Читаем без скачивания Эхо Антеора - Рейне Харо

была напрямую связана с количеством накопленной энергии, и по задумке оба этих параметра должны были равномерно убывать с начала второй фазы до полной остановки Иглы. В нынешнем же состоянии уровень энергии постоянно колебался, а с ней и мощность, что делало артефакт чрезвычайно нестабильным. Если до сбоя орфы имели возможность, объединив силы, остановить Иглу, то теперь любое постороннее вмешательство в ее работу повлекло бы ужасные последствия.

Хотя в этом не было особой нужды, напоследок Лу из любопытства выглянула через грань трансмоста, чтобы сквозь завесу обильного снегопада увидеть высившиеся вокруг неприступными стенами склоны гор Рока. В этой части Реверсайда стоял морозный полдень. Армии бесплотных чудовищ устремлялись в разные стороны, ведомые лишь одним желанием – уничтожить все в этом мире, что несет на себе след цивилизации. Безликий монотонный стрекот сливался в единый зловещий хор, певший о круговороте бесконечного существования, в который были заключены эти существа.

Лу поспешила выскользнуть из сферы, приняла свой истинный облик и полетела над мертвой землей настолько низко, насколько могла, чтобы не вспугнуть многочисленные полчища ноктюрнов. Уже смеркалось, и подрагивание черных крылышек внизу становилось почти неразличимо. Кости ее предков… Пожалуй, Лу стоило погрести их, когда все закончится. Она задумалась о собственных словах насчет того, что считает ангелов получившими по заслугам. Так ли это? Следует ли винить в катастрофе их или Откровение? Были ли они обречены силами судьбы или сами обрекли себя? Лу не знала ответа. И лишь горечь от непоправимости случившегося тесной хваткой сжимала ее горло.

Она наметила маршрут полета над полями – большой расширяющейся спиралью, затем закрыла глаза, чтобы сосредоточится на чаройте внутри себя и вокруг себя. Полученные знания подсказывали ей, что делать. Почти погрузившись в транс, она парила, объятая желтой аурой дара Шамана и считывая смутные картины и голоса, позволяя образам и словам проноситься сквозь ее сознание. Это происходило совсем не так, как при меморуме – мягко, легко, ненавязчиво. Пожалуй, процессом можно было бы даже насладиться, если бы видения, которые представали перед взором Лу, не были столь жестоки и трагичны.

Спустя какое-то время она поняла, что продолжает бесцельно парить кругами, хотя узнала уже все, что могли сказать ей кости. Она убеждала себя, что еще недостаточно упорядочила мысли, но на самом деле попросту оттягивала неизбежное – то, что желала сделать больше всего на свете и одновременно боялась. Рассердившись на саму себя, она резко кувырнулась в воздухе, взяв курс обратно на внешний берег реки.

Приземлившись, она долго собиралась с духом: то ходила из стороны в сторону, то придирчиво оглядывала свое нелепое черное облачение, то бормотала что-то под нос, то подбегала к реке и плескала прохладную воду на лицо. Затем, проклиная себя за нерешительность, наконец использовала Соприкосновение.

Вернее, попыталась. Эта способность оказалась не из простых и далась ей далеко не сразу. После нескольких неудачных попыток, когда Лу наконец-то смогла перенести свое тело в другой мир, то ощутила, как внутри все отчаянно бунтует против такого рода перемещений.

Она призвала дар Вампира, унимая ломоту в костях и внутренние спазмы. Через рябь в глазах вокруг стали проявляться очертания знакомой комнаты в лесных тонах. Сквозь высокие окна виднелось, как на город надвигаются сумерки. Хотя сердцебиение Лу и так зашкаливало после перемещения в пространстве, оно стало еще выше, когда она узнала покоившийся на кровати силуэт.

– Хартис?..

Через секунду Лу с содроганием осознала, что мужчина не спит, разглядев следы от белой паутины вен на темной коже – признака перенесенной химерной болезни. Его лицо, как и у всех пустых, выглядело умиротворенным, ведь вместе с душой уходили и все тяготы, что на ней лежали. Лу упала на край постели, поднесла дрожащую ладонь к щеке любимого и прижала его безвольную кисть к своему сердцу.

Как же все так обернулось?

Лу отчаянно замотала головой. Она не могла позволить себе расклеиться сейчас. Хартис все еще был жив, о чем свидетельствовало его размеренное, хоть и слабое, дыхание; и, судя по его виду и по аккуратным рядам склянок и принадлежностей на полках, за ним производили самый что ни на есть надлежащий уход. Бедные Руфус и Вивис… Они прошли через столько переживаний, когда в этой постели три месяца провела без сознания их подопечная, а теперь здесь лежал в летаргии их единственный сын.

На всякий случай Лу использовала дар Дракона, чтобы убедиться в стабильности состояния шаота, и вдруг вспомнила, как смогла при помощи этого дара пробудить Аргоса и поговорить с ним. Ей так хотелось проделать то же и с Хартисом… Но она не стала, ведь понимала теперь, что это может представлять опасность для целостности души. Лу видела веретено и знала, насколько большая сила в нем заключена и насколько крепко к нему привязаны души. И потому она утерла слезы, склонилась над мужчиной, нежно поцеловала его в лоб и горячо прошептала:

– Не вздумай умирать, слышишь? Продержись еще немного, прошу. Обещаю, я найду способ спасти тебя.

Сейчас ей хотелось верить в свои же слова, которыми она утешала посетителей корпуса милосердия в Партфоре – что пустые слышат и понимают то, что им говорят близкие. Она поднялась и вдруг услышала голос Вивис внизу. И бросилась к двери… но так и не решилась открыть ее, мельком заметив собственное отражение в настенном зеркале.

Нет, дело было не в том, что она боялась напугать семью своим уродливым настоящим обликом; она могла без труда принять вид человека, если бы захотела. Просто… что она должна была сказать Вивис? Той, кто провожала ее на Распутье с твердой верой, что Лу сможет остановить нашествие химер, и чей сын теперь лежал на постели безвольной куклой, одной ногой в могиле?

Но вместе с тем Лу отчаянно хотела дать ей знать, что она жива и продолжит бороться. Недолго думая, она вырвала из крыла большое белое перо и вложила в руки возлюбленного, прежде чем с тяжелым грузом на сердце исчезнуть из родной комнаты и вновь оказаться в Эдене.

– Удалось выяснить, что случилось?

Лу вздрогнула и обернулась к знакомой длиннокрылой фигуре с пылающими в темноте рубиновыми глазами. Хотя они расстались на противоположной стороне острова, было не похоже, что Джупитер разыскал ее, блуждая по долине на своих двоих. Через мгновение юная орфа догадалась, что мессер мог находиться в Эдене лишь одновременно с контрактной, через которую черпал эфир для пребывания в этом мире. Должно быть, когда Лу перенеслась в Реверсайд, Джупитера выкинуло обратно в