Читаем без скачивания Атолл «Морская звезда» - Александр Насибов

— Таким необычным способом? Уж если узник решил сообщить людям нечто чрезвычайно важное, он либо передает тайную записку, либо бежит! — заметил Магомедов.

— Он и бежал, — сказала Шурга.

— Зачем же тогда татуировка?

— Человек мог не иметь бумаги или чего-то другого, на чем можно писать… Он мог знать, что шансы выжить — минимальные. Информацию же, которой располагал узник, требовалось доставить людям, чего бы это ни стоило… Вот и возникла мысль о татуировке, причем именно на спине, где ее всего труднее обнаружить. Но бедняга подвергся экзекуции, — капитан вздохнул, покачал головой. — И били его именно по спине. Значит, прочитали запись? Как же после этого оставили его в живых? Ведь должны были уничтожить заключенного, содрать со спины кожу с татуировкой, если она и впрямь содержала нечто секретное. Все что угодно, только не пустить убитого свободно плавать в океане.

— Я все время думаю об этом, — проговорила Шурга. — Думаю, но ответа не нахожу… Однако для меня бесспорно: человек был жив, когда оказался в воде!

— Трудно поверить, что так и произошло. Теперь о баротравме легких. — Капитан задумался. — Выходит, драма разыгралась где-то на глубине, где повышенное давление? Таким образом, надо вернуться к мысли, что человек был выпущен из субмарины?

— Если фантазировать дальше, можно назвать любой аппарат для работы на глубине, скажем батискаф, — проговорила Шурга.

Капитан вздохнул, потер лоб.

— Все устали, — сказал он. — На сегодня достаточно. Мы еще вернемся к этому разговору. Ибрагим, размножьте снимки. Один комплект фотографий отправим пароходству.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Летающая лодка, когда ее уже нельзя было видеть с советского теплохода, взяла круто в сторону и вскоре приводнилась в лагуне небольшого острова. Здесь она уверенно зарулила в протоку, скрывшись в зарослях тропического леса.

Прибывших встретил Лотар Лашке. Он мало изменился за прошедшие годы. Разве что седина тронула его густую, с рыжинкой, шевелюру да резче обозначились надбровные дуги на широком костистом лице.

Это он, Лотар Лашке, высмотрел островок среди множества таких же клочков суши, разбросанных по океану, и купил его, чтобы Аннели Райс без помех могла осуществлять поставленную перед ней задачу.

Сегодня Лашке был озабочен.

— Уверена во всем до конца? — сказал он, помогая жене выбраться на берег. — Беглец не попал к ним живым, никаких сомнений в этом?

— Сжатый воздух должен был убить его еще на полпути к поверхности, ты же знаешь. Они подняли на борт мертвое тело.

— Теперь я думаю вот о чем: вдруг он предвидел свою гибель?

— Не понимаю… Он ничего не смыслил в водолазном деле, это я точно знаю.

— Но он был крупным ученым. А такие все схватывают на лету, даже если речь идет о вещах, с которыми они прежде не сталкивались…

— Чего ты опасаешься?

— Он мог предвидеть, что погибнет, — упрямо повторил Лашке, — мог понимать, что, скорее всего, не выберется живым на поверхность океана. А раз так — мог принять меры на подобный случай. У меня не выходит из головы мысль, что при нем могла быть записка и что русские перехватили ее…

— Он дважды мертв! — Аннели Райс вскинула кулаки. — Сперва его легкие разорвал сжатый воздух, потом их залила вода. Чего тебе недостает?

— Уверенности, что все так и произошло. Он слишком много знал, этот человек. И был достаточно умен, чтобы отыскать способ вынести информацию.

— Но ты создал условия, при которых…

— Зачем же он бежал, если понимал, что погибнет? Бежал для того лишь, чтобы захлебнуться в воде?

— У него не было шансов! — упрямо сказала Райс.

— А вдруг он нашел его — один-единственный шанс, но такой, о котором мы представления не имеем?

Аннели Райс не ответила. Лашке и ее заразил своими сомнениями. Сейчас она мысленно перебирала все этапы операции — приводнение летающей лодки близ советского торгового судна, доклады по радио высадившихся на теплоход автоматчиков, их возвращение к гидросамолету и осмотр привезенного на катер тела… Нет, ничто не свидетельствовало о том, что опасения Лашке основательны!

Из приземистого серого здания, к которому они направлялись, выбежал человек. Увидел Лашке и Райс, метнулся к ним.

— Шеф, — проговорил он, задыхаясь от быстрого бега, — шеф, радио с объекта. Они как следует взялись за заключенного номер семнадцать, и тот стал говорить. Очень важные показания… Это он помог бежать номеру двадцать второму. Выяснилось: двадцать второй имел при себе информацию…

— Пакет?

— Ему не на чем было писать, вы это знаете.

— Что же тогда?

— Все придумал он, двадцать второй. Текст записки был татуирован.

При этих словах Лашке резко обернулся к Аннели Райс.

— Вранье! — выкрикнула она. — Подлое вранье! Час назад я осматривала этого человека. На нем не было татуировки!

— Вы видели и его спину?

Райс зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть.

— Спину? — пробормотал Лашке. — Человек сам себе татуировал спину?

— Семнадцатый признался, что это сделал он. Двадцать второй диктовал, а он буква за буквой прокалывал кожу на спине партнера…

— Вчера двадцать второго наказывали плетьми. Как же не разглядели татуированную запись? Ведь бьют по спине! Я сама видела — грудь и живот у него были чистые. Значит, лупили по спине. Как же ничего не увидели?

— На двадцать втором была рубаха, фрау Райс.

— После первых же ударов она должна была лопнуть…

— Она и лопнула. Семнадцатый был при экзекуции. Он дал показание: от ударов плетью лопнула не только рубаха, но и кожа спины. Кровь залила спину заключенного номер двадцать два. Можно ли было в таких обстоятельствах разглядеть татуировку?

— Да, я видела рубцы, которыми была исполосована его спина. Но кто мог подумать, что между ними есть какая-то запись?.. Убеждена, ничего не заметили и русские. К тому же мы уничтожили отснятую ими пленку.

— А вдруг была еще пленка? Они отсняли кассету, заменили ее, вновь стали снимать. Тут появляетесь вы, забираете эту новую кассету, засвечиваете пленку. А осталась та, первая. Могло быть так?

— Не знаю…

— Меня настораживает, что русские безропотно отдали тело. Вроде бы не очень протестовали. Почему? Может, во всем уже разобрались и были озабочены лишь одним — необходимостью усыпить нашу бдительность?

— Что же делать, Лотар?

— Ни при каких обстоятельствах информация не должна просочиться за пределы объекта. Так что выход один… Встреченный сухогруз направляется к перешейку?

— Да.

— При скорости в шестнадцать—семнадцать узлов ходу ему до канала около суток. Увы, за это время нам не успеть…