Читаем без скачивания Основоположник - Валерий Борисович Шаханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В отличие от покойника, любившего строгий стиль в одежде, лондонский спонсор был одет в джинсы. Под изрядно помятым льняным пиджаком виднелась специально состаренная короткая майка в цветных подтёках. На шее добровольного изгнанника болтался лёгкий, завязанный удавкой, шарф.
«Клоун, блин, какой-то», – подумал Маркин и тоже, как и Лёсик, засомневался в выбранной для спонсорства кандидатуре.
Варфоломей без особого интереса перебрал фотографии, на которых Иосиф блистал в костюмах неправдоподобных зверей, и попросил принести себе чая.
– Ты не стесняйся, – обратился он к Алексею, наблюдая как тот с тоской поглядывает в сторону «Джека Дениэлса», – наливай. Виски у нас отменный. И не бойся, денег не возьмём, если на этот счет переживаешь.
Грот засмущался, но после небольшого внутреннего колебания всё же потянул руку к пузатой бутылке; и, чтобы не показаться профаном в области импортного алкоголя, как бы между прочим, заметил:
– Наш самогон немного напоминает.
– Напоминает, напоминает, – медленно и с каким-то задумчивым безразличием повторил Плёвый, а затем с азартом, да так, что заставил гостей вздрогнуть, воскликнул:
– А сценарий-то – ничего. Забавно, очень забавно. Решил, значит, мускулом поиграть? Как там у нас говорится: «Мимо тёщиного дома я без шутки не хожу…». А?
Варфоломей с улыбкой посмотрел на растерянного Маркина и разрешился акцентированным, точно отзвук скачущего по паркету теннисного шарика, смехом. Тело его, следуя за податливой спинкой кресла, круто запрокинулось, предоставив застывшим от удивления просителям редкую возможность полюбоваться белизной и идеальной ровностью зубов хозяина офиса.
– Вот, ёлки! Уморили. Действительно забавно. И что, такого ещё никто не показывал? Никто-никто? – вытирал с небритых щёк слёзы Варфоломей и всё повторял: «Вот, ёлки! Надо же».
– А как вам вообще пришло такое в голову? – сделавшись вдруг серьёзным, начал приставать с расспросами изгнанник. – Это же нужно было додуматься.
Он задавал друзьям вопрос за вопросом и выжимал из каждого ответа максимум. На исходе третьего часа встречи бизнесмен заговорил сам.
В речи Плёвого Иосиф находил для себя много странного, непонятного, но сквозь словесный туман мало-помалу проступали признаки того, что отталкивать протянутую руку артиста здесь пока не собираются.
Плёвого устраивало всё в предложенной концепции, но не нравилось, или, точнее сказать, смущало отсутствие интриги вокруг персоны самого Маркина.
– Изюминки нет, постно всё как-то: мама-папа, школа-ВУЗ. Где зацепки? Папа – алкоголик? Нет! Со школы выгоняли за сексуальную связь с директрисой? Тоже нет. О тебе нечего сказать, Иосиф. Ты – не жил.
– Но я был лучшим на курсе…
– А я нигде и никогда не был лучшим, но обо мне на нашей с вами родине по сей день легенды ходят, – поддел Маркина Варфоломей и с многозначительным видом накрыл ладонью ждавшие автографов мемуары. – До сих пор у вас про меня говорят по телевизору: всё успокоиться не могут. За помощью-то не я к тебе – лучшему на курсе – пришёл. Вот то-то и оно. Значит, сиди и слушай.
Варфоломей принялся сам перекраивать серую биографию Маркина. Первой досталось маме.
– Как её звать?
– Сесилия Францевна, – ответил за Иосифа Грот.
– Плохо, – досадливо покачал головой спонсор. – Пусть она для будущих интервью будет Раей или вот: Клавдией Спиридоновной. И говори, что ты её почти не помнишь. Мол, знаешь о ней лишь то, что была она, допустим, цирковой артисткой, родившей тебя от красавца жонглёра, уже имевшего семью и троих детей. А? Соблазнитель, типа, страдал от двойственного положения, но желание стать родоначальником династии жонглеров-эквилибристов не позволило ему уйти от жены и собственных чад. Вот в таком вот плане…
– Гениально! Сюда можно добавить, – вмешалась в разговор помощница Плёвого, Лизонька, – что он не мог нарушить слово, данное покойному отцу, мастеру вольтижировки, завещавшему сыну прославить фамилию.
– Правильно девочка говорит. Ты слушай её, она глупостей не посоветует, – одобрил бизнесмен. – Дьявол, дорогие мои, как и прежде, – в деталях.
Подробностей становилось всё больше, и были они, на вкус Иосифа, одна чудовищней другой. Маркину пришлось узнать, что, когда ему было четыре года, его мать разбилась, упав с трапеции из-под купола цирка. Маленького Ёсика больше некому было защитить. Сироту обижали старшие мальчишки, надсмехались взрослые. Всё своё детство он провёл с цирковыми зверями, единственными живыми существами, которые любили несчастного мальчугана и всегда радостно возбуждались при его появлении.
– За кого он меня принимает? – пробовал возмущаться Маркин, когда к вечеру друзья завернули в гостиничный бар. – Ладно, ты денег даёшь, но нельзя же людей так, через колено, ломать. Как я после этого матери в глаза посмотрю? Ведь, по ходу, я отказываюсь от неё, от самого родного, что у меня есть. Мерзость! Мерзость! Мерзость!
На последнем слове Иосиф с силой ударил кулаком по столу, заставив вздрогнуть немногочисленных посетителей заведения. Встрепенулся и строгий, анорексичный бармен. Вытянув свою тонкую шею, он вопросительно посмотрел в сторону русских, которые выпили уже по четыре пинты пива, но ещё ни разу не ходили в туалет.
– Кочумай. Маман сама от тебя откажется, когда ей скажут, что ты на сцене вытворяешь, – подлил масла в огонь Лёшка. – Что уж тут причитать? Взялся за грудь – говори что-нибудь.
– Даст Варфоломей денег, – продолжил он зловещим шепотом после небольшой паузы. – Вижу, что даст. Глаз у него загорелся. А кто нам платит, тот нас и танцует. Это, как в кабаке. Так что расслабься, сиротинушка. Теперь нужно идти до конца.
Грот тайком посмотрел на бармена, достал из внутреннего кармана пиджака бутылку «Столичной», купленную в duty-free ещё перед вылетом, и быстро плеснул её содержимое в оба бокала.
II
Яхта Варфоломея Плёвого покачивала кормой на волнах томной средиземноморской гавани. Лучшего места, чтобы «забабахать хэппенинг», как утверждала утонченная Лизонька, придумать было невозможно.
– Устроим так, что сам папаша Кейдж5 в гробу перевернётся.
Помощница Варфоломея имела диплом платной бурсы и знала много из того, что обыкновенному человеку не нужно было знать и даром. В её головке, кроме профильных сведений, причудливо умещались фамилии, родственные связи и даже точные размеры одежды многих иностранных знаменитостей, не смевших в своё время даже помыслить, что творимые ими при жизни шалости станут темой серьёзного изучения в элитных заведениях, созданных в далёкой стране на базе бывших «красных уголков» вчерашними институтскими лаборантами и лекторами общества «Знание».
На вопрос Маркина: «Кто такой Кейдж?», Лизонька коротко и с вызовом ответила: «Это круто!».
– Я уже всё придумала. Люди будут на ушах стоять, – торжественно сообщила креативная помощница перед подписанием контракта.
Однако Иосиф, тяжело переживавший факты
