Читаем без скачивания Таинственная Каффа - Отто Бибер

Бибер стоит перед императором амхаров. Менелик тотчас забрасывает его вопросами. Бибер почти не в состоянии этому поверить: Менелик, оказывается, очень хорошо осведомлен о некоторых важных делах, которые заботят императора Франца-Иосифа. В заключение Бибер с небольшим пояснением передает негусу послание Франца-Иосифа. На этом прием заканчивается.

В свободное время Бибер осматривает город. Обряды эфиопской церкви с ее причудливым смешением христианских и иудаистских обычаев чаруют его своей прелестью. На широкой площади перед большим шатром Менелика, где негус устраивает приемы и трапезы для своих подданных, Бибер наблюдает древний танец священников коптской церкви. Под грохот барабанов и хоровое пение все быстрее и быстрее кружится хоровод. Этот культовый обряд напоминает танец царя Давида перед скинией завета.

Через несколько дней Фридрих Бибер вновь стоит перед Менеликом. И снова торжественная церемония, обстоятельная, в восточном стиле беседа о многих вещах, так интересующих Менелика. Негус с видимым удовольствием отвечает на приветствия и пожелания Франца-Иосифа. Затем один из высших сановников по поручению Менелика передает Биберу необходимые полномочия — письмо императора — основу будущего торгового договора с Эфиопией.

Под впечатлением необыкновенно благоприятной обстановки Бибер хочет просить Менелика разрешить ему отправиться в Каффу. До сих пор для поездки на юг необходимо разрешение императора. Строжайше запрещено выходить за пределы города и совершать поездки в глубь страны. Бибер понимает, что он должен говорить сейчас, если хочет добиться цели. Скромный чиновник из Австро-Венгрии чувствует, что ему удалось завоевать особые симпатии императора. Однако Менелик опережает Бибера и сам обращается к нему. Видно, обрадованный тем, что может разговаривать с Бибером на языке своей страны, он приглашает ученого на торжественную трапезу, которая состоится завтра в тронном зале. Раз в неделю император приглашает свой народ сюда или в большой шатер за городом.

Из длинного тронного зала доносятся глухие удары барабанов. Вокруг суета тысячеголосой толпы. В этом тронном зале по субботам и в дни больших праздников император угощает мясом, хлебом и превосходным медовым вином до четырнадцати тысяч гостей.

Со всех сторон великого царства стремится сюда народ, чтобы увидеть императора и принять участие в этой трапезе, Пиршество начинается рано утром: семь тысяч человек одновременно размещаются в большом тронном зале. С восьми часов утра и до заката пируют у императора тысячи людей. В такой день расстаются с жизнью до восьмисот быков. Бибер так описывает этот пир:

«Еще с большим трудом, чем два дня назад, паж проложил мне сегодня дорогу через ворота и дворы к большому, празднично украшенному тронному залу. Вокруг множество людей. Тесно прижавшись друг к другу, они терпеливо ждут, пока наступит их черед. Все празднично одеты в белые шама с широкими красными полосами.

Сквозь пеструю мозаику оконных стекол в зал попадает лишь рассеянный солнечный свет. Слева нежно расцвеченный шелковый занавес ограждает высокую эстраду. Там на полу лежат бесчисленные ковры и подушки… В этой части большого тронного зала толпятся пажи, придворные, чиновники, священники и вельможи. Захватывающая роскошь красок! Картина, словно из восточной сказки.

Внезапно наступает полная тишина: Менелик входит в обширный тронный зал. И, как этого требует строгий обычай страны, пажи скрывают трон покрывалами, пока император занимает свое место. Он вновь доступен взорам лишь тогда, когда опустится в кресло.

В черной широкой шелковой мантии, с белым платами вокруг головы, император величественно покоится на красных подушках. Он неподвижен. Справа и слева от трона пажи ожидают его повелений. Рядом с Менеликом сидит надменный рас Вольде Гиоргис, которого сегодня я вижу впервые. Так вот он каков, победоносный полководец, уничтоживший Каффское царство! Меня, посланника австрийского императора Франца-Иосифа, рас Вольде Гиоргис едва удостаивает единственным взглядом!

Рядом с ним дедшас Ванау Саггарт. Он еще совсем ребенок. По амхарскому этикету его никто не приветствует, никто не замечает. Но со временем, когда Менелик умрет, он станет великим и могущественным. Он — будущий властелин. Теперь же ни один из тысячной толпы не обращает на него внимания. Это было бы величайшим оскорблением для Менелика, царствующего императора.

Я сам, как европейский сановник, сижу на маленьком деревянном табурете слева от императора. Напротив меня — первосвященник из Аксума. Рядом — единственный министр-европеец, верный советник Менелика, швейцарец Альфред Ильг. Еще вчера мне представился случай коротко переговорить с ним. Я рассказал ему о своих планах и работах, о моем горячем желании поехать в Каффу, чтобы сохранить все, что возможно, для науки. Министр проявил исключительно глубокое понимание. Он обещал мне свою помощь, и я уверовал в успех. Подле трона и повсюду на разных подставках возвышаются серебряные канделябры с горящими свечами. За ними следят пажи.

Меня подавляет эта восточная роскошь. Вот слуги императора ставят передо мной великолепный плетеный стол. На нем несколько ломтей хлеба, молоко и кувшин, наполненный отличным медовым вином — теджем.

Затем начинается трапеза по строгому эфиопскому этикету. Никто из вельмож не произносит во время еды ни слова. Подле моего стола стоит слуга с большими кусками сырого мяса. Вот он протягивает мне нож, и я пытаюсь по примеру других, есть сырое мясо на эфиопский манер. Против ожидания, очень вкусно. Так нежно это мясо, что оно буквально тает на языке. Теперь мне протягивают тедж, затем трапеза продолжается. Все происходит быстро и беззвучно. И все же я сижу за столом почти целый час.

Наконец все встают. Император омывает руки за занавесями, которые держат пажи. И нам подают воду для омовения и платок, чтоб вытереть руки. Снова открываются занавеси. Свечи и стол, за которыми обедал император, исчезли. Уносят прочь и мой стол, и теперь мне виден огромный зал.

Император приглашает придворных к себе и удостаивает их беседы, а в зале слуги и служанки накрывают столы и наполняют сотни и тысячи кубков превосходным теджем.

Внезапно снаружи раздается дробь барабанов, и зал наполняется тысячами людей, преимущественно солдатами. Все усаживаются. Чаши тотчас идут по кругу. Истребляются горы мяса. Слышится чавканье, чмоканье, прихлебывание и рыганье.

Под грохот тромбонов, звуки скрипок, лютен, свирелей входит Оркестр императора. Шествие замыкают многочисленные фанфаристы. Музыка доводит шум и суматоху в зале до оглушающей какафонии.