Читаем без скачивания Лиловый (I) (СИ) - . Ганнибал

-- Да, -- растерянно ответил китаб. -- Зачем же...

Сунгай хотел было соврать, но Острон положил руку на его плечо и сказал:

-- Видите человека в углу? Он... что-то вроде безумца.

Трактирщик ахнул.

-- Большую часть времени он держит себя в руках, но темный бог пытается добраться до него, -- честно добавил Острон. -- Он сам просил запереть его в каменном подвале и охранять сегодня ночью. Не беспокойтесь, мы обязательно сдержим его и не позволим причинить вред кому бы то ни было.

Таким образом Исан был спроважен в подвал, а Ханса с Абу Кабилом договорились нести караул по очереди; белоглазый не сопротивлялся, когда они вели его, молча сел на табуретку и принялся раскачиваться из стороны в сторону; они заперли дверь. Ханса остался внизу, остальные поднялись в зал постоялого двора, где уже собрались местные жители, с любопытством разглядывавшие приезжих. Острон обвел взглядом эти бледные лица с остатками страха в глазах и почувствовал, как больно сжалось сердце. На этих людей напали не далее чем неделю назад. Что-то... происходит на юге. Хотя Сунгай сказал вчера, что Ангур стоит (со слов прилетевшей оттуда птицы), Острону все равно было неспокойно.

Под вечер в зале собрался народ; путешественники сидели за большим круглым столом, не было только несшего караул Хансы да собственно Исана, и понемногу люди разговорились, вокруг ученого Анвара устроилось сразу четыре китаба, которые о чем-то расспрашивали его, Элизбар с каменным лицом сидел чуть поодаль с собравшимися больными и как раз, когда Острон бросил взгляд в его сторону, почти церемонно положил руку на лоб худенького мальчишки, которого держала на руках мать. Острон и Сафир сидели рядом и молчали. Как ни в чем не бывало завели разговор Дагман и Абу.

Он, в общем, немного расслабился и перестал обращать внимание на вновь заходивших в трактир людей, все равно это все были местные жители, потому вздрогнул, когда точно за его спиной раздался низкий мужской голос:

-- Вы и есть Одаренные, о которых весь поселок гудит.

Острон резко обернулся. Темноволосый человек стоял перед ним, скрестив руки на груди, и смотрел на него сверху вниз; остальные притихли.

-- Что тебе нужно? -- мягко спросил Острон, но в его глазах мягкости не было.

-- Собираетесь в Кфар-Руд? -- проигнорировал тот.

-- Какое тебе дело?

-- Я пойду с вами.

Сунгай и Искандер переглянулись; Острон не сводил взгляда с незнакомца.

Возникшее напряжение неожиданно развеял Абу, который с ехидным видом протянул:

-- Ага, и тут в таверне они повстречали таинственного героя, который предложил им свои услуги. Ты наемник, парень? Славы ищешь, приключений на свою голову?

Темноволосый перевел на него взгляд холодных глаз.

-- Я был наемником, ассахан, -- сказал он. -- Времена изменились. Я без малого десять лет скитался по Халла и знаю здесь каждый камушек не хуже иного китаба. Да и дополнительный клинок вам точно не помешает.

Острон наконец поднялся на ноги, оказавшись чуть повыше незнакомца. Тот снова посмотрел на него; на вид ему было не больше тридцати, но его взгляд заставлял думать, что хозяин этих глаз немало повидал в своей жизни.

-- Как тебя зовут? -- спросил Острон.

-- Бел-Хаддат, -- отозвался бывший наемник. -- Спроси, люди в Кфар-Акиле знают меня.

-- С твоего позволения, господин Сунгай, -- тем временем вполголоса сказал подошедший хозяин постоялого двора, склоняясь к джейфару, -- хотя манеры этого человека оставляют желать лучшего, он не врет. Надежней проводника по горам не найти. И он хороший воин: если бы он по счастью не оказался в нашем сабаине неделю назад, мы бы не отбились от безумцев.

-- Хорошо, -- сказал слышавший эти слова Острон. -- Мы не в том положении, чтобы отвергать помощь.

***

-- Верблюдов придется оставить, -- угрюмо говорил Бел-Хаддат тем утром, когда они собрались в зале постоялого двора и готовились уходить. -- Господин Мардин приготовил для нас четырнадцать лошадей. Живей, поторапливайтесь, до сабаина Кфар-Руд не меньше двенадцати часов ехать, а к ночи в горах становится куда опасней.

На ходу заматывая вокруг головы темно-серый платок, он вышел на улицу. Острон едва успел сообразить, что это был хадир. Нари? На соплеменника Бел-Хаддат был не слишком-то похож. Хотя, возможно, долгие годы среди другого племени наложили на него глубокий отпечаток.

Они все равно замешкались: Абу Кабил поднялся по лестнице, ведшей в подвал, буквально волоча за собой Исана. Руки белоглазого были связаны, волосы растрепались; взглянув в его лицо, Острон поежился. Сколько длится "нижняя точка", Исан не говорил; он от души понадеялся, что не очень долго.

Перед выходом господин Анвар, покопавшись в своем походном мешке, выудил оттуда какую-то коробочку и достал из нее небольшой шарик.

-- Дайте ему, -- предложил он. -- Это снотворное. Нам же будет проще, если он будет спать, а не пытаться сбежать или подраться с нами.

-- Здравая мысль, -- согласился Сунгай. Спустя несколько минут они уже заставили Исана сесть на лошадь под неодобрительным взглядом Бел-Хаддата, которого, кажется, раздражали любые проволочки; Ханса тем временем навьючивал на одну из двух запасных лошадей мешок с книгами.

-- Это что, книжки? -- спросил наемник, потрогав рукой. -- Вы ополоумели, куда вам столько книг?

-- Мы должны доставить эти книги в Умайяд, -- огрызнулся Ханса.

-- Оставьте их здесь, -- предложил Бел-Хаддат. -- Книги есть не просят, подождут в Кфар-Акиле.

-- Нет, -- взъерепенился марбуд, после гибели Басира с особым трепетом относившийся к этим книгам. Острон, заметив, как подобрался Ханса, поспешил подойти к ним.

-- В чем дело?

-- Он хочет, чтобы мы оставили книги Басира здесь.

Острон перевел взгляд на Бел-Хаддата. Тот встретил его каменным выражением лица. Ханса, наблюдавший за ними, не без удивления обнаружил, что глаза у них донельзя похожи.

-- Решения здесь принимаешь не ты, -- сказал Острон. -- Во всяком случае, мы не просили тебя увязываться за нами.

-- Я лишь предлагаю то, что мне кажется целесообразным, -- ровным тоном отозвался Бел-Хаддат, не отводя взгляда. -- Если хотите тащить с собой лишний груз -- это ваше дело.

Сказав это, он отвернулся и отошел к собственной лошади. Лошадки у китабов были низкорослые и мохнатые, но их заверили, что для путешествия по горам лучше их не сыскать; Острон после высокого хеджина верхом на такой лошади, почти пони, чувствовал себя глупо. Жители сабаина провожали их, и первым в ворота выехал Бел-Хаддат, а следом гуськом тронулись и остальные. Исан нервничал, но Абу Кабил и Дагман привязали его к седлу и держались как можно ближе к нему.