Читаем без скачивания Легенда о яблоке. Часть 2 - Ана Ховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я никогда не была такой мрачной и черствой!– мысленно поразилась София.– Я не позволю себе превратиться в бездушную тень! Не буду зацикливаться на том, что никогда не будет принадлежать мне, я просто пойду вперед и буду брать от жизни все то, что она дарит. И пусть рядом идут все, кому вздумается, пусть думают, что хотят, жаждут чего угодно, но я буду видеть перед собой собственные просторы и только тех, чья кровь течет во мне. Они всегда будут со мной и никогда не предадут. А все остальное – мишура».
Первое, что сделала София, – это приняла приглашение семьи. Второе – решила смело изменить интерьер своей квартиры и внести индивидуальности и разнообразия. Она без особых колебаний решила привлечь Элен Ахматову в качестве дизайнера. А после пикника, чтобы не шокировать близких, София задумала еще одно предприятие.
Настроения заметно прибавилось, и София отправилась на встречу с родителями и Милиндой.
Дикий пляж, найденный Беном еще в прошлом сезоне, очаровал с первого взгляда. Сестры живо обустроили место отдыха: расставили зонты, разложили шезлонги, надули мячи и плавательные матрасы. Хелен и Бен занимались закусками и напитками. День был удивительно хорош для пикника и для начала новой жизни.
«В который раз я меняю ее?– усмехнулась София, окунаясь в теплые волны.– Это – мой новый раз. Каким он будет, сама еще не знаю, но уверена, что полюблю и эту жизнь. Забуду все старые обиды, вообще, забуду… Ах, как же здорово, что я сюда выбралась!»
София наплавалась до коликов в боку и вышла на берег заплетающейся походкой. Милинда и Хелен загорали под зонтами. София подсушила волосы полотенцем, присела к крестному и с любовью прижалась к его плечу.
– Что-то сегодня с тобой творится?– заметил Бен, заботливо обнимая девушку.
– Просто кое-что открыла для себя,– мечтательно ответила она.
– А как дела у Алекса?
– Наверное, все в порядке,– с необыкновенным равнодушием сказала она, улыбаясь сестре, которая обнаружила на своем купальнике прилипшую медузу.
– Наверное? Ты что, не интересовалась здоровьем своего пациента?– усмехнулся Бен.
– Он крепко стоял на ногах, когда уходил из дома тети, о чем это еще может говорить? Он здоров как бык!– спокойно ответила София.
Хелен, услышав разговор, перевернулась со спины на бок и недоуменно переглянулась с мужем.
– Что это в тебя вселилось?– догадливо спросила мать.
– Ничего такого!– солгала девушка, притворно удивляясь вопросу.– Вы так странно себя ведете!
– Это ты странно себя ведешь,– улыбнулся Бен, а Хелен согласно кивнула.
– На что вы намекаете?
София невольно скрестила руки на груди и откинулась на спинку шезлонга.
– Лили не рассказывала тебе, что три дня назад получила неожиданную посылку?– поинтересовалась Хелен.
– При чем тут я?
Хелен изучающим взглядом окинула лицо дочери и обратилась к мужу:
– Дорогой, не мог бы ты принести нам еще мороженого из холодильника в багажнике?
– С удовольствием,– сообразил тот и тут же поднялся.
– Я не хочу мороженого!– заупрямилась София.
– Тогда я выберу себе самое вкусное,– обрадовалась Милинда и поспешила за Беном.
Хелен перебралась на шезлонг мужа ближе к дочери, взяла ее за руку и посмотрела прямо в глаза. Дочь сдержанно выдохнула и устремила взгляд к горизонту.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Помнишь, как мы обе сопротивлялись браку Милинды с Джеком? Я чувствовала, что Джек – скотина. Прости за резкость. Но я так переживаю за тебя, и мы совсем не против Александра. Александр – мужчина, достойный восхищения. И я не понимаю, почему ты так враждебно относишься к нему. Этим ты отталкиваешь его.
– Мама!– возмутилась София.– Он что, и тебя очаровал?
Хелен улыбнулась остроте дочери и невозмутимо продолжила:
– Я с ним плохо знакома, разве только в юности Брайана несколько раз говорила с ним. Но Бен не вчера родился. Он говорил о нем очень положительно. А если Бен хвалит мужчину, – это не просто слова.
– Его все хвалят,– усмехнулась София.– Только нельзя слепо доверять первому впечатлению.
– Лили получила корзину с фруктами и шикарный букет роз… и записку «С благодарностью от Алекса». Когда она мне позвонила, я была впечатлена. А через минуту в нашу дверь постучал курьер и принес то же самое… Для тебя это, конечно же, ничего не значит?
– Вы что, все сговорились?– возмутилась дочь и надула губы.
Хелен понимающе опустила глаза и осторожно проговорила:
– Тебя никто не толкает к нему, но ты сама не замечаешь, как тянешься к Алексу, а уж о твоих мыслях я и не говорю. Ты стала такой замкнутой, напряженной. Почему бы не поговорить об этом со мной? Или с Беном? У вас с ним более доверительные отношения…
София нервно выдохнула, непримиримо свела брови и выпрямилась, как струна.
– Ты не права. Я ничего не рассказываю потому, что нечего. Возникают какие-то эмоции, мимолетные мысли, но это недостаточно для серьезных разговоров. Я всего лишь постоянно нахожусь рядом с ним не только на работе, но иногда и в свободное время. Конечно, я думаю о нем, говорю о нем. Но это ничего не значит… В смысле, не значит в том значении, в котором ты думаешь… То есть, вообще, нет никакого значения. Ни в том, ни в другом смысле… Ты меня понимаешь?
Хелен украдкой улыбнулась и задумчиво ответила:
– Ничто так не путает наши мысли и наши слова, как очень сильное чувство. Хочешь, я переведу, что ты сейчас сказала?
Дочь раздраженно вскинула голову.
–…Ты сказала: я без ума от него, но боюсь его, как огня.
– Ты опять не права. Я сказала, что не хочу иметь с ним ничего общего. Он еще один мужчина, который имеет определенные виды в силу своей мужской сущности.
– О-о, как ты заговорила!– поразилась Хелен.– Хорошо, если ты никогда не пожалеешь о сделанном выборе. А вдруг пожалеешь? Хочешь прожить мою жизнь?
– А что в моей плохого?– посерьезнела София и внимательно посмотрела на мать.
Хелен слегка растерялась от непреклонности дочери, опустила глаза, но нашла нужные слова:
– Если бы в юности мы знали, если бы в старости могли… Не могу понять одного: что я упустила, что в тебе появилась такая жесткость и непримиримость?
– Хочу тебя заверить – ты всегда была идеальной мамой. И я всегда ставила тебя
