Читаем без скачивания Криминалистика: теоретический курс - Айгуль Фаатовна Халиуллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решение проблемы качества правосудия на практике многие, однако, связывали исключительно с проблемой его прозрачности, о которой уже давно говорят и ученые, и практические работники и которая нередко воспринимается исключительно как доступность судебных актов для «общего пользования», как допуск населения к обозрению принятых решений. В этих целях еще в 2008 году был принят Федеральный закон № 262 «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ», который предусматривал размещение текстов судебных решений после их принятия в Интернете, а приговоров — после их вступления в законную силу. О том, как реализуется сегодня идея обеспечения прозрачности правосудия, можно судить не только по принятым на этот счет законодательным решениям, но и по их оценкам, высказанным заинтересованными должностными лицами.
Как на это нововведение отреагировали, в частности, судьи, говорят показатели, полученные по результатам их опроса, о котором говорилось выше. Оказывается, лишь 5,7 % опрошенных судей посчитали профессионально важными для себя качествами прислушиваться к мнению общественности.[798]
И это вполне объяснимо, поскольку для судейского сообщества контроль на уровне ознакомления с судебными решениями никакой опасности с точки зрения подрыва их авторитета не представлял. Как лица несведущие, представители общественности способны, вероятно, обнаружить в таких решениях только очевидные ошибки. Поэтому можно быть уверенными, что приведенные цифры вполне адекватно отражают ожидания от «внедренной» на законодательном уровне «прозрачности» работы отечественных судов, ибо профессиональным судьям нет никакого смысла реагировать на непрофессиональные оценки их труда. Надо полагать, подобная форма общественного контроля по степени эффективности нисколько не лучше, чем борьба за здоровье граждан путем ознакомления любого желающего с историей их болезни. Совершенно ясно, что обеспечение просто доступа к судебным решениям еще не гарантирует действенность общественного контроля. Какой смысл в ознакомлении с судебными (и не только) решениями, если «общие пользователи» не имеют достаточных знаний, чтобы давать этим решениям профессиональную оценку. Только обеспечив возможность профессионального реагирования на принятые решения и открытого обсуждения результатов, можно говорить о прозрачности правосудия как об условии повышения его эффективности и качества. Без доступа к результатам профессиональной оценки таких решений ни улучшения их качества, ни тем более результативности борьбы с коррупцией в рядах судейского сообщества ждать не приходится. Это значит, что прозрачность предполагает допустимость и возможность легализации профессиональной оценки «вывешенных» на сайтах судов решений независимыми специалистами, причем разных юридических специальностей с точки зрения их обоснованности, достоверности выводов, научности суждений и т. д. Без привлечения ученых узкой специализации это невозможно, и прежде всего, по делам экономической направленности, где требуются познания не только в финансово-экономической сфере, но и в области гражданского, коммерческого права, финансового, банковского права, таможенного и налогового права и т. д.
Об эффективности экспертной оценки качества правосудия посредством привлечения независимых специалистов говорит и то, с каким ожесточением такому нововведению противятся и следствие, и суды. Для многих их представителей экспертные оценки результатов проведенной ими работы вещь, надо полагать, довольно неприятная. Стоит ли удивляться реакции судейского корпуса на объявленные итоги экспертной оценки второго дела ЮКОСА и судьбе экспертов по этому делу. Что лишний раз подтверждает опасения относительно перспектив легализации правовой общественной экспертизы судебных решений. И понятно, почему: потому, что такая легализация экспертно-правовой оценки обоснованности и законности принимаемых решений для значительной части служителей Фемиды, может означать, образно говоря, объявление о собственных «похоронах». Оттого и яростное противодействие под самыми разнообразными предлогами. Кто-то говорит о недопустимости вмешательства в их исключительную компетенцию, кто-то — о подрыве авторитета судебной власти. Однако, ничто, надо полагать, не может подорвать авторитет судебной власти больше, чем принимаемые этой властью необоснованные, а нередко, и заведомо неправосудные решения.
Между тем, в действиях подсудимых по второму делу ЮКОСа ни один эксперт не нашел ничего криминального ни с точки зрения экономической науки, ни с точки зрения предпринимательского права, ни с позиций уголовного или уголовно-процессуального права. Самое удивительное, однако, то, что никто из «критиков» экспертно-правовой оценки судебного решения по второму делу ЮКОСА не высказал ни единого возражения по существу ответов на вопросы, проанализированные экспертами. Огромное количество публикаций с обвинениями экспертов в заинтересованности и предвзятости оказалось посвящено исключительно фактам получения ими денежного вознаграждения за проведенную экспертизу.[799]
При этом ни один из выводов, которые были сформулированы в этом экспертном заключении, никем из заинтересованных должностных лиц или ученых публично опровергнут не был. Всё критическое обсуждение итогов правовой экспертизы свелось к одному — к поиску документов, подтверждающих получение экспертами денег за свой труд. Нашли, правда, только подтверждение финансирования ЮКОСом общественных и правозащитных организаций, в которых когда-то работали отдельные члены экспертной комиссии. С тем же основанием можно было обвинить в предвзятости абсолютно всех экспертов, работающих в государственных ведомственных судебно-экспертных учреждениях, имея в виду, что и следователи, и эксперты, например, системы МВД получают денежное вознаграждение за свой труд из одного источника. Зато грязи вылито было на уважаемых ученых с избытком. Такой способ ведения дискуссий, увы, становится в юридической науке и практике весьма распространенным.
Как писал Фрэнсис Бэкон: «душа человеческая питается либо собственным благом, либо чужим несчастьем; кому не хватает первого, тот будет упиваться вторым; кто не надеется сравняться с ближним в достоинствах, старается сквитаться с ним, нанося ущерб его благополучию».[800] Я эту мысль основоположника науковедения, философа и юриста, высказанную еще в 16 веке, понимаю так: кто не может сравняться со своим оппонентом в убедительности аргументов — ищет у него недостатки, у кого вовсе нет аргументов в споре, которые могли бы опровергнуть доводы оппонента, тот стремится опорочить его, добывая компрометирующие оппонента материалы.
Между тем, «правовую экспертизу»[801] материалов уголовных дел не следует воспринимать только как средство выявления ошибок, допускаемых оперативными службами, следствием, прокуратурой и судом. Не менее важна юридическая профессиональная оценка их труда как превентивная мера, направленная на предупреждение злоупотреблений, в том числе принятия заведомо неправосудных решений.
Одной из причин безнаказанности служителей «закона», которые выносят заведомо неправосудные решения, помимо прочего, является то, что в этой сфере
