Читаем без скачивания Как стать испанским рыбаком - Станислав Симонян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Холодными ночами пришёл к выводу, что пора становиться клоуном: смешной корабль у меня есть, почему бы не заняться туризмом, тем более до всесоюзной здравницы — Черноморского побережья — рукой подать? Нашёл в помощь такого же неприкаянного мужичка, да и пошли, через Волго-Дон в Азовское море, а потом и в Чёрное.
Пару месяцев удалось повеселить туристов под Сочи, даже деньги какие-то появились, лодку подкрасили, вот эту шкуру медвежью купили, самовар и балалайку. Но пришли бандиты. Потребовали двадцать процентов, подбили мне оба глаза, вымолил десять. с этим ещё можно было жить. Но за бандитами пришли все местные инспекции: морской регистр, санэпидстанция, пожарные, налоговая. Таких денег, которые они запросили, я и в глаза не видел за всю жизнь. Мне запретили выходить в море и собирались наложить на лодку арест. Тёмной ночью, не дожидаясь ментов, я ушёл в шторм в Крым (тогда ещё украинский). Ситуация повторилась почти зеркально. Пару месяцев жировал, потом пришли бандиты и чиновники. Правда, фингалами не обошлось, сломали руку и два ребра, пришлось полежать в больнице.
Сам понимаешь, оптимизма мне всё это не прибавило. Подумал: «На хрена мне всё это? Пойду в Турцию, она безвизовая. Проживу как-нибудь, буду цыганить, чай, морских цыган по морям-океанам плавает не одна сотня, не пропаду».
К счастью, лодка полностью деревянная, радарный отражатель мне только в Турции подарили, пограничников проскользнул незаметно.
Встал в Стамбуле, в бухте «Золотой Рог», повесил объявление, проработал всего неделю. Пришли молчаливые полицейские и вежливо отвели меня в тюрьму. Просидел два месяца, допрашивали один раз с переводчиком. Кормили хорошо, не били, не угрожали. Как-то, опять же молча, привели в комнату с каким-то высоким чином. Тот сразу поставил условие, что я в течение суток покидаю территориальные воды Турции, иначе буду сидеть уже несколько лет, а лодку сожгут. Я говорю: «Согласен, но у меня ни копейки денег, ни капли дизтоплива и воды в танках, как я смогу уйти в открытое море, я через три дня помру?».
Дали два ящика хлеба, ящик яблок, заправили сто литров солярки и двести воды. Два часа отшвартоваться, до Мраморного моря провожал полицейский катер.
Кое-как штормуя, откачивая воду, добрался до Кипра, последняя буханка хлеба закончилась за три дня до прихода в Лимасол, к счастью, была вода. На Кипре оказалось много наших, в основном, богатеев, большое русское яхтенное сообщество. Накормили, напоили, помогли отремонтироваться, да и надарили много всяких нужных вещей, только вот «пиратить» сильно не советовали, полиция и власти очень строго следили за нелегальной работой, и особенно за русскоязычными. по их мнению, все русские — олигархи, значит, можно штрафовать на десятки тысяч. Это для меня было неприемлемо. Денег не было совсем. Прожил я там четыре месяца, интерес ко мне быстро схлынул, разве что не голодал, подкидывали коллеги, но, честно говоря, надоедает побираться, да и подают всё меньше и меньше. Решил уходить в Израиль. Тут ты прав, начитавшись Кунина, подумал, что там смогу осесть, хоть я и не еврей, но ведь паренёк я ушлый, вон до куда добрался и ведь жив-здоров, и даже животик наметился. Земляки снабдили топливом, водой и едой как раз на переход до Хайфы.
Только вот евреи оказались совсем не такими добродушными, как в книге. При пересечении двенадцатимильной зоны и входе в территориальные воды Израиля ко мне на полном ходу подлетел пограничный катер и на чистом русском потребовал немедленно остановиться и выйти на связь по рации. а откуда она у меня? Я, конечно, заглушил машину и попытался, размахивая руками, показать, что не могу из-за отсутствия оной. Катер подошёл, без разрешения на борт прыгнули два с ног до головы обвешанных оружием моряка и крепко привязали швартовы. с кормы и с бака пограничного катера в лоб мне смотрели три дула автоматов. Эти ребята не собирались шутить.
— Экипаж на палубу, встать на колени, руки за голову, кто капитан?
— Один я. Я и капитан.
Моряки резво обшарили все помещения корабля, открыли все ящики, заглянули даже под пайолы. После чего мне разрешили встать с колен и опустить руки.
— С какой целью вы нарушили границу Израиля? Куда идёте? Предъявите документы.
А к этому времени я уже поднабрался опыта в разговорах с властями.
— Вот русский паспорт и судовой билет, больше нет ничего. Штормовал в море, кончилось топливо, вода и еда, иду в ближайший порт для срочного ремонта двигателя (и вправду топливный насос держался на проволоке и в любой момент мог оставить меня без хода). Согласно Морскому праву, судно, нуждающееся в помощи, имеет право на заход в любой порт. Досмотр вы уже произвели, ничего запрещённого у меня нет. Виза моряку не требуется.
— Вы не предъявили страховку на судно.
— У меня её нет.
— Вход в порт вам запрещён, можете встать на швартовный буй на внешнем рейде, мы пришлём вам ремонтника и шипчандлера, а сейчас сопроводим до места стоянки.
Оставалось выполнять приказания. Интересно, как я смог бы заплатить за снабжение и ремонт, не имея ни копейки?
Утром к моему бую подошёл полицейский катер. На нём был снабженец, представитель ремонтной фирмы и молодая девушка в форме — иммиграционный офицер. По-русски она говорила великолепно.
Я сразу начал просить, чтобы мне дали сойти на берег. Она твёрдо заявила, что этого не будет.
— Скажу честно, у меня нет ни копейки, я не могу уйти без снабжения и ремонта.
— А где вы возьмёте деньги на берегу?
— Ну подработаю, может, коллеги помогут…
— Вы не можете работать на территории Израиля, это уголовное преступление. Так же сомневаюсь, что вы найдёте здесь коллег. Вам придётся уйти.
Тут я взбеленился.
— Никуда я не уйду. Топлива нет, еды нет, мотор не работает. Вы не имеете права посылать меня на смерть. Буду стоять здесь, пока не сдохну, потом газеты вас порвут. а сейчас плакат нарисую «Help».
— Ничего не рисуйте, это грозит вам тюрьмой. Я доложу начальству, и в ближайшие дни вас проинформируют о дальнейших действиях.
Катер ушёл, но через час в ста метрах от меня появился другой, военный,
