Читаем без скачивания Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908 - Цзюн Чан

Летом 1907 года японцы полностью аннексировали Корею. Корейского короля принудили к отречению от престола в пользу своего сына: он не проявлял должного послушания своему японскому «советнику», в роли которого выступал не кто иной, как бывший премьер-министр Японии Ито Хиробуми. Новым договором между Кореей и Японией предусматривалось назначение Ито Хиробуми генеральным резидентом, без согласования с которым корейский король не имел права принимать какие-либо решения. Два года спустя корейский националист совершил покушение на Ито, и автор заметки в газете «Нью-Йорк таймс» после его гибели объяснил это убийство тем, что «он заслужил ненависть местного населения жестоким стилем правления». Теперь своим возведением в должность фактического правителя Кореи Ито только напомнил Цыси о том, что в 1898 году этот «влиятельнейший деятель, обеспечивший достижение Японией статуса мировой державы», вплотную приближался к установлению полного контроля над императором Гуансюем и что Китаю грозила участь Кореи. К тому же теперь, когда Корея фактически стала территорией Японии, японцы вышли на границу с Китаем, и их армия могла спокойно ее перейти по первому приказу своего командования.

В сложившейся ситуации Цыси приняла решительные меры по освобождению своего двора от потенциальных японских лазутчиков. Своей главной целью вдовствующая императрица выбрала армейского офицера по имени Цэнь Чуньсюань, сопровождавшего двор во время его бегства в 1900 году из Пекина. Цыси была признательна ему и всегда с радостью его принимала. Позже всплыл, однако, тот факт, что Цэнь Чуньсюань, армия которого находилась далеко от столицы, поспешил на помощь двору вопреки приказу своего начальника; и что поступил он так по распоряжению Дикого Лиса Кана, с которым поддерживал тайную связь, чтобы обеспечить охрану императора Гуансюя. Она к тому же узнала, что Цэнь Чуньсюань в Шанхае встречался с соратником Кана Лян Цичао, который специально приезжал туда из Японии. Участие в этой тайной встрече планировал принять сам Кан. Цыси предоставила Цэнь Чуньсюаню «отпуск по состоянию здоровья». Вдобавок она перевела его близкого приятеля, члена Верховного совета Линь Шаоняня из Пекина губернатором в провинцию Хэнань. Находясь в Шанхае в «отпуске по состоянию здоровья», Цэнь Чуньсю-ань продолжил встречаться с японскими политиками, в том числе с будущим премьер-министром Японии Инукаи Цуе-си, возглавлявшим свою страну по время вторжения в Маньчжурию в 1931 году, а пока числившимся наиболее активным сторонником Дикого Лиса Кана и Сунь Ятсена.

Цыси провела реорганизацию Верховного совета и назначила трех новых советников, которые, как она считала, не станут японскими подпевалами. Одним из них был генерал Юань Шикай, которого Цыси назначила возглавлять внешнеполитическое ведомство даже притом, что иностранцы считали его «наименее подходящим для такой службы представителем китайской знати». Этот генерал считался большим поклонником Японии, и он распорядился, чтобы все новые чиновники, поступавшие в его подчинение, перед назначением на должности три месяца проводили в поездке по этой стране. При этом он к тому же проявлял твердость и коварство в отношениях с японцами, а также давно и пристально следил за их честолюбивыми поползновениями против Китая. Таким образом, он очень раздражал власти в Токио, а Дикий Лис Кан объявил его вторым по важности объектом для покушения после Цыси[55].

Вторым новым великим советником был наместник Чжан Чжидун, тоже восхищавшийся достижениями Японии. Несмотря на заигрывание с Токио в 1900 году, Цыси верила в его преданность делу независимого Китая и его сильный характер, из-за которого он не мог служить чьей-то марионеткой. Его неподкупность к тому же служила гарантией того, что он не позволит себе опуститься до взяток.

Третьим новым верховным советником назначили сына давнего соратника вдовствующей императрицы великого князя Цюня Цзайфэна. На самом деле Цыси сватала его в качестве своего преемника. Когда в соответствии с «Боксерским протоколом» потребовалось, чтобы китайского великого князя прислали к немецкому двору приносить извинения за убийство барона фон Кеттелера, для выполнения данной миссии выбрали восемнадцатилетнего Цзайфэна. Он справился со сложной задачей неплохо и проявил большое достоинство, когда передавал извинения Китая, отвергнув требование Берлина от него и его свиты выполнить ритуал коутоу перед кайзером. Такое требование в Берлине позже отозвали. После его возвращения в Пекин Цыси устроила его брак с дочерью Жунлу, считавшегося одним из ближайших соратников вдовствующей императрицы[56]. Она предоставила Цзайфэну максимальные возможности для участия во внешней политике Поднебесной, каждый раз отправляла его представлять свое правительство на публичных мероприятиях с участием иностранцев. Он знал дипломатический корпус и миссионеров лучше подавляющего большинства китайцев. Иностранцам Цзайфэн нравился, он легко находил с ними общий язык. Цыси ему доверяла и считала надежным мандарином, который никогда не пойдет на сотрудничество с японцами. И он ее не подвел. Впоследствии, когда Цыси скончалась и его сын Пуи стал императором, Цзайфэн пришел к власти в качестве регента, он устоял перед всеми подходами японцев[57]. После восхождения его сына на престол японского марионеточного государства в Маньчжурии под названием Маньчжоу-Го Цзайфэн навестил его всего лишь раз за все 14 лет существования Маньчжоу-Го. Он провел там один месяц и держался подальше от политики. (Цзайфэн умер в 1951 году.)

Одним из ключевых агентов Японии при дворе китайского императора считался великий князь Су, относившийся к потомкам правящей семьи Айсин-Гёро. В то время ему было под сорок лет, и он числился самым прояпонски настроенным представителем знати, а также сторонником императора Гуансюя. В своем поместье он открыл школу для собственных дочерей и остальных женщин родственников, а занятия с ними проводил японец. Так как этот великий князь зарекомендовал себя человеком талантливым, располагавшим широким кругозором, Цыси назначила его начальником полиции. Советником при управлении полиции служил японец Кавасима Нанива, который продемонстрировал достойную сноровку в организации поддержания правопорядка в столице на протяжении оккупации ее иноземными войсками после подавления «боксерского восстания». Двое этих мужчин крепко сдружились, и Кавасима взял в свою семью одну из дочерей великого князя Су. Эта девочка выросла в Японии, а во время вторжения на территорию Китая в годы Второй мировой войны она проявила себя как блистательный сотрудник японской разведки, за что удостоилась прозвища Сокровище Востока. После той войны ее казнили по обвинению в измене.