Читаем без скачивания Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова - Феодор Студит

492. К Иоанну Грамматику (II, 168)[1447]

Нелицемерную искренность любви своей показало достоинство твое в поправках и замечаниях на сочинение, составленное нами, несведущими. Они имеют быть так и так сличены с сочинением. Относительно же недоумения твоего, как мы разумеем подлежащее (υποκεΐμενον), которое сам ты разумеешь иначе, как ты объяснил, мы недоумеваем, как мудрый во всем [муж] впал в такое недоумение. Подлежащее, почтеннейший, по словам блаженного Леонтия, от которого остались прекрасные толкования, есть сущность вместе с ипостасью (μετά υποστάσεως)[1448]. И Василий Великий, говоря о Святой Троице, употребляет выражение «не в подлежащем»[1449]. Также и премудрый Дионисий в одном месте говорит: «Многое по свойствам, единое по подлежащему; свойства же созерцаются не в существе вообще, а в ипостаси (εν ту ύποστάσει), как ты знаешь»[1450]. В словах «многое по свойствам, единое по подлежащему» «подлежащее» он принимает за сущность вместе с ипостасью, и потому не несправедливо, я думаю, (727) оно употреблено в сочинении. Ибо то, что не едино по подлежащему, разве не тремя названиями и предметами означается в богословии? Таким образом, подлежащее есть не что иное, как сущность вместе с ипостасью.

Если же что-нибудь более проницательное изобретет святость твоя, то не откажись научить нас в прекрасный дар от себя.

493. К игумену (II, 141)[1451]

Бог даровал величайший дар нашей епархии, почтеннейший брат, славнейшего куратора[1452] и превосходнейшего по благочестию, который, став поборником Христа, довел до покорности того, кто жил разбойнически между христианами, хотя прежде был посвящен Богу чрез монашеское совершенство; говорю об Амоне, бывшем некогда нашим братом, а теперь сделавшимся подвластным тебе через посредство этого достоуважаемого мужа по благоволению Самого Христа, радующегося спасению погибавшего. Сколь дивное дело совершено боголюбезным куратором [Col. 1448] и достойное его добродетели, равно как и тебя, духовного отца, принявшего, подобно Христу, на рамена свои погибавшего!

Возрадовался я, смиренный, и возвеселился, что погибший нашелся и ушедший водворен в дом (ср. Лк. 15:24). Благодарение державе и славной милости Бога, Который и его помиловал, и меня, смиренного, избавил от скорби. Ибо я много лет скорбел о погибели сына моего. Итак, по милости Божией ты стал теперь отцом его, при помощи доброго посредника, и приведешь его потом к Богу. Вот, я передаю его в твои руки, как бы лично пред глазами, и пусть он называется твоим учеником и учится у тебя до конца, и наследуешь ты награду за него вовеки. Прочитай ему это письмо, чтобы он был (728) осторожен, как я писал и ему самому; и пусть исполнятся слова апостола: носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал. 6:2); да сохранит Он тебя со всею богоизбранной твоей общиною молящегося [о даровании] лучшего и нам, грешным!

494. К игумену Василию (II, 142)[1453]

Братское почтение твое привыкло всегда писать превышающее наше достоинство, превознося почестями и похвалами наше ничтожество; но мы научены не выступать из своих пределов, а считать себя ничем, каковы мы и на самом деле. Впрочем, об этом довольно. Замедление письма твоего не опечалило нас. И почему бы? По какому побуждению? Но опечалило (надобно открыть приходящее на мысль) твое пребывание в городе, речь к императору и собеседование с ним и удаление по приказанию, между тем как мы снова находимся в самых стеснительных обстоятельствах, задерживаемые под руками иноверных; прибавил бы я: и посольство от эконома к тому же императору, и общение с ним в пище, и удаление вместе с ним.

Всё это опечалило нас, почтеннейший, и беспокоит нас, прости, ваше обольщение, сообщество, сношение, принятие и вручение даров и прочие знаки дружества и обычного обращения. Ибо для чего, говорит [апостол], моей свободе быть судимой чужою совестью? (1 Кор. 10:29). И так как мы уже довольно приспособлялись к обстоятельствам в прошедшее время и, как знает один Бог, (729) со многим расположением и состраданием, то теперь нужно и благоустроять, и не терпеть вреда ни с той, ни с другой стороны, не заимствовать чужого и не бросать безрассудно своего. Говорю знающим: никто не может служить двум господам, как объявила Истина (Мф. 6:24). Вы – господа, владыки, руководители самих себя и советники[1454], а мы – смиренные и скитающиеся, рассеяны здесь гонением. [Col. 1449] Дайте нам эту свободу и [возможность] сокрушаться о собственных грехах. Знаю, что это письмо прискорбно для твоего почтения, равно как и для нас, но нет ничего выше любви Божией, по которой и мы вместе со святыми отцами нашими по поводу оскорбления Христа отреклись от того, от чего отреклись, и избрали то, что исповедуем.

495. К нему же (II, 143)

Утешилась несколько скорбь души нашей о вас, почтеннейших, если действительно, как вы написали, вы оставляете игуменское управление. Ибо не может быть общения, друг, у гонимых с негонимыми, и не только негонимыми, но и платящими подать гонителям из управляемых ими монастырей, если только не будет признано, что есть общего у света с тьмою, но это невозможно, как открыло священное слово (2 Кор. 6:14). Если до настоящего времени мы были благосклонны к уловленным, по врачебному снисхождению, то это было потому, что нам было обещано, что они ни словом, ни делом и никаким образом не будут снова обольщены иноверными и теми, кто находится как бы в середине между владением и невладением монастырями; и вообще сказать, потому, что исповедание совершается законно и чрез (730) уклонение от врагов, и чрез сопротивление нападающим. Когда же пришло ожидаемое время и это условие не выполнено пред Богом и людьми для полнейшего излечения прежнего падения, но опять отступление, опять падение и словами, и делами, как свидетельствуют самые события и как мы слышали от знающих, и опять игумены не тревожатся, будучи принимаемы и отпускаемы императором, – говорю о всех, поступающих так, – и уже смешно налагать епитимию или, лучше, это было бы безумием со стороны налагающих ее, обманом благочестивых, соблазном и недоразумением в исповедании Христовом, – то должно слушать апостола, который говорит: удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2 Фес. 3:6), или лучше Самого Бога, Который взывает чрез пророка: изыдите от среды их, отступите и нечистоте не прикасайтеся (Ис. 52:11); и я одобряю вас, то есть если вы таким образом уклонитесь и не будете смешивать исповедания Христова.

Подлинно, почтеннейший, что скажут игумен Селений и Гулейский вместе с другими, которые, подобно им, ныне подверглись преследованию за свое противодействие, если они увидят, что вы удерживаете монастыри чрез предательство истины и мы увлекаемся вместе с вами? Что скажут те, которые в горах страдают от жестокого гонения? Не восплачут ли? Не возрыдают ли? Не подумают ли, [Col. 1452] что исповедание Христово есть только игра? Что скажут прежде игуменствовавшие в монастырях и ради Христа гонимые вместе с нами? Не подумают ли, что претерпеваемое нами есть только шутка? Не обманывайтесь, говорит апостол, Бог поругаем не бывает (Гал. 6:7). Исповедание Христово не посрамляется, хотя некоторые позволяют себе думать и говорить иначе.

Поэтому, возлюбленный брат, если желаешь быть между нами, смиренными, то откажись от обладания монастырем, как ты обещал; к этому мы и убеждаем тебя, об этом и молимся, чтобы ты был православным как изнутри, так и извне, спасая почтенную душу свою, с которою не может сравниться ничто видимое. Господин архиепископ[1455] вместе с нами усерднейше приветствует тебя, весьма желая тебе спасения, равно как и прочие братья.

496. Феодор для игумена Евстратия (II, 169)[1456]

(731) Предложение, кажущееся тебе здравомыслящим, почтеннейший, – не говорю о прочих твоих предшествующих и последующих выражениях, как необдуманных и странных, – буквально таково: «Христос, истинный Бог наш, имеет два естества, две воли, два действия, но одно Лицо из двух естеств; чье же Лицо (πρόσωπον) я буду изображать на иконе?» Так как ты спрашиваешь, какое Лицо, то послушай внимательно. Принявшее вид, ибо безвидный Образ ипостаси Отца (Евр. 1:3) принял [Col. 1533] наш вид. Подлежащее времени, ибо вечный принял временное состояние. Имеющее глаза, уши, нос, уста, ланиты, ибо не имеющий внешнего образа по виду став как человек (Флп. 2:7). Подвергавшееся лобзанию, ибо необъятный был взят и лобзаем предателем (см. Мф. 26:49). Подвергавшееся заушению, ибо неприступный, став доступным, получал удары от служителя (см. Ин. 18:22). Висевшее на Кресте, ибо бессмертный, преклонив главу, предал дух (Ин. 19:30). Не два Лица означаются этим, – да не будет такого нечестия! – но одно Лицо, состоящее из двух [естеств] и в двух естествах нераздельно и слитно. Поэтому и говорит святой апостол: о Сыне Своем, Который родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божиим в силе, по духу святыни (Рим. 1:3–4). Выражением по плоти он показал тебе то, что Иисус Христос описуем или изображаем на иконе, а словами по духу святыни – то, что Он же неописуем; на этом основании все богоносные отцы весьма ясно называют Его описуемым и неописуемым, видимым и невидимым, временным и вечным.