Читаем без скачивания Заглянуть в пустоту - Ира Берсет

Виолетта каждое воскресенье ездила на рынок за свежими овощами и фруктами. Сначала Потоцкий её сопровождал, без особого интереса шатаясь по говорливым базарным рядам, но потом она его убедила, что это вовсе не обязательно и что она прекрасно справится сама. Наоборот, ему, человеку работающему, нужен отдых, он имеет полное право хорошенько выспаться хотя бы раз в неделю. Он восхищался её добротой и нежным вниманием. Сколько ему стоило труда уговорить Виолетту иметь личного водителя! Она рвалась ехать автобусом, попутками, велосипедом, но только не с «бедным человеком, который по её прихоти должен за ней мотаться». Потоцкий едва убедил её, что «прихоть» и страдания хорошо оплачиваются, а «бедный человек» очень доволен тем, что у него есть работа. При отборе шофёра девушка сама указала на пожилого полного Петровича, обосновав выбор наличием у него большой семьи. Владлен Эдуардович был тронут, даже растроган.

Накинув шёлковый халат, мужчина спустился в зал, где, к своему удивлению, обнаружил за чашкой кофе сына.

— Ты рано сегодня, — он подошёл к Вячеславу и положил руку ему на плечо. Но парень резким движением сбросил её, встал и отошёл к окну. — Что-то не так? — растерялся от неожиданности Потоцкий.

— Всё не так, — не оборачиваясь, бросил сын.

— Поясни, — выдохнул мужчина и присел на стул. Утренняя эйфория постепенно улетучивалась.

— Неужели нужно пояснять такие простые вещи? — Слава, облокотившись на подоконник и скрестив руки на груди, пристально смотрел на отца. — Ещё и полгода не прошло после смерти мамы, а ты приволок в дом непонятно кого!

Владлен Эдуардович побледнел. Он не ожидал от сына ни столь категоричного вердикта, ни такого резкого тона. Прошло несколько дней, как Вячеслав приехал, и пока ни словом, ни делом не выказал своего отношению к выбору отца. И вот теперь такое заявление! Мужчина озадаченно поджал губы и утвердительно кивнул:

— Ты прав. Времени действительно прошло очень мало. Но бывают такие обстоятельства, которые не поддаются логическому объяснению. Они от нас не зависят.

— Ого! — засмеялся Слава и похлопал в ладоши. — И это я слышу от тебя! От человека, которого всегда интересовали цифры, результаты, конкретные предложения и выгода. Папа, ты часом не заболел?

— Наоборот, — спокойно парировал Потоцкий, — я выздоравливаю.

— Отлично. И спасибо, как я понимаю, нужно сказать этой малолетней дуре!

— Она совершеннолетняя, ей двадцать два.

— А, ну это многое меняет! Она на год старше меня, поэтому я совершенно спокойно смогу назвать её мамочкой.

— Слава, ну зачем ты так? Тебе не идёт роль сварливой бабы. Не понимаю, что на тебя нашло? Ведь все эти дни было всё нормально и…

— Разумеется, — раздражённо перебил его Вячеслав. — Мне же нужно было присмотреться и понять, кого ты выбрал на роль мачехи. Недалёкое существо с симпатичной мордашкой. Папа, о чём ты с ней разговариваешь? А, ну да! Прости, я как-то не подумал. Вы не разговариваете, у вас другие приоритеты…

— Успокойся! — Потоцкий ударил ладонью по столу и встал. — Я услышал твоё мнение. Теперь послушай меня. Это мой дом, и сюда я привожу того, кого считаю нужным. Если тебя что-то не устраивает, двери перед тобой открыты, — мужчина указал на выход. — Я же буду поступать так, как считаю нужным.

— Кто бы сомневался! Ты никогда не считался с другими. Со мной, с мамой. С чего бы тебе начать это делать сейчас?!

— Ты живёшь на всём готовом, пользуешься моими деньгами — и меня же упрекаешь в эгоизме?!

— За университет спасибо! Но я уже три года работаю в Англии и сам зарабатываю себе на жизнь. Просто, когда будет время, загляни в свои перечисления на моё имя.

— Разносчик пиццы, официант в грязном пабе — это для тебя работа?

— Мне хватает на жизнь. И чтобы доучиться. У тебя устаревшие сведения.

— А, ты о своей должности помощника адвоката какого-то задрипанного бюро?

— Именно о ней. Но это не меняет результата. Мне не нужны твои деньги. Можешь их потратить на Виолетту, скоро она раздуплится, куда попала, и начнёт тебя доить. А ты расчувствуешься и перепишешь на неё всё своё имущество. В общем, всё по законам классического детектива.

— Значит, я прав, всё-таки деньги тебя тревожат. Деньги и завещание. Только об этом ты со мной говоришь, а не она. Она от меня подарков не хочет брать, каждый раз вздрагивает от суммы на ценниках и выбирает что подешевле, а ты о моём имуществе печёшься! Мне, наверное, стоит оценить такую заботу! Так вот, — он серьёзно посмотрел на сына, — я тебе заявляю, что, как и хотела мать, я на тебя переписываю наш дом в Чехии, а об остальном капитале можешь забыть — я им распоряжусь так, как посчитаю нужным! Завтра же составлю новое завещание.

— Да пожалуйста! Только мой тебе совет, не говори об этом своей крале.

— Мне не нужны твои советы, тем более глупые намёки.

— Я не намекаю, а говорю прямо. Она тебя уже приручила, осталось только на цепь посадить. А потом, как в старой доброй сказке: «У попа была собака, он её любил…»

— Пошло, сынок, очень пошло. Особенно потому, что ты судишь о человеке, абсолютно не зная его. Что ты знаешь о жизни этой девочки?

— Вот именно, папа, девочки! Что может нравиться девочке в дедушке? И потом, я и не хочу ничего знать. Мне хватает того, что я вижу. Какое мне дело до того, какие причины или проблемы сделали её такой, какая она есть сейчас? Но то, что я вижу, мне не нравится. Что ты в этом находишь, я не понимаю!

— В ней есть очень ценное качество. Она искренна. Она настоящая. Я давно не встречал людей, настолько далёких от тщеславия.

— Ты её идеализируешь. Ей и слова такие неизвестны… — засмеялся Вячеслав. — Нет ничего хуже, чем яркое изображение нечёткой концепции. Надо же так возвысить серость! Смотри, уже и фиолетовый вырисовывается.

— Слушай, а может, она тебе просто нравится? — вдруг спросил Потоцкий и внимательно посмотрел на сына. — Тогда это многое объяснило бы, даже простило.

— Я люблю умных женщин, потому что не боюсь их. Я бы ещё понял, если бы ты перекинулся на Ирочку Витальевну. Но нет. Теперь понимаю: она же умная принципиальная женщина, а ты их боишься. Мама была удачным исключением, так как в молодости ты ещё не знал о своей патологии. Именно поэтому она была с тобой одинока.

— Что ты несёшь?! Остановись! Не говори того, чего ты не знаешь! — Потоцкий почти кричал. Его лицо покраснело, а на лбу выступили капли пота.

— Папа, не нервничай, а то давление подскочит, да и Виолетта скоро вернётся. Не хотелось бы, чтобы она застала тебя в таком неприглядном виде.

— Пошёл вон! — заорал мужчина. — С глаз моих! Вон, я сказал!

Парень молча оттолкнулся от подоконника и последовал к выходу. Через несколько секунд дверь яростно хлопнула, разбудив рассерженное эхо. Почти сразу же раздался обеспокоенный женский голос:

— Влад, что случилось? — Виолетта бросила сумку и пакет возле двери и подбежала к мужчине. — Слава вылетел, как ошпаренный, и не поздоровался. Вы поругались?

— Всё хорошо, дорогая, всё будет хорошо, — Владлен Эдуардович прижал её голову к своей груди и поцеловал в рыжие волосы.

— Я знаю. Это из-за меня, — прошептала девушка. — Мне очень жаль, Влад. Я не хочу, чтобы из-за меня у вас сыном были плохие отношения.

— Ну, что ты, девочка моя, — успокаивал её мужчина, ласково гладя волнистые локоны, — ты здесь ни при чём, это хроническое.

— Нет. Это из-за меня, — она отстранилась и серьёзно посмотрела ему в глаза. — Мне нужно уйти. И это будет правильно. Я должна была это сделать сразу после того, как узнала о смерти твоей жены. Неправильно было здесь оставаться! Всё неправильно! Всё неправильно, что я делаю! Всё! Даже моё рождение — это ошибка!

— Что ты говоришь, родная?! Перестань! Ты — самое прекрасное, что случилось со мной за последние годы!

— Нет… Я всегда всем мешаю, понимаешь? — её глаза наполнились солёной водой, которая делала их почти прозрачными и неимоверно несчастными. — Я лишняя… Я никогда никому не была нужна. Ни матери, ни родным, ни отцу… — она сделала паузу и тихо добавила, — которого я никогда не знала… Я лишняя по природе…

— Чтобы я никогда этого не слышал! — повысил голос Потоцкий и снова прижал её к себе, а она, уткнувшись в его тугую грудь, зарыдала. — Ты мне очень нужна. И я хочу, чтобы ты это запомнила навсегда. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Я?… — на него смотрело раскрасневшееся заплаканное лицо, с по-детски припухшими влажными губами, слипшимися от слёз ресницами и растрёпанными волосами. Она всхлипнула и отрицательно покачала головой. — Нет… Я не могу… Это неправильно…

— Виолетта, оставь мне решать, правильно это или нет. Просто ответь, ты согласна? — девушка молча отошла от него, вытирая краем блузки глаза. — Ты хочешь быть со мной?