Читаем без скачивания Цивилизация рассказчиков - Тамим Ансари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В декорациях светского язычества греческая философия возникла как система идей, существующая параллельно формирующимся на Востоке религиям. Греческих философов можно сравнивать с Конфуцием, Заратустрой, индийскими садху и иудейскими раввинами. Одним из первых философов был Фалес Милетский, он родился около 625 г. до н. э. – примерно в то же время, что и Конфуций. О нем мы знаем одну поразительную биографическую деталь: люди постоянно спрашивали его, почему он бедный, раз такой умный. Фалес заставил их замолчать, захватив рынок прессов для отжима оливкового масла и став богачом. Затем он вернулся к своим философским трудам. Подобно Заратустре и другим, Фалес, без сомнения, плавал в море идей, которые составляли ключевой нарратив современного ему общества. Его размышления резонировали в умах современников, поскольку они, безусловно, плавали в том же море.
Фигура Фалеса столь важна, поскольку именно он сформулировал один из ключевых вопросов философии: из чего сделано все? Фалес решил, что таким веществом была вода, так как он заметил, что все вещи находятся в твердом, жидком или газообразном состоянии, а вода может принимать любую из этих форм. Философы, жившие после Фалеса, не были согласны с его ответом, но они приняли сам вопрос. Из какого вещества состоит все? Анаксимандр считал, что из воздуха; Демокрит утверждал, что из невидимых, не имеющих свойств частиц материи; Пифагор говорил о математических соотношениях. Ответов существовало множество, но сами вопросы были заданы в рамках системы идеи, сформулированной Фалесом и ему подобными, и эти вопросы по сей день занимают ученых-физиков.
Наконец, были еще злостные софисты, которые учили людей побеждать в спорах. Одним из главных критиков софистики (многие считают его таким же софистом) был вредный маленький бездельник по имени Сократ, который болтался по улицам Афин, задавал неприятные вопросы и затевал споры. Он высказал предположение, что люди могут различать добро и истину без посредничества богов, используя собственный разум и участвуя в дискуссиях. Мы знаем об идеях этого человека только из историй, записанных его учениками и почитателями, однако в главном он не отличается от Будды, Заратустры и многих других. К тому времени, как ученик Сократа Платон и ученик Платона Аристотель закончили свои труды, греческие философы построили четкую систему идей, которая помещала человечество в центр вселенной и описывала жизнь как обретение добродетели и истины посредством разума и опыта.
Греческие философы выделили из цивилизационного гештальта своего времени систему идей, которая стала отражением этого гештальта[8]. Сократ и его идеи не имели бы шанса на успех в период Среднего царства. Аналогично конфуцианство не могло появиться в Греции. Более того, Будда не достиг бы нирваны в Месопотамии. И так далее, и так далее, и так далее. Ключевой нарратив – это единое целое, и каждая его часть служит укреплению остальных его частей. Контекст определяет всё.
Часть II
Одна планета, много миров
По мере того как орудия расширяли возможности людей, росли и их миры. Колеса, повозки, дороги, письменность и тому подобные изобретения позволяли все большему числу людей взаимодействовать в пределах все больших расстояний. Расширяясь, коммуникационные сети накладывались друг на друга, переплетались и иногда соединялись в более крупные системы людей, историй, смыслов и идей. В конце концов политический контроль вытеснил географию как определяющий фактор в формировании человеческих обществ. Появились империи с едиными на всей территории платежными средствами (деньгами) и военными силами, обеспечивающими соблюдение порядка. Локальные нарративы слились в общие ключевые нарративы, теперь они связывали бессчетное число людей как членов огромных социальных общностей, которые выходили за рамки любых географических факторов и были более устойчивыми, чем племена, королевства и даже империи. В конечном итоге возникли цивилизации мирового масштаба – обширные сети людей, видевших себя в центре человеческой истории. Эти разные миры знали друг о друге и были связаны бесчисленными нитями, но каждый из них считал остальных второстепенными фигурами во вселенской драме. Там, где миры пересекались, конфликтующие нарративы со временем иногда смешивались и давали начало новым нарративам, включая одни элементы из более ранних историй и исключая другие, чтобы соответствовать потребностям новых человеческих общностей.
6.
Деньги, математика, коммуникация, управление и военная мощь
(2000–500 гг. до н. э.)
Цивилизации – это облака идей, не имеющие центра и границ; они слишком велики и слишком расплывчаты, чтобы ставить себе конкретные задачи и слаженно их реализовывать. В то же время объединения людей по признаку родства – роды, кланы и т. п. – слишком малы, чтобы воплощать в жизнь такие масштабные проекты, как ирригационные системы в долине Нила или Хуанхэ. Для решения задач такого масштаба требовались промежуточные формы общественных объединений, в которых были бы определенные роли и правила. Чтобы заполнить пробел, возникли государства.
Государства усилили эффект узких групп, превратив прежде бесформенное общество во что-то вроде социальных клеток. Подобно биологической клетке, у которой есть ядро и мембрана, у государства есть правительство и граница – идущая по периметру линия, иногда нечеткая, отделяющая внутренний мир от внешнего. Государства нуждаются в определенных механизмах для поддержания своей эффективности, например, чтобы выполнять функцию обмена сообщениями – коммуникацию. Под коммуникацией я подразумеваю все то, что делают люди, чтобы передать друг другу некую информацию: свои мысли, желания, намерения и т. п. То есть влияние и размер государства были ограничены скоростью и эффективностью, с которыми его члены могли обмениваться такими сообщениями.
Во времена, когда человеческие общности были представлены небольшими группами охотников и собирателей, люди взаимодействовали лично. Днем они расходились по делам, но на ночь все собирались вместе. Если кому-то нужно было сообщить что-то важное конкретному человеку или всей группе, он мог это сделать самое позднее ближайшим вечером.
Но постепенно группы росли и со временем стали слишком большими, чтобы каждый знал каждого. Ни один человек в долине Нила не мог лично знать всех остальных ее обитателей и напрямую контактировать с ними. Коммуникация, которая связывала государство в единое целое, отныне нуждалась в цепочке передачи: один человек сообщал информацию другому, тот третьему и т. д.
Чтобы создать что-то наподобие нильской ирригационной системы и поддерживать ее в рабочем состоянии, требовался скоординированный труд многих тысяч людей. Каждый из них должен был внести свой крошечный вклад в реализацию общего крупномасштабного плана. Если б эти отдельные действия не соответствовали друг другу, общие усилия ни к чему бы не привели. Нужен был единый центр принятия решений, из которого бы поступали приказы этим тысячам людей, обеспечивая их слаженную работу – и, по сути, превращая их в конечности единого организма, управляемые одним мозгом. Кроме того, такой масштаб делал невозможной простую передачу сообщений по цепочке: один человек должен был передавать сообщение множеству других людей, которым надлежало передать его еще большему числу людей и т. д. Только этим способом сообщения, исходящие из центрального источника – от фараона, царя, вождя, верховного священнослужителя, совета старейшин или кого угодно другого, – могли достичь каждого из тысяч участников общего предприятия. Ничего удивительного, что многие ранние цивилизации были так привержены строительству пирамид: египтяне воздвигали их как мавзолеи для знати; месопотамцы – как храмы для богов; майя – как площадки для религиозных ритуалов. Осмелюсь предположить, что людям нравилась форма пирамиды отчасти из-за ее метафорической силы: она символизировала нечто основательное, присущее цивилизованному существованию.
Когда появилась центральная власть, которой приходилось управлять рассредоточенными
