Павший в его одежде боярин Бренк и ветви срубленного дерева, под которыми нашли великого князя, нисколько не могут уменьшить славу его личного геройства в этот день. Возлагая свою одежду на любимца, Димитрий никоим образом не мог предвидеть все случайности предстоявшего боя, предвидеть, что боярина непременно убьют вместо него самого. Если бы Димитрий остался на своем месте, то и отсюда никак не следует, чтобы он был непременно убит. Очень может быть, что самое замешательство, временно случившееся в большом полку, произошло именно вследствие того, что Димитрия не было на великокняжеском месте, а Бренк не мог вполне его заменить. Никто не ставит в упрек прадеду Фридриха II, великому курфирсту Бранденбургскому, то обстоятельство, что он во время Фербелинского сражения, 1675 года, в виду направленных на него выстрелов, поменялся своим белым конем со шталмейстером; после чего тот действительно был убит. Если бы великий князь искал безопасности, то он не поехал бы в передние ряды, чтобы самому рубиться с неприятелем; а, наоборот, поместился бы за войском, как советовали ему бояре и как поступил его противник Мамай. Или он мог бы остаться при засадном полку, который хотя и покрылся наибольшею славою, но пострадал менее всех прочих частей войска. Нет сомнения, что Димитрий, как еще молодой человек, исполненный сил и энергии, увлекся в Куликовской битве личной отвагой (а, может быть, желал своим примером поощрить воинов), и действительно подверг себя таким опасностям, посреди которых уцелел почти чудесным образом. Если до изнеможения утомленный битвою (не забудем о его тучности), лишившийся коня, окруженный врагами, отрезанный во время свалки от всякой помощи, он сумел еще добраться до закрытия и спастись, то это опять-таки свидетельствует о его энергии и находчивости. Надобно заметить, что тогда средством спасения в случае ран и крайней опасности во время боя употреблялся, по-видимому, такой способ: упасть среди трупов и пролежать до минования опасности. И этот способ не считался унизительным для храбрецов. Пример тому представляет князь Стефан Новосильский. Когда Владимир Андреевич расспрашивал, кто видел в бою великого князя, то Новосильский, не без некоторого хвастовства, сообщил, что видел, как Димитрия обступили четыре Татарина; что он (Новосильский) напал на этих Татар и троих убил, а четвертый убежал, когда же он погнался за этим четвертым, то на него самого напали другие Татары и нанесли многие раны, и он спасся только тем, что остальное время битвы пролежал между трупами («Поведание». Истор. Сбор. III. 62). Димитрий однако не прибег к этому именно способу. Источники согласно свидетельствуют, что Великий князь был осыпан ударами по голове, плечам и животу, и что доспехи его были все иссечены. Если же на теле его не оказалось глубоких ран, то этим он конечно был обязан превосходному качеству своей брони и своего шлема. Припомним, что нечто подобное случилось с французским королем Филиппом Августом, в сражении при Бовине 1214 года. И в Русских летописях находим другой подобный пример. В 1317 году, как мы видели, тверской князь Михаил Ярославич сразился с Юрием Московским и татарским воеводою Кавгадыем, и победил их. «Самому же князю Михаилу видети доспех свой весь язвен, на теле же не бысть никоея раны». (П. С. Р. Лет. V. 209. VII. 190). Впрочем в Ростов, летоп. о Димитрии говорится: «найдоша великаго князя вельми язвена лежаща». И если далее сказано: «доспех его весь бяше избит, но на теле его не бысть язвы», то это, конечно, означает отсутствие именно глубоких или опасных ран.
Если Димитрий Иванович в данном случае заслуживает легкого упрека, то именно за его излишнюю отвагу и увлечение воинским пылом. Но на это можно отвечать тем, что победителя не судят. А унижать его за то, что он не явился сказочным богатырем вроде Ильи Муромца, не только неисторично, но и просто грешно (со стороны некоторых писателей). Лично выигравший две такие битвы, как Вожинская и Куликовская, и собственноручно рубившийся с врагами до полного изнеможения, Димитрий вполне заслужил славу князя-героя. На основании моего повествования и сих соображений (в отдельной брошюре, изданной ко дню 500-летнего юбилея Кулик, битвы), Д. Ф. Масловский, наш военный историк, поместил (в Воен. Сборнике 1881 г. №№ 8 и 9) «Опыт критич. разбора похода Димитрия и Куликовской битвы».
32
С. Г. Г. и Д. I. № 32. Разбор источников и соображения о поведении Олега Рязанского в эпоху Куликов, битвы см. в моей Истории Рязан. княжества, 168–177.
33
О Тохтамыше, его нашествии и дальнейших его отношениях к Руси летописи Воскресен. Никонов. Новогородская Четвертая. Прибав. к Софийск. (т. VI), Супрасльская рукопись (М. 1856), летопись Авраамки, Татищев, Geschichte der Gold. Horde — Хаммера. О личности князя Остея помянутые летописи свидетельствуют только, что он был князь Литовский, внук Ольгерда. Но под 1385 г. летописи Воскресен. и Никонов, (последняя уходит вперед на год) упоминают Александра Андреевича «нарицаемаго Остея» московским наместником в Коломне, а также Михаила Андреевича Полоцкого, внука Ольгердова, отряженного в числе московских воевод на Рязань и там погибшего. Не был ли он братом Александра Андреевича Остея? А сей последний и князь Остей, начальствовавший в Москве в Тохтамышево нашествие, не есть ли одно и то же лицо? В таком случае повесть об этом нашествии ошибочно упоминает его в числе убитых Татарами; может быть, он только был захвачен ими в плен.
34
О войне и мире с Олегом см. мою Историю Рязан. княжества. О ссоре с Новгородом летописи Новгород. Воскресен. Никонов. Договор с Владимиром Андреевичем с С. Г. Г. и Д. № 33.
35
О кончине Димитрия повествуют помянутое в прим. 31 «Слово о житии и преставлении Димитрия Ивановича царя Русского» (II. С. P. Л. IV и VII; Историч. Сбор. О. И. и Др. III). См. также Ник. лет. и Татищева. Две духовные его в Соб. Г. Г. и Д. I. №№ 30 и 34. Приводимые мною прозвания некоторых бояр, записанных свидетелями в духовной 1389 года, Квашня, Кошка, Свибл, Остей, в этой духовной Грамоте не упоминаются, а взяты из летописей и родословных книг.
36
Летописи, изданные Быховцем и Даниловичем. Хроника Виганда. Длугош, Стрыйковский, Коялович, Scarbiec Даниловича. Kodex dyplomatyczny Litwy — Рачинского. Archivum Lubartowiczow — Sanguzkow. I и П. Фойгт — Geschicte Preussens. V. Нарбут, т. V. Крашевского — Litwa. 11. Warsch. 1850. Шайнохи — Jadwiga i Jagiełło I и II т. Lwow. 1861. Kapo — Geschichte Polens. II,
