Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

не открыл, ведь я звонила?» — зло спросила она, когда Пихлая все же впустил ее. Пихлая утверждал, что он спал. «Сидя на диване!» — сказала женщина. Пихлая продолжал настаивать на своем. «С трубкой во рту!» — сказала женщина. Пихлая утверждал, что ему нужно пару раз затянуться, чтобы проснуться окончательно. «Такой худой, болезненного вида мужчина, верный случай рака легких, и первым делом, проснувшись, сует трубку в рот! Лучше зарядку сделал бы!» — сказала женщина. Пихлая признал, что в этом она права, и дело закончилось миром.

Пихлая нашел спички в боковом кармане пиджака, который он раньше, войдя, небрежно бросил на спинку стула; выпавшие при этом из кармана бумажник, записная книжка в синей обложке и очешник так и валялись на полу. Почиркав спичками перед камином, он наконец поджег виток бересты, и дым, огибая карниз камина, поплыл в комнату. Пихлая вскочил, открыл вьюшку и снова присел разводить огонь.

— Я однажды подал заявление, чтобы государство назначило мне художническую стипендию, да ничего не вышло, — сказал он.

— На что же ты живешь? За такую картину небось много не отвалят? — спросил я.

— Там, на верхнем этаже, спит моя постоянная стипендия. Он меня содержит, и этот дом его. Мой отец, ты с ним не знаком?

— Он тот самый профессор?

— Тот самый.

— Он что-то у нас печатал. Правда, я не читал, — сказал я.

— Он мой источник средств к существованию. Когда занимаешься таким делом, как я, надо или родиться в богатой семье, или жениться на богатой бабенке, иного выхода нет, — сказал Пихлая.

Он наконец разжег камин, сел перед камином на пол, неожиданно лег навзничь, сделал несколько плавательных движений, потянулся, потом встал на ноги и, подойдя к столу, сел на стул. Я пил пиво из стакана, потом хлебнул водки прямо из горлышка. Водка теперь шла получше, Пихлая задремал, сидя на стуле, и бормотал во сне что-то нечленораздельное, я не мог разобрать ни слова. Было четыре часа. Я заглянул в другие комнаты и посмотрел в окно. Снял туфли и лег на диван, водка в животе мешала уснуть. Странные, давние вещи, которых я вроде бы и не мог уже помнить, возникали в памяти, и до того живо, словно я только о них всегда и думал: различные мелочи на работе и детали домашней жизни.

Когда я встал, Пихлая проснулся, но тут же задремал снова в неудобной позе, свешиваясь со стула, я попил пива из бутылки и стал трясти Пихлая, но не смог его разбудить и потащил в соседнюю комнату на кровать. Потом пошел обратно, лег на диван и накрылся покрывалом, которое взял с кровати в соседней комнате.

V

Я проснулся и посмотрел на часы. Было почти десять. Лежа на диване и не поворачивая головы, я видел картины на стенах и на мольберте, и освещенные солнечными лучами бутылки на столе, и стаканы, и их содержимое. Вспомнился вчерашний вечер, я сел, голова была тяжелой и во рту — противный вкус. Сперва хотелось закурить, но тут же вроде бы расхотелось, я походил по комнате, пошел в другую, попал в кухню, напился воды прямо из-под крана, прополоскал рот и потер зубы указательным пальцем, посмотрел из окна во двор.

Когда на верхнем этаже послышались шаги, я вернулся в мастерскую. Глянул через дверь в соседнюю комнату. Художник за ночь успел снять брюки и сорочку, остался в кальсонах и рубашке, без одеяла он озяб и спал на боку, скрючившись.

Кто-то спускался по лестнице со второго этажа. Дверь передней отворилась, и в комнату, где был я, вошел Пихлая-старший — невысокий старик в халате и шлепанцах, на голове черная вязаная шерстяная шапочка.

— Тут еще спят, — сказал он.

— Засиделись немного, — сказал я.

— А ведь мы встречались, ты ведь из типографии, Аутио, если не ошибаюсь? — сказал он.

— Да, это я.

— Сеппо, этот не может не пить, хотя ему следовало бы налечь на работу. Взялся за такой заказ, который ему нипочем не осилить, и в Придачу связался со старой девой — она одна из заказчиков. Известно, что из этого выйдет. Ничего не выйдет. Она каждый день прибегает сюда и клянчит, чтобы он на ней женился, она магистр, обещает его содержать и всякое такое, — сказал старик Пихлая.

— Ты не верь, что он тут тебе заливает, — подал голос из кровати Пихлая-сын. Мы подошли к двери взглянуть на него, он, приподнявшись, сел, но Тут же снова опустился обратно на подушку, постанывая и держась за голову обеими руками. — Дайте пива, скорее! — стонал он.

Я принес из большой комнаты бутылку пива, откупорил ее и дал художнику. Он пил полулежа, прополаскивал горло и, сделав несколько глотков, остался лежать на спине, ожидая, чтобы пиво подействовало.

— И если эта баба сегодня припрется, нельзя ее впускать, — предупредил он.

— Да она же твоя невеста, — сказал отец.

— Никакая она мне не невеста.

— Однажды она мне уже говорила, там, на крыльце, что вы, наверное, поженитесь. «Профессор, возможно, вы вскоре станете дедушкой. Как вы к этому относитесь?» — рассказывал Пихлая-старший.

— Она чокнутая, — сказал сын.

Он встал и принялся собирать свою одежду в изножье кровати, на спинке стула, на полу рядом со стулом, взял в стенном шкафу чистое белье и носки, вышел со всем этим в переднюю, и затем оттуда стало слышно, как журчала из крана вода и как он мылся.

— Разве тебе не надо идти на работу? — спросил у меня профессор.

— Я в вечерней смене.

— Кстати, у вас опять печатается одна моя книга. Как там обстоят дела с ней?

— У нас, в печатном цехе, я ее еще не видел, — ответил я.

Сын пришел уже одетый, взял со стола бутылку и выпил все, что в ней осталось, потом пошел в кухню, и было слышно, как он там готовил кофе и ставил Посуду на стол; отец жестом пригласил меня идти впереди него. Когда мы вошли в кухню, Сеппо ставил на стол хлеб и масло и нарезанный сыр, упакованный в пленку.

— Мне, пожалуй, пора уходить, — сказал я.

— Кофе сейчас будет готов, — сказал Пихлая-сын.

— Могу позавтракать и в баре, по дороге домой, — сказал я.