Читаем без скачивания Поцелуй бабочки - Натали Вокс

Прекрати! Немедленно прекрати! — приказала она себе.

Она поднялась на ноги и прижалась спиной к стене. Думай, девочка, думай. Ты бежала прямо вперед, потом упала, перекатилась и села. Значит, чтобы вернуться ко входу, надо идти налево.

Одри долго шла налево. Слишком долго. Тут она испугалась, повернула и пошла назад. Понимая, что начинает поддаваться панике, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Попробуй еще раз, Одри. Нет. Так ты окончательно заблудишься. Не нужно. Лучше оставаться на месте. Говорят, если заблудился, всегда нужно оставаться на месте.

Закрыв глаза, она попыталась вспомнить план, который видела четыре дня назад, когда впервые посетила катакомбы. Что она успела заметить до того, как упала?

Может быть, она видела что-нибудь? Например, знак рыбы, который уже знали собиравшиеся здесь первые христиане? Или лампу, оставленную древними римлянами, грабившими могилы? Сосредоточься. Видела она что-нибудь подобное? Едва ли. Но если бы она нашла рыбу или лампу — что намного легче — можно было бы попробовать выйти к церкви.

Найти лампу оказалось ничуть не легче. Точнее, просто невозможно. Наверно, ей не повезло с местом. Прошло немало времени, прежде чем она поняла, что безнадежно заблудилась. Одри опустилась на пол и заплакала от страха и отчаяния.

Она всегда считала себя сильной, здравомыслящей, умеющей не терять голову. А теперь, в двадцать девять лет, обнаружила, что боится темноты, боится бродящих здесь привидений и начинает ощущать приступ клаустрофобии!

Кроме того, она с ужасом думала о бесконечных темных тоннелях, разбегавшихся от этого места во все стороны. Тут наверняка кто-нибудь живет — бродячие собаки, крысы… Она широко раскрыла глаза, увидев крошечное пятнышко света… а затем закричала.

— Кто здесь? — спросил голос, лишенный тела.

— Витторио? — изумленно прошептала Одри. С опозданием поняв, что движущееся пятнышко света не что иное, как луч фонаря, она всхлипнула от облегчения. — Здесь! Я здесь! — закричала она как последняя дура. — Это Одри! О, Витторио, я здесь…

— Где? — с досадой переспросил он.

— Здесь! Я вижу фонарь! — Когда свет стал ярче и приблизился, отбрасывая зловещие тени на стены, Одри поняла, что смотрит на камень, украшенный резьбой, и нахмурилась — раньше она его не видела… Тем временем свет исчез.

— Витторио! Витторио!.. — Ее голос эхом прокатился по пустым ходам. — Витторио!.. — отчаянно вскрикнула она. — Вы пошли не туда!

— Близко… близко… близко… — ответило ей призрачное эхо.

Витторио спрашивает, близко ли она?

— Резьба! — прокричала она.

Ох, Одри, ну что ты за дура? В катакомбах полно разных камней. Беспокойно глядя по сторонам и ища, за что бы зацепиться взглядом, она не обнаружила абсолютно ничего. А вокруг было столько ходов! Витторио понадобится несколько часов, чтобы найти ее…

— Зовите… ите… ите… — Эхо стало еще слабее.

Продолжать звать? Да, это имело смысл. Она кричала, пока не охрипла, и с облегчением отметила, что голос Маричелли становится громче и ближе.

— Сюда, — устало повторяла Одри. — Сюда, сюда, сюда… — И вдруг он оказался рядом. — О, Витторио… — Она спотыкаясь бросилась навстречу и крепко обняла Маричелли, впившись пальцами в его спину. — Я здесь…

— Вижу, — сухо заметил он, инстинктивно прижимая ее к себе. — Но почему вы здесь?

— Конечно, потому что искала вас. Но я вовсе не гналась за вами, — глупо добавила она. — А потом я упала и ударилась… Наверно, я пробыла здесь целую вечность. Боже, Витторио, тут выключили свет… — сбивчиво лепетала она, умирая от страха потерять существо из плоти и крови, которое уже не чаяла увидеть, и все крепче цеплялась за него. — Не отпускайте меня!

— Не отпущу. Но почему вам понадобилось искать меня?

— У меня была записка…

— Записка?

— От Рико, а потом кто-то закрыл крышку, и я не могла выйти… О боже, — судорожно вздохнув, прошептала Одри.

Она подняла голову, посмотрела на Маричелли при свете фонаря и поняла, что хочет поцеловать его, прижаться губами к его губам и никогда не отпускать. И то ли она сделала это, то ли он… трудно было понять, кто кого спровоцировал, но внезапно рот Одри ощутил прикосновение его жадных, пылких, горячих губ. Она обвила руками его шею, отчаянно, страстно поцеловала в ответ и сжала в объятиях, которые становились все крепче и крепче.

С бешено колотящимся сердцем, тяжело дыша, Одри покрывала поцелуями его лицо, наслаждаясь теплом мужских ладоней, лежавших на ее спине, теплом губ, пока внутри не возникла сладкая тянущая боль. Одри инстинктивно поднялась на цыпочки, теснее прижимаясь к Витторио, и ощутила всю силу его желания, что заставило ее застыть на месте. Через миг она опомнилась.

— Извините, — смущенно пробормотала она. — Ради бога, извините. — Стараясь не смотреть на него, она испуганно добавила: — Так приятно видеть живого человека…

— Хотите сказать, что на вашем месте так поступил бы каждый? — вкрадчиво спросил он.

— Что? Да, — с облегчением подтвердила Одри. — Да, каждый! Уведите меня отсюда, — взмолилась она. — Пожалуйста!

О боже, что он подумает? Приказав себе забыть о том, что он не только отвечал на ее поцелуи, но даже провоцировал их, Одри попыталась успокоиться. Когда Витторио не ответил, она вскинула голову и снова посмотрела на него.

— Вы действительно знаете, как выйти отсюда?

— Да, знаю, — спокойно подтвердил он.

— Хорошо, — пролепетала Одри. — Однако если лампочки погасли…

— Это значит, что кто-то все запер и ушел домой.

— Да. Но они должны были знать, что вы все еще здесь!

— Почему?

— Потому что здесь ваша машина!

— Она стоит не у церкви. Так вы говорите, что Фернандо закрыл крышку?

— Ну, кто-то это сделал. Не знаю, может, и Фернандо.

— Что ж, давайте посмотрим. — Осветив фонарем стены и крышу, чтобы определить свое положение, Витторио взял ее за руку и предупредил: — Смотрите под ноги.

Он снова говорил с ней как чужой. Почему? Потому что она надоела ему? Или Витторио смутило то, что она бросилась ему на шею? О господи, зачем она это сделала? Она никогда не вела себя подобным образом. Выходило, что Одри не может справиться с собой, что она глупая маленькая самка, которая нуждается в постоянной мужской опеке.

Одри глубоко вздохнула, пытаясь восстановить контроль над непослушным телом, и нарушила молчание, становившееся невыносимым:

— Наверное, вы отлично знаете эти тоннели…

— Угу. Правда, в этом конце я не был несколько лет. Мы ушли отсюда после того, как нашли здесь мраморную плиту. Лампочки тянутся ненамного дальше того места, в котором вы находились. Но объясните ради бога, зачем вы так далеко ушли от входа? Если бы я не отправился изучать кое-какие старые тоннели…