Читаем без скачивания Время перемен. Предмет и позиция исследователя (сборник) - Юрий Левада

«Партизация» как мост к выборам 2012 г.? Недавно (в июне 2006 г.) общественному вниманию была предложена идея вступления президента В. Путина в «Единую Россию». Понятно, что речь идет не просто о членстве, а о лидерстве в партии. (Что при существующей государственно-политической системе поставило бы эту организацию в позу «руководящей и направляющей силы» общества, имитирующей претензии былых времен.) Можно предположить, что позиция партийного лидера позволила бы В. Путину уверенно привести на президентскую должность в 2008 г. свою креатуру, сохранив в собственных руках (при помощи того же близкого окружения, но уже в масках партийных функционеров) всю полноту реальной власти и гарантию законного возврата на высший пост в 2012 г. – на следующие два срока. Как известно, жесткий партийно-государственный механизм в ХХ в. дважды (в начале 1920-х и в начале 1950-х гг.) оказался способным обеспечить преемственность властных структур в напряженных ситуациях смены лидеров и превратностях политического курса. Сомнительно, чтобы нынешняя властная вертикаль и квазипартийые структуры «единороссов» смогли бы исполнить аналогичные функции, а общество – принять это как должное. Пока общественное мнение (июль 2006 г., N = 1600 человек) явно не готово к «партийному проекту»: лишь 21 % против 62 % опрошенных поддерживают членство президента в партии, а избрание В. Путина лидером «Единой России» одобрили бы 34 % против 43 %, что незначительно (на 2 %) улучшило бы массовое отношение к этой партии и более заметно (на 7 %) ухудшило бы отношение к самому В. Путину. Конечно, пока перед нами не электоральные прогнозы, а только оценки текущих общественных настроений: в реальной предвыборной ситуации, когда будут задействованы колокола «громкого боя» и орудия массового политического поражения, распределение мнений может оказаться иным.

Кстати, как можно судить по утечкам информации с государственного «верха» на конец июля 2006 г., согласия по поводу «партизации» президентской должности там нет.

В настоящий момент перед нами исключительная, как будто невероятная ситуация: в условиях донельзя персонализованного на вершине механизма власти – относительно краткий промежуток полной обезличенности будущего первого лица – носителя «главной» маски государства. Предстоящие поиски «черного кота в темной комнате» (где он, по утверждению действующего президента, уже находится) акцентируют общественное и исследовательское внимание не на персоналиях, а на принципах и механизмах назревающего политического перехода. Ключевая его проблема не смена лиц, а смена (или отсутствие смены) социально-политического режима нынешнего образца. Тем самым характер предстоящего выбора как будто предельно упрощен и в то же время предельно обобщен, притом в сугубо прагматическом плане: речь ведь идет не о выборе (предполагаемом, обсуждаемом, возможном или маловероятном) между лицами, идеями, программами, партиями и т. д., а «всего лишь» между сохранением и сменой существующего в стране режима. (Другое дело – когда и как этот выбор станет реальным.) Сторонникам нынешней властной системы продолжение ее существования неизмеримо важнее ее личностного воплощения. Кстати, это обстоятельство, видимо, относится и к «другой стороне» того же процесса – оппонентам режима, независимо от их собственной готовности это воспринять и признать. Во всех системах персонализированного правления любой решающий выбор в значительной мере зависит от произвола, прихоти, сиюминутных симпатий – антипатий и других факторов, которые могут быть лишь предметом гаданий, интуиции, воображения, при том что предметом исследования неизменно остаются социальные условия и рамки действия подобных факторов. А кроме того, даже сокровенные тайны власти выходят наружу в ее метаниях и срывах, за которыми кроются комплексы неуверенности, неполноценности, мании преследования и утраченного величия.

В дальнейшем изложении ограничимся некоторыми аспектами персональных ожиданий. На протяжении последнего года в общество один за другим вбрасываются варианты сугубо условного выбора между «Путиным» (вариантом продления срока деятельности нынешнего президента), «другим Путиным» (назначенным наследником) и «не-Путиным» («принципиально другим» кандидатом, оппонентом действующего). Если общество, общественное мнение не могут знать, «кто» предназначен (волей власти, околовластных интриг и пр.) занять главную должность, то они имеют основание представить, каким может быть и каким, скорее всего, если использовать метод исключения, не может быть засекреченный «наследник». Как мы увидим далее, не лишены интереса и распространенные в обществе мнения на этот счет.

Между прочим, сам факт строжайшего засекречивания имени уже подготовленного, по утверждению В. Путина, «престолонаследника» – весьма интересный показатель характера существующего режима и происходящих в нем процессов (на решающей, «подковерной» плоскости). Логично допустить, что ореол «совсекретности» в данном случае не просто результат господской прихоти, а необходимое условие деятельности сегодняшней властной системы. (Без «тайны» у подобной системы, пользуясь терминологией известного персонажа Ф. Достоевского, не остается ни «чуда», ни «авторитета».) Тем более что в критической «передаточной» ситуации предание хотя бы полугласности имени «преемника» немедленно превращает этого человека, кто бы им ни был, в объект жесточайшей внутренней конкуренции и беспредельных опасений, прежде всего со стороны действующего «первого лица»[498]. Сохранение в глубокой тайне фигуры «наследника» означает поэтому не только полнейшую уверенность «верха» в готовности подданных принять «втемную» любого назначенца, но и нескрываемый страх перед превращением избирательной процедуры в предмет публичного выбора.

Откуда придет «преемник»? Выбор «желаемый» и выбор «ожидаемый». Данные недавнего опроса позволяют сопоставить пожелания респондентов о том, из какой среды следовало бы избирать президента в 2008 г., и их предположения относительно того, из какой среды В. Путин выберет своего «преемника» (табл. 1).

Таблица 1

Из какой среды выбирать следующего президента России?

(в % по столбцу, май 2006 г., N = 1600 человек)

Приоритеты собственных предпочтений и ожиданий относительно действий В. Путина во многом, хотя и не полностью совпадают: почти треть опрошенных принимает как должное «преемника» из «ближайшего окружения» нынешнего президента, более половины полагает, что именно этим кругом и ограничится его выбор. Как видим, для общественного мнения фактически имеют значение только два источника, из которых может появиться «преемник» нынешнего президента: окружение В. Путина и некие (скорее воображаемые) «независимые политики». Все остальные перечисленные группы заметного внимания не привлекают. Но у В. Путина, по общему мнению респондентов, круг выбора оказывается еще более узким: собственное окружение и значительно реже – чиновники из правительства, еще реже – из ФСБ. Никаких надежд на то, что президент в поисках «преемника» может обратиться к партийным лидерам или независимым авторитетам, не просматривается. Если учесть, что показатели «игры» массового воображения (а оба столбца в приводимой таблице описывают эти феномены) в определенной мере отражают распределение общественных ожиданий, приходится признать, что мы имеем дело с признаками поистине уникальной («суверенной»?) социально-политической ситуации, аналоги которой трудно обнаружить и в отечественной, и в мировой практике.

Как известно, в партийно-советской традиции кадровый резерв высшего уровня составляли прежде всего региональные партийные лидеры, «хозяева» областей, республик (по траектории «периферия – центр» двигались в свое время С. Киров, А. Жданов, группа «ждановцев», Н. Хрущев, Л. Брежнев, Ю. Андропов). Лишь однажды, в условиях глубокой деградации режима, главный пост ненадолго достался сугубо аппаратному чиновнику (К. Черненко). В устойчивых западных демократиях на первые роли чаще всего выдвигаются либо региональные деятели (губернаторы штатов, мэры крупных городов), либо парламентские и партийные трибуны. (Неустойчивые латиноамериканские, азиатские варианты не в счет.) В сегодняшних российских условиях никакой из этих путей продвижения на высоты практически нельзя даже вообразить. Принципиально важно, что это признается как общественным мнением «в целом», так и всеми его политическими «фракциями» (партийными электоратами). За последние годы регионам, парламентским институтам и допущенным к власти политическим партиям пришлось утратить все признаки самостоятельности, превратившись в обезличенное, если не обезглавленное продолжение центрального административного аппарата. Привлекавшие общественное внимание фигуры парламентских ораторов и экранных героев отошли в сферу памяти о «ранней» перестройке. Реальный, то есть не декоративный, кадровый ресурс высшей правящей группировки как будто ограничен ее собственными рамками. В последнее время отрабатывается механизм горизонтальных перестановок в герметично замкнутых кругах администрации, правительства, судебно-прокурорской сферы. Показательной можно считать прокурорскую «рокировку» июня – июля 2006 г. (В. Устинов – Ю. Чайка). Допуск какой бы то ни было новой фигуры в замкнутую сферу «своих» нежелателен хотя бы потому, что может привлечь общественное внимание к теневым сторонам деятельности властных институтов и лиц разных уровней.