Читаем без скачивания Невероятная Соня. Часть I. Парижский призрак - Марина Денисова

Можно ли было сравнить Андрея с Сониным отцом? Нет. Да – Андрей её ударил, но она сказала недопустимые вещи. Он врач, и конечно, у него умирали пациенты. Как она могла его этим попрекнуть? Это ужасно! Андрей прав – она изменилась! И про машину нужно было как-то иначе. А эти ужасные обвинения в бесплодии! Да как она могла? Мало ли что ей показалось, мало ли что она придумала? Она же хотела с ним поговорить спокойно о ребёнке, всё обсудить, объяснить, а она, что сделала? Как теперь исправлять ситуацию? Сейчас он погуляет, остынет и придёт. А она попросит у него прощения… С этими мыслями Соня провалилась в тяжёлый сон.

Она не поняла, сколько времени она проспала – проснулась от какого-то шума. Прислушалась. Открывалась входная дверь. Андрей! Она подскочила и побежала в коридор. В прихожей стояла Людмила Николаевна.

– Добрый вечер, Соня, – сказала она сухо.

– Здравствуйте, Людмила Николаевна.

Соня стояла пред ней в футболке и трусах.

– Надень на себя что-нибудь, – свекровь посмотрела на неё сверху вниз и скривила губы.

Соня побежала в комнату, нашла в шкафу старые джинсы и натянула на себя.

– Я на кухне, – услышала она голос Людмилы Николаевны.

Соня робко вошла.

«Интересно, она знает? – подумала Соня. – Ну, наверняка. Андрей же сразу к ней помчался!»

Вот Соня свою маму никогда не информировала о ссорах с мужем.

– Подойди ко мне, – строго сказала свекровь.

Соня повиновалась.

– Всё нормально, – Людмила Николаевна приподняла Сонино лицо за подбородок двумя пальцами и осмотрела ударенную щёку.

«Он ещё и об этом рассказал. Совсем с ума сошёл!» – подумала Соня.

– Налей мне чаю и садись, я хочу с тобой поговорить.

Соню передёрнуло от повелевающего тона Людмилы Николаевны. Но она поставила чайник, достала чашки. Пока закипал чайник, они молчали. Соня смотрела в окно, – в темноте там было сложно что-либо разглядеть. Свекровь смотрела на Соню. Чайник закипел. Соня налила чай, достала конфеты, варенье. Посмотрела на свекровь, та, как всегда была энергична и решительна. Всё с тем же шиньоном, похожим на мочалку. На ней была кружевная зеленоватого цвета блузка и чёрная строгая юбка. Её карие глаза, такие же, как у Андрея, строго смотрели на Соню. Соня по привычке сжалась под этим взглядом.

– С Новым годом, Людмила Николаевна, – вдруг с чего-то пролепетала Соня.

Свекровь посмотрела на неё, как на не вполне здоровую, и, проигнорировав Сонино поздравление, спокойно сказала: – Я пришла не ругаться, я пришла поговорить.

– По-моему, мы с вами никогда не ругались, – сказала Соня. – Если вы о нашей ссоре с Андреем, то думаю, что мы сами во всём разберёмся. Мне жаль, что он вас в это посвятил.

«Ты на тяжёлых переговорах, с противным заказчиком, от которого зависит очень многое» – дала себе установку Соня, и видимо после этого её зажатость стала исчезать, и тон сделался практически официальным.

Людмила Николаевна снова странно посмотрела на невестку.

– Андрей прав, ты очень изменилась, – сказала она как будто сама себе. – Так вот, я не скажу, что мне легко с тобой об этом говорить, и как женщина я тебе даже сочувствую. Но я, в первую очередь, мать и счастье моего сына для меня самое главное.

Она сделала паузу и выжидательно посмотрела на Соню.

Соня сидела молча и спокойно ждала, что же скажет ей свекровь, хотя внутри всё похолодело. Пауза затянулась.

«Да что же она тянет?» – пронеслось в голове у Сони.

– Вы должны развестись! – на одном дыхании выпалила Людмила Николаевна.

«Вот это номер! Она что себе позволяет? Сколько мы ругались, чтобы не происходило, у нас никогда с Андреем речи о разводе не шло, а тут она припирается, и опять со своими ключами, и говорит такое!»

У Сони внутри всё заклокотало. Она собрала последние силы, чтобы выглядеть как можно спокойней.

– С чего такие заявления, Людмила Николаевна? – прозвучало даже надменно.

– У него будет ребёнок, – тихо сказала свекровь и опустила глаза, не выдержав вида, искажённого гримасой боли Сониного лица.

Если бы обвалилась стена, рухнул потолок или провалился пол, Соня не была бы так поражена. Рухнул мир! Их с Андреем мир рухнул! Остались одни развалины, на которых стояла Людмила Николаевна. У Сони похолодели руки, желудок упал куда-то вниз, в ушах зазвенело, и без того больная голова заболела ещё больше.

– Ребёнок? Что вы несёте? – крикнула Соня, в момент, забыв про годы страха, который внушала ей эта женщина. – Какой ребёнок?

– Не надо мне хамить! – стараясь казаться спокойной, ответила свекровь. – У Андрея уже год отношения с другой женщиной, он думал, что всё закончится, но Аня беременна и я… – она осеклась, – он… не собирается отказываться от ребёнка. Поэтому, ты должна собрать свои вещи и уйти, и дать ему возможность быть счастливым с той, которая даст ему то, чего ты дать не можешь.

– У него год отношения… он год мне изменяет, а вы так спокойно мне об этом говорите? – прошептала Соня пересохшими губами.

– А что ты удивляешься? Верных мужчин не бывает, глупо в твоём возрасте думать иначе. Его связь с заведующей ещё в той больнице, его бесконечные пациентки, медсёстры… ты разве не знала? Не прикидывайся, ты не могла не знать. Он умный, красивый мужик, в самом расцвете лет, ты же вечно то страдаешь, то болеешь, то вообще на работе почти сутками.

Людмила Николаевна выглядела на удивление спокойно, как будто не разрушила Сонину жизнь, а вновь говорила о своих грядках.

Теперь для Сони не просто рухнул мир, даже жалкие развалины превратились в пыль. Было ощущение, что её отхлестали плетью по всему телу, разорвав всю кожу. Ей так хотелось казаться сильной, она так не хотела плакать перед этой женщиной, но сил уже не было, она разрыдалась.

– Я знала про заведующую, но он клялся, что больше никогда… – Соня ревела, как белуга, – про остальных я не знала. Как он мог?

Её стало трясти, рыдания перешли в икоту, как в детстве…

– Ой, как всё тяжело, – то ли посочувствовала, то ли позлорадствовала свекровь. – Неужели не знала?

– Нет… – проревела Соня.

– А что ты хотела? Все мужики такие.

Соня как-то резко успокоилась. Подняла на свекровь красные от слёз глаза и спросила: – И Сергей Иванович?

Людмила Николаевна взглянула на неё холодными глазами, и, выпрямив спину, сказала: – И Сергей Иванович, – и поморщившись, сама того не желая произнесла, – он, когда в своём КБ работал, с кем только не путался.

– И вы, пройдя через это, получаете теперь удовольствие из-за того, что ваш сын такой же кобель, как и его отец? – вопрос прозвучал грубо, но доставил Соне садистское удовольствие.

Людмила Николаевна отшатнулась, как от пощёчины. Она высокомерно посмотрела на Соню: – В мужчинах это заложено, только есть разница, с одними жёнами они счастливы, потому что они матери их детей, а с другими мучаются, как с чемоданом без ручки: и в хозяйстве непригодный, и выбросить вроде жалко.

Соню охватило бешенство, так её ещё никто не унижал. За что? Что она сделала?

– Людмила Николаевна, – Соня попыталась посмотреть ей прямо в глаза, но та упорно отводила взгляд, – за что вы меня так ненавидите?

– Я не ненавижу тебя, я к тебе вообще никак не отношусь. Мой сын должен быть счастлив и мне всё равно с кем. Когда он познакомился с тобой, ему было двадцать восемь, почти тридцать, ему пора было жениться. А тут ты, молодая, – она презрительно скривила губы, – на вид здоровая. Мы надеялись, что ты неопытная, неиспорченная, будешь ему хорошей женой, родишь нам внуков, что всё будет, как положено.

– Но он же тогда сам детей не хотел, он же меня уговорил пить таблетки, из-за этого же всё.

– Тогда, действительно не до детей было, он должен был защитить кандидатскую. А таблетки, если женщина изначально здорова, ничего бы не изменили. Но ты ушла в свою карьеру, – свекровь ещё раз презрительно поморщилась, – вокруг тебя одни мужики, кровотечения какие-то странные, откуда мы можем знать, может ты аборты делала или выкидыши себе провоцировала.

«Боже! Что она говорит? Какое чудовище!» – пронеслось в Сониной голове.

– Так это вы решили, что детей нам тогда рано было заводить? Это вы ему насоветовали эти таблетки? – Соня не могла поверить, что мать имела на Андрея такое влияние.

– Андрей всегда советуется со мной, – не без гордости ответила Людмила Николаевна.

– Ну, что же, – Соня злорадно рассмеялась, – я вас поздравляю! Вы вырастили морального урода, яблоко от яблоньки.

– Не дерзи мне, поршивка! – гневно крикнула на Соню Людмила Николаевна.

Но Соня, казалось, её возгласа не услышала.

Она посмотрела на свекровь своими, ещё более чёрными, чем обычно, глазами, и холодно произнесла: – Какая же я дура, что столько времени ничего не замечала, что терпела, подстраивалась. Я столько лет, лучших лет, в помойку выбросила. Где Андрей? Он знает, что вы парламентёр? Он вас попросил? У самого кишка тонка?