Читаем без скачивания Золото Каддафи - Никита Филатов

И капитан Али Мохаммед Хусейн выполнит порученную миссию во что бы то ни стало.

Ради будущего своей страны. Ради собственного светлого будущего, в конце концов…

Капитан попытался представить себе новый дом с застекленной верандой, большим гаражом и открытым бассейном, представительский «мерседес», повышение в звании, должность начальника управления — и у него даже перестала болеть голова.

А еще через несколько минут командир экипажа сообщил по внутренней связи, что они приближаются к точке высадки, где вертолета уже дожидается отдельная рота спецназа.

Аварийный судовой маяк был разворочен прикладами и выведен из строя в первую очередь.

Однако военные корабли НАТО, скорее всего, успели перехватить его сигнал, так что времени терять не следовало. В любой момент на экране локатора могла появиться светящаяся отметка, обозначающая приближение какого-нибудь «охотника за пиратами» из состава международных военно-морских сил.

— Асад, я нашел! — доложил, забегая на мостик «Профессора Пименова», чернокожий худой паренек из абордажной команды.

— Слава Аллаху… — Сомалиец взял у него из рук портативную рацию, оставленную в каюте кем-то из членов экипажа.

Судя по всему, эвакуация моряков происходила хотя и поспешно, но вполне организованно. На «Пименове», как и почти на каждом судне, оказавшемся в этих водах, существовало специально оборудованное помещение, куда экипаж должен прятаться в случае нападения. Переборки туда открываются с обеих сторон, но если изнутри задраить люки, то есть, например, вставить наглухо болт, вход снаружи блокируется. И открыть его можно будет только самим запершимся морякам. А если к тому же задраить все люки и краны, то помещение вообще станет герметичным. Тогда экипаж даже выкурить из него нельзя. Учитывая запас провианта и воды, который делается заранее, в таком укрытии вполне можно продержаться пару суток.

Узнав от своих людей, высадившихся на сухогруз, что команда «Профессора Пименова» именно так и поступила, командир сомалийских пиратов решил лично прибыть на борт захваченного судна.

— Установите мне связь с экипажем, — распорядился он в первую очередь.

Обычно, когда пираты атакуют судно, им удается взять команду в заложники. И дальше уже остается только под дулами автоматов указывать его капитану, каким курсом вести судно.

Теперь требовалось придумывать что-то другое. И, по возможности, быстро.

Двери в машинный отсек были сварены из металлического листа, и, на то чтобы вскрыть их при помощи автогена или электропилы, понадобилось бы несколько часов. От ручных гранат толку тоже было не много. Конечно, противотанковые мины советского производства, которые остались сомалийцам еще со времен войны с Эфиопией, решили бы эту проблему за считанные минуты. Однако Асад оставил этот вариант на самый крайний случай: во-первых, он не имел никакого желания возиться с размазанными по переборкам человеческими останками, а во-вторых, уничтожение экипажа все равно не помогло бы запустить двигатели и вернуть судно к жизни.

О том, чтобы три сотни миль тащить захваченный сухогруз на буксире до побережья, в данном случае не могло идти речи — пиратская «Barcelona» имела слишком маленькое водоизмещение и не предназначенные для такого выполнения задачи двигатели. К тому же рули «Профессора Пименова», загруженного почти по ватерлинию, были повернуты на циркуляцию…

— Господин капитан, вы меня слышите? — нажал сомалиец на кнопку портативной рации.

Вопрос был задан по-английски, на международном морском языке, понятном любому судоводителю. Кстати, Асад знал и несколько русских выражений, которым когда-то его научили советские военные советники, долгие годы постоянно находившиеся в Сомали. Впрочем, почти все русские слова, которые остались в его памяти, были не слишком приличными или же относились к торжественному ритуалу употребления технического спирта.

— Господин Любертас?

Фамилия и имя капитана значились в нескольких судовых бумагах, обнаруженных людьми Асада при осмотре кают и помещений сухогруза.

— Господин Генрикас Любертас, вы меня слышите?

Рация молчала, и в этом не было ничего удивительного. Осмотрев следы пуль в металлической переборке машинного отделения, Асад уже понял, что абордажная команда успела основательно пошуметь и перепугать несчастных моряков до полусмерти. Поэтому переговоры с капитаном сухогруза приходилось начинать не в самой лучшей психологической атмосфере.

— Отвечайте, пожалуйста.

В паре кабельтовых от «Профессора Пименова» мирно переваливался с борта на борт пиратский траулер. А вот на мостике сухогруза, стоявшего лагом к волне, качка практически не ощущалась.

Не считая самого Асада, здесь находилось всего два или три человека. Командир абордажной команды с отборными головорезами ждал перед входом в машинное отделение, а остальные пираты распределились по палубе судна…

— Кто это говорит? — несмотря на помехи, голос в динамике рации звучал вполне отчетливо.

— Меня зовут Асад. Сомалийская береговая охрана. Имею ли я честь говорить с капитаном судна?

— Да, вы имеете такую честь.

— Очень приятно, господин капитан. Я хотел бы принести свои извинения за те неудобства, которые сейчас испытывает команда судна. Также я предлагаю вам и вашим людям добровольно выйти из убежища, чтобы начать с нами конструктивное сотрудничество. Гарантирую всем морякам неприкосновенность и хорошее отношение.

— Предупреждаю, господин Асад, что я успел сообщить о нападении, и скоро здесь будут военные корабли.

— Вполне возможно. — Сомалиец свободной рукой достал из пачки дорогую сигарету. — У нас действительно мало времени. Но и у вас его тоже не много.

— Почему же? Мы располагаем запасом воды и продовольствия, которого хватит на несколько суток.

— К сожалению, этот запас не понадобится вам в любом случае, — кто-то из сомалийских пиратов поднес зажигалку, чтобы Асад прикурил от нее. — Встреча с военными кораблями не входит в наши планы. Поэтому, если мое предложение не принимается, я буду вынужден затопить ваше судно.

— Простите? — Капитану сухогруза показалось, что он не совсем понял последнюю фразу.

— Повторяю. Я буду вынужден затопить ваше судно. Вместе с грузом и, как это ни печально, вместе с его командой. Поверьте, у меня есть для этого все технические возможности. Вы ведь понимаете, что вход в машинное отделение можно заблокировать не только изнутри, но и снаружи?

— Допустим, — после некоторой паузы ответил капитан.

— У нас есть четыре противотанковые мины, а на судне имеется несколько газовых баллонов. Этого вполне достаточно, чтобы взорвать, например, танки с топливом и повредить обшивку ниже ватерлинии. После этого огонь и вода отправят ваш сухогруз на дно за считанные минуты.

— Зачем вам это нужно?

— Мне это совершенно не нужно, — заверил сомалиец.

Больше всего он рассчитывал сейчас на то, что этот разговор слышат не только его люди на мостике, но и судовая команда, томящаяся вместе с капитаном в душном и тесном металлическом ящике.

— Но я вынужден буду это сделать. Хотя бы для того, чтобы не оставлять свидетелей. Вы меня слышите, господин капитан?

— Да, я вас слышу.

— Господин капитан, какой смысл в том, чтобы умереть за чужое имущество? Мне кажется, что деньги ваших судовладельцев не стоят даже одной человеческой жизни…

Асад докурил сигарету до фильтра и поискал глазами что-нибудь вроде пепельницы. Выкидывать окурок за борт, в Индийский океан, не хотелось — для настоящего моряка это был дурной тон и плохая примета:

— Надеюсь, что ваш экипаж придерживается такого же мнения.

— Я думаю, что вы блефуете!

— А вы проверьте, — предложил сомалиец.

— Нам надо посовещаться.

— Разумеется. Я даю вам на это… — Асад посмотрел на судовые часы, — ровно пять минут. После этого мои люди начинают минировать судно.

В закрытом ангаре, который раньше использовался ливийцами для ремонта авиационной техники, было душно и сухо. Конечно, не так, как в герметически запертом машинном отделении теплохода, но нагретая за день металлическая крыша ангара создавала внутри него температуру, которая больше всего подходила бы для общественной сауны. Только вместо приятного запаха чистого дерева здесь воняло резиной, машинным маслом и электросваркой.

Самолетов в ангаре давно уже не было.

Вместо них рядом с тяжелыми раздвижными воротами сейчас одиноко стоял десятитонный армейский грузовик, разукрашенный для маскировки серо-песочными пятнами.

— Осторожнее с огнем, ребята… — напомнил Иванов. — А то черт его знает, что и где у них тут разливали.