Читаем без скачивания Принц с простудой в сердце - Михаил Март

Глава II

1.

Младший лейтенант юстиции Наташа Рогова захлопнула толстый том с подшивками и глянула на мрачное лицо Трифонова.

— Как видите, Александр Иванович, фигура подозреваемого Савелия Коптилина вовсе неоднозначна. Его фотографию показывали инспектору ГИБДД Синицыну, и он опознал в нем шофера «волги». В том, что Коптилин фигурант нашего дела, можно не сомневаться. Пока единственный, к сожалению, и слишком изворотливый, чтобы рассчитывать на его быструю оперативную поимку.

— Я о другом думаю, Наташа. Коптилин — исполнитель. Он никогда не был инициатором ограбления, не вынашивал планов, но умел безукоризненно точно выполнять поручения. Исчезновение или похищение адвоката Добронравова, а так же проникновение в его офис и погром в квартире с кражей картин вполне подходит для Коптилина, но в роли шестерки. А если учесть его многолетний опыт и весь срок в совокупности, проведенный им в заключении, то могу лишь добавить, что такого фрукта нам не расколоть. Войди он сейчас сюда в кабинет сам, я буду вынужден его через час освободить. Что у нас есть, кроме отпечатков под мостом и показаний гибэдэдэшника? Он сознается, что лазил под мостом. Гонялся за редким экземпляром голубой бабочки. Только не помнит в какой день. А гибэдэдэшник обознался. Машины у него нет и прав тоже. Он не только автомобилей, но скрипа тележного боится. Стреляный воробей, на испуг мы его не возьмем, да он мне сейчас не нужен. Проку в нем нет. А вот колониями, где он сидел, займись серьезно. Нам нужны его связи. С кем он мог пойти в одной связке. Вторым в деле был парень посерьезнее. Коптилин стрелять в человека не стал бы. Он только напугать мог. А его напарник не раздумывая расстрелял в упор двух охранников, а третьего ранил. Теперь, что касается взломщика: замок с сейфа сняли и отдали в лабораторию, а там подтвердили, что его вскрывали отмычками. Причем при наименьшем количестве примерок и проб. Ювелир работал. Такие мастера, как правило, действуют в одиночку и не нуждаются в напарниках да еще таких грязных и замаранных. Этих троих мог объединить в общую группу только очень влиятельный человек. Крупный авторитет. Мало того, авторитета интересует искусство. Тоже вещь редкая.

— А если авторитету заказали ограбление?

— Такую версию исключать нельзя. Но я не стал бы на ней настаивать. Заказчик знает цену раритетов и понимает, что с таким добром легко засыпаться. Вещи известные, каталожные. Если их брать, то чисто и без шума. А к авторитетам с такой просьбой не пойдешь. Тот еще сам заинтересуется, а справедливо ли с ним хотят поделиться. И второй аспект. У авторитетов свои группировки. Люди проверенные, сработанные и даже по характеру схожие. А мы имеем дело с разными людьми. Будто их с улицы подбирали из разных районов, а потом свели в одном месте. Вспомни, как охранники офиса ворвались в кабинет адвоката. Они среагировали на шум. Уже странно. Застали в офисе троих. Полная глупость. Там место только для медвежатника, а остальным делать нечего. Почему? Скорее всего, ни один из них не доверял другому и они все друг друга контролировали. Так что прошу тебя, Наташенька, еще раз просмотреть дело и попытаться установить такие связи Коптилина, которые могли бы бросить его в лапы одному из местных воротил.

В кабинет постучали, и заглянул криминалист.

— А, Вася, заходи. Мы тут спиритизмом с Наташей занимаемся. Духов неведомых нам преступников вызываем.

Дымба принес кучу фотографий и разложил их на столе.

— Анализы показали, Алексан Ваныч, что швейцарский каталог уникальных марок открывали на страницах 309, 572 и 602. Только на этих страницах мы обнаружили одни и те же отпечатки и даже пепел от сигареты. Кто-то долго смотрел каждую из страниц, и пепел осыпался на книгу, после чего его сдували. Скорее всего, человек сидел за столом и был увлечен чтением. К этому следует добавить, что он должен знать немецкий язык, если читал. А разглядывать там особо нечего. Иллюстрации самих марок не могут долго задержать внимание. Маленькая справка: адвокат Добронравов не курит и немецкого не знает. Возраст пепла — не больше года. Сохранились женские отпечатки и мужские. Не меньше трех мужчин листали книгу. А перечисленные мной страницы можно назвать даже замусоленными. Теперь о марках. Статьи о их происхождении, тираже и истории, напечатанные в каталоге, нам сейчас переводят. Потом почитаете. Одна марка — английская с изображением королевы Виктории, вторая — французская, третья — испанская. Мы связались через Интернет с международным клубом. Они нам дали краткий ответ, что три эти марки потянут на двенадцать миллионов долларов и выше, если знать, кому продавать, если у марок имеется «родословная» и они не ворованные. Подробности нам могут предоставить на запрос, посланный по официальным каналам.

— Пошли обязательно. Нам нужно знать всех владельцев этих марок и тех, кто их продал, у кого такое богатство могли украсть.

Дымба покачал головой.

— Если наше дело упрется в марки, то я вам не завидую, Алексан Ваныч. Глухарь — это мировая проблема, а не нашего мелкого масштаба.

— Конкретнее.

— Марки — не картины. Их через границу можно возить в кошельке для мелочи, под ремешком для часов, под париком, воротником или на грудь наклеить. По статистике мирового масштаба уголовные дела, связанные с марками, практически не раскрываются.

— Ну ладно тебе причитать, тоже мне плакальщик. Садись за марки и не слезай с них, пока я не получу исчерпывающую информацию. И проверь все отпечатки, найденные в книге. Даже подними архивы. Умерших тоже не забудь.

— Одно могу сказать: отпечатки Добронравова там есть. Я их сравнивал с теми, что сняли в его квартире и в офисе.

— Ищи остальных.

Дымбу сменил появившийся Куприянов.

— Ну а ты-то, Семен, чем-нибудь порадуешь?

— Есть кое-что по мелочам.

— Не будь мелочным. Выкладывай. Только без собственных выводов.

— Аристарх при раскопках в квартире адвоката нашел корешок от почтовой бандероли. Я сходил на почту, проверил. Оказывается, Добронравов получал бандероли с журналами из Лондона. Но никаких журналов в доме мы не нашли. Выяснили адрес отправителя и дали запрос с просьбой повторить заказ. По-хитрому сделали. От лица почты — будто бандероль была утеряна. Придется немного подождать. Вторая новость: Аристарх нашел конверт со слайдами под одной доской паркета. Спотыкнулся, паркетина и отскочила, а там — конвертик. Пылью уже покрылся.

— Что за слайды?

— Ни черта в них не поймешь. Абракадабра какая-то. При увеличении сумели различить ткань. Точнее сказать, холст. Края испачканы красками. Возил слайды в Эрмитаж к специалистам. В жизни не догадаетесь, что это такое!

— Не тяни жилы, Куприянов!

— Картины! Их края, которые скрывает рама. Каждая картина имеет свои края, и они каталожные. Если у картины нет этих краев, значит, ее из рамки вырезали. Так воруют в музеях, чтобы сигнализация не сработала. И перевозить в рулоне проще. Вот вам и ответ на вопрос, почему картины из квартиры адвоката уносили с рамами. У них было время, и они не резали лезвием по живописи. Покупателя потом не найдут. Цена без краев падает в три-четыре раза. А все подлинники в музеях и частных коллекциях имеют края, они зарегистрированы, отсняты на слайды и записаны в реестры. Не у нас, конечно, а на Западе. В Интерполе, страховых компаниях, где их страхуют, музеях и в криминальной полиции.

— Опять Интерпол!

Трифонов глянул на Рогову.

— Ну и при чем здесь Савелий Коптилин? Вот какие перед нами, Наташенька, встают задачки.

На столе зазвонил телефон. Трифонов взял трубку.

— Товарищ полковник, мы дозвонились по московскому телефону, который вы заказывали.

— Хорошо, соединяйте.

Его соединили.

— Добрый день. Извините, с кем имею честь разговаривать? — изменив тон, спросил Трифонов.

— Топильская Генриетта Яновна.

— Очень рад слышать ваш бодрый голос. Моя фамилия Трифонов, и я звоню по рекомендации профессора Горбоносова. Он меня заверил, что вы сможете ответить мне на мой вопрос…

— Да-да, я помню. Мы с дочерью проверили бумаги мужа. Он был педантом и все записывал. Часовщик должен быть человеком аккуратным. Винтик к винтику. Так вот, Виталий чинил уникальные часы одному клиенту из Ленинграда. Очень уважаемому человеку. И тот уговорил мужа продать каталог филателистов, подаренный ему в Швейцарии. Не мог, знаете ли, отказать. Сумму я вам называть не буду, но случилось это в пятьдесят четвертом году. А имя покупателя значится так: князь Дмитрий Александрович Оболенский. Мой муж был старомоден…

Больше Трифонов ничего не слышал. Отца Анны он прекрасно знал. Вот теперь его по-настоящему застали врасплох.

2.

Завтрак проходил скромно. Что всегда украшало стол, так это белоснежная скатерть и свежие цветы. Ели серебряными приборами с фарфора. Сок, кофе, ветчина, тосты, икра, рисовый пудинг…