Читаем без скачивания История из жизни одного театра - Максим Сергеевич Евсеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кого вы решили распределить на главные мужские роли? На роль Юрия и Александра? – поинтересовался главный режиссер самым безмятежным тоном, стороннего любопытствующего.
Может кто-то другой, кто-то кто видел Генриха Робертовича впервые, кто-то кто знает о театре только из газет и фильмов, где актеры рисуют самих себя самыми радужными и милыми красками и поверил бы в эту отстраненность, но только не Валерий Владимирович. Он не зря учился в театральном институте, не зря прочел столько мудрых книг о профессии режиссера, чтобы не почувствовать хитрости в словах руководителя театра. Прежде всего потому, что Юрием и Александром звали героев в произведении Михаила Юрьевича Лермонтова, которое молодой человек наотрез отказался ставить. В его же пьесе героев звали по-другому.
– Артёма и Яна. – поправил он главного режиссера.
– Да-да! Конечно. – не стал спорить Генрих Робертович. – У вас есть уже какие-то наметки? Я не то чтобы вас тороплю, но надо, мне кажется, уже ускорится, если мы хотим сыграть премьеру до закрытия сезона. Или хотя бы прогон на зрителя, а премьерой уже откроемся. Как вам такая идея?
Идея эта Валерию Владимировичу нравилась, не нравился ему скорее тон, которым она была озвучена. Уж очень поменялся главный режиссер с момента последний их встречи. Слишком он был воодушевлен и напорист, что молодого человека скорее пугало. Но крыть было нечем, и он раскрыл блокнот со списком имен.
– Вот тут у меня предварительное распределение. – попытался он говорить основательно и веско. – Я с ребятами поговорил и мне кажется, что можно начать именно с ними, если они согласны.
– Что значит согласны? – изумился Генрих Робертович. – Они работают в театре и если вывесим распределение, то они просто обязаны репетировать! Как вы считаете, Вероника Витальевна?
– Конечно! У нас в конце концов государственный театр. – согласилась директор.
Иван Яковлевич же, в свою очередь раскрыл большую тетрадь и приготовился записывать.
– Значит так… – протянул молодой человек, делая вид, что читает записи, хотя имена актеров, с которыми собирался работать он, конечно, знал наизусть. – Женю Тихомирова я хочу попробовать на роль Юрия…
– К сожалению не выйдет. – прервала его Вероника Витальевна. – Женю мы отпускаем на съёмки.
Иван Яковлевич закрыл тетрадь.
– Да? – удивился Генрих Робертович. – Какие съёмки? Он штатный актер театра. Будет репетировать.
Иван Яковлевич тетрадь раскрыл.
– Генрих Робертович, – мягко возразила директор. – Вы же его отпустили. Мы с вами это обсуждали, и Иван Яковлевич тоже к вам подходил, говорил на эту тему.
Заведующий труппой сокрушенно закивал головой, показывая, что и сам не в восторге от поведения актера театра, но уж теперь изменить ничего нельзя.
– Да… – расстроенно согласился главный режиссер. – Действительно он подходил, отпрашивался. Извините Валерий Владимирович, но придется отпустить – для наших актеров – это очень важно и мы стараемся идти на встречу, если предлагают съёмки.
– Но я с ним недавно разговаривал, и он ни словом не обмолвился об этом! – удивился молодой человек, пролистывая свой блокнот, в надежде на его страницах найти разгадку этого казуса.
– Вы знаете, – опять же очень вежливо, вступила в разговор Вероника Витальевна. – Женя очень волнуется по поводу этих съёмок и не любит обсуждать их лишний раз. Боится сглазить.
– Вы же знаете, – добавил Генрих Робертович. – Актеры народ суеверный. Давайте тему Тихомирова закроем и будем продолжать. У вас есть кто-то на второй состав? Впрочем, это тоже оставим. А вот кого вы хотели бы назначить на вторую мужскую главную роль.
Валерий Владимирович переводил глаза с главного режиссера на директора. А с директора на заведующего труппой пытаясь понять, как ему себя вести в этих обстоятельствах. Люди в кабинете были абсолютно серьезны, но его не покидало ощущение, что над ним издеваются. С другой стороны, крыть ему было нечем, и он продолжил.
– Роль Яна, я хочу предложить Коле Резнику. Вписывается идеально и ему персонаж понравился. Он, кстати, рассказал, что его сначала хотели назвать Яном, в честь прадеда. Тот был родом из Польши.
В кабинете царило молчание. Заведующий труппой, по-прежнему смотрели на молодого режиссера, не говоря ни слова, а вот лицо Генриха Робертовича изменилось. Было ощущение, что у него внезапно заболел зуб.
– Коля – да… – сказал он поморщившись. – Хороший парень, но – нет.
Иван Яковлевич, в очередной раз закрыл тетрадь и стал качать головой синхронно с главным режиссером, всем своим видом показывая, что и он был бы рад Николаю Резнику в роле Яна, но – нет.
– Я не понимаю. – почти взорвался Валерий Владимирович. – Почему нет? Меня он устраивает, как актер. Мы с вами договорились, что я сам буду заниматься распределением ролей. Так ведь, Генрих Робертович?
– Конечно! – полностью согласился руководитель театра, разведя руками. – Я не собираюсь в это влезать. Но если бы вы спросили меня, то я бы порекомендовал вам наших ведущих артистов: Антона Андреева и Руслана.
В этот момент Валерий Владимирович почувствовал, что мир уходит у него из-под ног. Нет, все было на месте: и кабинет главного режиссера и сам режиссер и даже тетрадка Ивана Яковлевича не дрогнула в пространстве, но все это перестало быть сколько-нибудь существенным и держаться в этом мире стало не за что, ни мысли ни взгляду.
– Как это может быть? – кричал он спустя некоторое время в репетиционном зале. – Он говорит, что я могу проводить кастинг, брать любого актера труппы, а в результате настаивает, чтобы на главные роли я назначил актеров, которые мне категорически не подходят. Да что там не подходят, я одного из них не видел ни разу, а второй мне откровенно хамил на кастинге и не скрывал своего отношения ни ко мне, ни к пьесе. И как мне с ним работать? Как мне с ними общаться, если они друг с другом не разговаривают? Как они собираются репетировать? Как это вообще возможно?
Алена Игоревна с испугом смотрела на столичного режиссера, который метался по залу, задевая и опрокидывая стулья. Она видела
