Читаем без скачивания Луна предателя - Линн Флевелинг

— Кто этот Ниал?

— Приятель госпожи Амали. Тут очень деликатное дело, господин. Будет лучше, если Ниал почувствует, что находится среди друзей. Я возьму Адриэль, Алека и Теро в качестве свидетелей. Думаю, Клиа это одобрит. Верно, госпожа?

Принцесса слегка кивнула.

— Ладно, — недовольно буркнул Коратан.

— Это не займет много времени, — пообещал Серегил. — Пошли кого— нибудь сообщить лиасидра, что ты явишься через два часа. — Он помолчал. — Бека, ты не хочешь присутствовать?

Девушка покраснела и заколебалась.

— Ты позволишь, господин?

— Ты будешь моими глазами и ушами, капитан. Я хочу получить от тебя подробный отчет.

Когда все было решено, Серегил вышел из комнаты и обнаружил, что Адриэль ждет его в коридоре.

— Я пошлю Киту за Ниалом, — сказала она. — Ради Беки надеюсь, что он — не предатель.

— Я тоже. Только мне кажется, что он знает больше, чем говорит.

Адриэль двинулась к задней лестнице, и Серегил пошел с ней, знаком велев Алеку и остальным отстать.

На лестничной площадке у двери в кухню Серегил остановил сестру, положив руку ей на плечо. В открытую дверь светило послеполуденное солнце, его яркие лучи зажигали золотые отблески в темных волосах женщины, но и высвечивали темные круги под глазами; Адриэль внезапно показалась Серегилу постаревшей, измученной заботами.

— Хочу тебе кое-что передать. — Серегил вложил ей в руку кольцо Коррута. — Оно должно остаться в Боктерсе. Кто знает, что решит насчет меня лиасидра… — Серегил запнулся, не находя нужных слов.

Солнечный луч заставил большой красный камень вспыхнуть и бросить кровавые отблески на ладонь Адриэль.

Женщина долго смотрела на кольцо, потом повернулась и поцеловала Серегила — сначала в лоб, потом коснулась губами его забинтованной руки.

— Я горжусь тобой, брат. Что бы ни решила лиасидра, ты вернулся — и я горжусь тобой. — Она снова коснулась его пораненной руки. — Могу я взглянуть?

Отметины зубов совсем уже зажили, каждая — пятнышко, окрашенное синим лиссиком.

— Позаботься о том, чтобы это увидели члены лиасидра, — посоветовала Адриэль. — Покажи им, что тебя требуют к себе драконы. Что бы кирнари ни говорили, эту метку драконьей милости ты сохранишь навеки — здесь и здесь. — Она коснулась его груди. — Как будешь готов, приходи. Я позабочусь о том, чтобы Ниала привели побыстрее.

Серегил поцеловал сестру в щеку и вернулся в комнату Клиа. Остальные толпились вокруг постели принцессы.

— Она заговорила! — сообщил Алек, подвинувшись, чтобы пропустить вперед Серегила. — Клиа хочет вместе с нами явиться в лиасидра!

— Сестре хватит сил? — спросил Коратан, взглянув на Мидри.

— Если мы хорошо ее укутаем и по дороге не будет никакой тряски, — ответила целительница. Покачав головой, она обратилась к Клиа: — Настолько ли это важно, чтобы рисковать? Ты недостаточно еще поправилась, чтобы долго говорить.

— Они должны меня увидеть, — с мучительным усилием прошептала Клиа.

— Она права, — сказал Серегил, улыбнувшись больной. — Пусть все увидят, как жестоко были нарушены законы гостеприимства. — Наклонившись и пожав ее здоровую руку, он прошептал: — Не будь ты принцессой, я давно бы взял тебя в подручные.

Пальцы Клиа еле заметно ответили на пожатие, и принцесса слабо улыбнулась.

Глава 52. Длинные уши

Для разговора Адриэль предоставила собственную гостиную. Серегил, Алек, Бека и Теро уже собрались там, когда Кита привел рабазийца. Бека приветствовала его сдержанным кивком, оставшись на своем месте у окна.

Ниал изумленно вытаращил глаза на двоих беглецов.

— Так вас все-таки поймали?

— Нет, мы сами вернулись, — ответил Алек.

— После всех усилий, который стоил побег? Почему?

— По дороге мы выяснили кое-что еще, — сказал Серегил. — Нам снова нужна твоя помощь. Надеюсь, ты поможешь нам столь же охотно, как и раньше.

— Всем, чем смогу, друзья.

— Прекрасно. Есть несколько вещей, которые мне сначала хотелось бы прояснить. Скажи, почему акхендийцы стали нападать не только на меня, но и на Алека с Бекой?

Ниал резко повернулся в своем кресле,

— На вас напали акхендийцы? Когда?

Серегил достал сенгаи.

— Мы нашли его среди имущества так называемых разбойников уже после того, как расстались с тобой.

— Клянусь Светом! Но Райш сказал…

— Мы знаем, что он сказал, — перебил Ниала Серегил. — Я знаю также о ссоре Алека с Эмиэлем-и-Моранти. Ты ведь помнишь тот случай, верно? Алек говорит, что отдал тебе свой амулет для восстановления. Ты его кому— нибудь передал?

Ниал непонимающе посмотрел на Серегила.

— Я передал его Амали. Какое отношение это имеет ко всему случившемуся?

Серегил и Алек обменялись многозначительными взглядами.

— Не можешь ли ты объяснить, каким образом тот же самый амулет — амулет Алека — оказался на браслете, который Амали сплела для Клиа? Том самом браслете, который она использовала, чтобы обвинить Эмиэля? Понимаешь, Ниал, как бы мне ни хотелось верить в это, несчастный ублюдок, я уверен, вовсе не нападал на Клиа.

Ниал побледнел.

— Нет! Она бы никогда…

Алек положил руку на плечо рабазийцу.

— Я знаю, как ты привязан к Амали. Я несколько раз видел вас вместе и однажды слышал, как она говорила тебе о том, что боится за мужа.

— Ты за мной шпионил?

— Не у тебя одного длинные уши, — уклончиво ответил Алек, но краска на щеках выдала его. Ниал поник в своем кресле.

— Амали действительно иногда приходила ко мне. И вы правы, если думаете, что я постарался бы ее защитить. Но мы с ней не любовники. Клянусь.

Бека сидела молча, опустив глаза на стиснутые руки.

— Но она с тобой делится своими заботами? — спросил Серегил.

Ниал пожал плечами.

— До того как мы снова встретились в Гедре, мы не виделись несколько лет. Как ни рад я был возможности быть с ней рядом, не вызывая ревности ее мужа, я сразу почувствовал, что что-то не так. Она сказала мне, что носит ребенка, но намекнула также, что в ее семье не все в порядке. Мы несколько раз разговаривали во время путешествия, а потом уже в самом Сарикали. Амали была несчастна, это я мог видеть, но она только туманно жаловалась на опасения ее мужа по поводу судьбы клана и по поводу исхода переговоров.

Амали намекала, что иногда поведение мужа пугает ее — кажется, что он не в себе. Райш стал еще больше тревожиться после смерти царицы Идрилейн, но худшее было впереди. Он пришел к выводу, что благородный Торсин тайно вступил в заговор с Юланом, который добивался, чтобы порт Гедре снова был закрыт после окончания войны, — а такой порядок сделал бы Акхенди столь же нищим, как и раньше.