Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда Блюхер повторил категорический приказ, и Гиллер на глазах главнокомандующего построил свои батальоны, дав им минутку передохнуть, присоединил еще восемь батальонов и возобновил атаку с четырнадцатью батальонами, окончательно решившись завладеть позицией. Его батальоны углубились в овраг, оба склона которого занимали наши солдаты, и стали продвигаться вперед среди настоящей пучины огня. Падая сотнями, они тотчас смыкали ряды, шагая по трупам товарищей и подталкивая друг друга, и в конце концов прорвались в злополучную деревню, добравшись до самой оконечности оврага.
Им осталось сделать только шаг, чтобы выйти на большую дорогу в Шарлеруа. Наши молодые солдаты гвардии отступили. Но Наполеон был рядом! Исправить положение поможет Старая гвардия. Это непобедимое войско не могло позволить неприятелю отнять у нас линию отступления, спасение армии. Наполеон дал генералу Морану батальон 2-го гренадерского и батальон 2-го егерского и приказал отбить атаку на наши тылы. Проехав верхом перед батальонами, он сказал такие слова: «Друзья мои, настала высочайшая минута. Вам предстоит биться с неприятелем на штыках и сбросить его в овраг, из которого он вышел и откуда угрожает армии, Империи и Франции!» «Да здравствует Император!» – только и отвечало героическое войско.
Оба батальона построились в колонны и двинулись к краю оврага, из которого уже выходили пруссаки. Французы двинулись на них шагом столь твердым и с такой непреклонностью, что всё отступало при их приближении. В ярости они опрокидывали и уничтожали всех, кто оказывал сопротивление, и обратили батальоны Гиллера в сплошной поток беглецов. Они пронзали штыками и наносили удары прикладами ружей, и даже тамбурмажор одного из батальонов укладывал беглецов на месте набалдашником своего жезла.
Подхваченная потоком, который сама вызвала, Старая гвардия устремилась в овраг и вслед за пруссаками вышла к деревне Марансар, расположенной напротив Планшенуа. Однако там их остановили картечью, и они отступили, но остались хозяевами Планшенуа и дороги в Шарлеруа. Жертвами этой страшной атаки стали две тысячи пруссаков.
Опасная фланговая атака пруссаков казалась отбитой. От Вавра доносилась канонада, выдававшая присутствие там нашего правого крыла, но подразделение, которого потребовали от Груши, видимо, было на марше, и его прибытие в тылы Бюлова могло вызвать важнейшие последствия. На изгибе нашей линии сражения, в Папелоте, держался Дюрютт; в центре, на левом фланге, плато Мон-Сен-Жан продолжала занимать наша конница;
к ногам Наполеона сложили шесть знамен, захваченных конниками у английской пехоты. Сгустившиеся тучи, казалось, поредели, сердце Наполеона, на миг замершее, вздохнуло свободнее. Передвинув Старую гвардию, теперь свободную, на плато, чтобы довершить разгром англичан, он мог рассчитывать на новую победу. До сих пор 68 тысяч французов успешно противостояли 140 тысячам англичан, пруссаков, голландцев и германцев и даже захватили у них наибольшую часть поля сражения.
Пользуясь тем, что атака пруссаков отбита, Наполеон приказал передвинуть Старую гвардию в центр линии, на плато Мон-Сен-Жан, и через ряды наших кирасиров бросить ее на измотанную пехоту британцев. При появлении Старой гвардии наши конники, хоть и тоже измученные, не замедлят воспрянуть духом, провести решающую атаку и завершить борьбу!
Из двадцати четырех батальонов гвардии только тринадцать еще не вступили в бой. Восемь батальонов Молодой гвардии бились в Планшенуа и еще были нужны там; два батальона Старой гвардии нанесли поражение пруссакам и пока не могли оставить позицию. Один из тринадцати оставшихся батальонов Наполеон поставил в каре на дороге в Шарлеруа, что было не лишней мерой для охраны нашей линии коммуникаций. Следовало оставить и два батальона в штаб-квартире для отражения, к примеру, новой атаки пруссаков на Планшенуа, и Наполеон поставил два батальона 1-го гренадерского в Россоме, за фермой Бель-Альянс, а десять оставшихся, представлявших примерно 6 тысяч пехотинцев, выдвинул вперед. Это были батальоны Средней и Старой гвардии, состоявшие из испытанных солдат, решившихся победить или погибнуть и способных прорвать любую пехотную линию.
Наполеон строил их в атакующие колонны на краю ложбины, когда от фермы Папелот послышалась ружейная пальба. Его сердце затрепетало. То мог быть Груши;
но могла быть и новая фланговая атака пруссаков. Тревога усилилась при виде солдат Дюрютта, бежавших с фермы, потому что какой-то предатель крикнул: «Спасайся кто может!» Наполеон устремился к беглецам, отвел их обратно на позицию и уже возвращался к Ла-Э-Сент, когда, подняв глаза к плато, заметил колебания в рядах конницы, до сих пор неподвижной. Зловещее предчувствие пронзило его. Наполеон понял, что всадники с возвышенной позиции заметили новые прусские войска. Он тотчас приказал Лабедуайеру галопом объехать ряды солдат, всюду говоря, что доносящиеся выстрелы означают приближение Груши и что готовится великий результат, но надо выстоять еще некоторое время. Поручив генералу распространить эту полезную ложь, Наполеон решился бросить десять батальонов гвардии на плато Мон-Сен-Жан. Четыре батальона он вверил Фриану, чтобы тот исполнил мощную атаку сообща с Рейлем, а остальные шесть расположил по косой от Ла-Э-Сент к Планшенуа, дабы связать центр с правым флангом и предотвратить события, которых страшился. Если ситуация не станет такой опасной, как он предполагал, Наполеон сам поведет эти шесть батальонов следом за четырьмя первыми, чтобы любой ценой прорвать английскую линию и закончить сражение.
Ведя по Брюссельской дороге четыре батальона, предназначенные для атаки, Наполеон встретил Нея, который бежал ему навстречу с криком, что кавалерия уступит, если тотчас же не прибудет мощная помощь пехотой. Наполеон отдал ему четыре батальона, которые подвел, обещал еще шесть и не сказал, ибо это было бесполезно, что от предстоящей атаки зависит спасение Франции. Ней взял четыре батальона и взошел с ними на плато в ту самую минуту, когда остатки корпуса Рейля начали дебушировать из леса Гумон.
В то время как Ней и Фриан готовили атаку, Веллингтон при виде меховых шапок гвардии понял, что пробил последний час и наградой за героическое усилие станет величие его родины и его самого. Вдали он заметил приближающиеся прусские колонны и в надежде на их поддержку решил держаться до последнего, хотя позади него беглецы уже устремились на Брюссельскую дорогу. Он попытался передать своим товарищам по оружию всю силу своей души. Кемпт, заменивший убитого Пиктона в командовании левым крылом, попросил у Веллингтона подкреплений, ибо у него осталось лишь 2–3 тысячи человек. «Пусть стоят насмерть, – отвечал генерал, – у меня нет подкреплений». Генерал Хилл, заместитель командующего армией, сказал ему: «Вас могут убить, какие приказы вы мне оставите?» – «Если придется, умереть всем до последнего, но дождаться пруссаков». Произнеся эти слова, Веллингтон сомкнул линию и изогнул ее дугой, чтобы поместить атакующих под перекрестный огонь, приказал гвардейцам Мейтленда лечь наземь
