилось, что почтенный храмовник будет выполнять роль бессовестной сводни.
- Затем же, зачем любая другая. – Аббат оставался спокоен. – И не стоит так краснеть. В конце концов, ты успела побывать замужем, да и так, не в обители росла. А почему именно маг… все равно не поймешь. Да и не надо тебе лишнего знать.
- То есть, вы меня продаете, как трактирщик – смазливую подавальщицу? – Лотта презрительно скривилась.
- Что ты знаешь о трактирах, крошка?! – Аббат Пиус искренне рассмеялся. – Нет, я выдаю тебя замуж. И это сразу ответ на вопрос, что ты получишь в результате этой сделки.
Ты получишь имя, крышу над головой и содержание. Даже если и наскучишь нужному человеку. Когда-нибудь потом - наследство (твой будущий муж – одинокий, бездетный и без кучи назойливых родственников). Разве этого мало?
- А моя дочь?
- Если захочешь. Но потом, когда выполнишь свою часть сделки.
- Почему не сейчас?
- Потому, что прямо сейчас тебе будет не до ребенка. Но это объяснять бесполезно, потом сама поймешь.
Лотта задумалась. Выбор без выбора. Но, допустим, она могла бы вернуться домой. Как скажется ее возвращение на семье? Примут ли ее родители? А остальная семья? Наверное, отец и так сейчас не в ладах с новыми владельцами Фехельде. А что, если ее появление вызовет откровенную войну? Кто из соседей рискнет заступаться за фон Беттмаров? «Те же, кто заступился, когда тебя босую тащили по городу,» - Ответила себе Лотта на свой же вопрос, - «То есть, никто».
- Сколько у меня есть времени на размышление? – Спросила она уже вслух.
- Неделя, - ответил аббат, - плюс-минус пару дней. Потом я вернусь из поездки и мне нужно будет отписать ответ в Брунсвик.
- И вы думаете, я понравлюсь вашему … человеку вот такая? – Лотта прекрасно понимала, что былая красота, которой она славилась на всю округу, изрядно поблекла за последний месяц.
- Такая, сякая… - Храмовник поморщился, словно речь шла о совсем неважных вещах. – Если честно, я и не таких из подвалов вытаскивал. Насмотрелся. Но ты не волнуйся, свадьбу назначим, когда сестра Герлинда позволит. Ты должна быть полностью здорова. А вместе со здоровьем вернется и красота.
- Скажите, - не выдержала девушка, пытаясь осознать все, только что узнанное. – А зачем вы помогаете нам? Ну, магам или как там вы называете ведем?
В ответ аббат только улыбнулся. Эта улыбка, задорная, совсем мальчишеская, словно сбросила с его плеч несколько десятков лет. Жестом ярмарочного фокусника он вытянул вперед правую руку, повернул ее ладонью вверх и поманил пальцем. В ответ на его призыв недопитый морс взлетел в воздух и ярко-малиновым шариком закружился над кубком. Сделав три или четыре оборота, он малиновым дождем пролился обратно. Ни одна капля при этом не упала на белоснежную салфетку, покрывающую стол.
- Теперь понятно? – Спросил он. Улыбка уже покинула лицо храмовника, но в глазах все еще искрился смех.
- Почти. – Лотта вздохнула. – Это было красиво…
- Это было полезно, - назидательно поднял вверх указательный палец аббат Пиус. – Всем магам надо уметь сбрасывать лишнюю силу. Но у слабеньких силы – три капли, она сама незаметно уходит в повседневные дела. А вот сильный рискует или сгореть, или попасть под обвинение в ведовстве. Быть магом Творец не запрещает, но вот творить своей магией зло – да.
- Но разве цветы зимой – это зло? – Лотта вспомнила историю сестры Каталины.
- Цветы – нет, не зло. Просто нечто непонятное, а всего непонятного люди привыкли бояться.
Кстати, в деле сестры Каталины о цветах - ни слова, - теперь аббат уже не шутил, а смотрел серьезно, словно своим рассказом предупреждал Лотту об опасности. – Обвиняли ее в том, что в соседнем селении град побил посевы, что три года тому назад в сенокос пошли сильные дожди и тому подобном бреде. Ты догадываешься, к чему я веду?
- Что силу нельзя показывать никому?
- Да, и это – тоже. Пока. Но я хотел сказать, если люди захотят найти причиненный вред, они его найдут.
- Спасибо, - Лотта кивнула не менее серьезно, - я запомню.
Следующую неделю она почти не спала. Все время думала о том, какой из путей выбрать. Хотелось сделать все правильно. Боли добавляла невозможность увидеть ребенка. "Зигрид", – Лотта задумалась, а какое бы имя она дала девочке, если бы выбирала сама? И внезапно осознала, что так и не придумала заранее ни одного имени.
Почему-то ей считалось правильным, что муж вернется их похода и сам даст имя своему сыну. Наверняка у них в роду из поколения в поколение повторяются какие-то имена. Только вот, Лотта так и не удосужилась спросить, какие. О том, что будет девочка, как-то даже не думалось. Ведь все знают, что хорошая жена должна подарить мужу сына и наследника. А она изо всех сил старалась быть хорошей женой.
«Я предала тебя» - шептала она ночами, глядя на звезды сквозь узкое стрельчатое окошко. Она бы и сама не ответила, кому предназначены эти слова. Но именно с этого момента Лотта отчетливо поняла, что все время ждала мужа из похода. А ребенка… Ребенка она не ждала, подразумевая, что он сам как-нибудь родится, когда придет время. Наверное, только в подвале она впервые подумала о ребенке всерьез, как о живом существе.
А еще, раздумывая над своей жизнью в тишине ночной обители, Лотта поняла, что до сих пор, собственно и не жила. Она была хорошей сестрой, терпеливо ожидая, пока Вилма устроит свое счастье. Она была послушной дочерью, никогда не заглядывалась на парней, ожидая того, на кого укажут родители. Хорошей женой и хозяйкой, вот, тоже быть пыталась. А что же теперь?
Именно этот вопрос
