Читаем без скачивания Рождённый ползать… История преступления длиною в жизнь - Алена Бессонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было, было, было, но ведь столько тому назад!
– Ахма! Шлёпанцы! – негромко приказал Чудь.
Из тьмы в углу комнаты выскользнула росомаха, в её зубах домашние тапочки без задников.
– Вот так должны служить и они! – Он громко начал, но последнее слово произнёс почти шёпотом.
Чудь бросил на худые плечи тёплый халат, всунул холодные ступни в мягкие шлёпанцы и упал в глубокое кресло. Росомаха улеглась на полу, и он поставил на неё ноги. Густая шерсть щекотнула лодыжки.
Хотелось забыться, дать отдых утомлённой голове, но не покидала мысль о Романовском. В их последнюю встречу он узнал его сразу по обличию, и всё равно хотелось думать: ошибся. К сожалению, нет. Не берёт таких пуля, не принимает сырая земля. Судьба-предательница лоб в лоб свела.
Живу, как к резине привязанный – тяну, тяну, ползу вперёд, где упрёшься в кого-то, где на коленях, и вдруг… Оборвался конец, или его чик-чик кто-то, и резина, тобою же натянутая, тебя и хлобыстнёт… Эту девку-экспертшу косоглазую не добили… Хрень… Где её искать? Она свяжет воедино смерть Романовского и диких старателей… Что свяжет? Уже связала! Купленный мент доложил: девка подняла старые дела… Значит, ключик у неё в руках… Эх, Кузьма, постарел ты… упустил экспертшу… не добил…
Всё может пойти к чёрту! Годы, работы, когда потихонечку, исподволь, на бумажном клочке, а потом и на листочках с гербовой печатью я делал свою жизнь, рисовал себя. К чёрту!.. Зачем лишал себя удовольствий, бежал в комариное царство? Затем, что на Севере деловой человек виден издалёка!.. И я пришёл, оброс хорошей шерстью. Своим умом, своими делами приобрёл крепкую красивую шкуру. А теперь её сдерут! Сдерут и будут глумиться. С каким удовольствием они будут глумиться! Ты хочешь видеть меня окороком, Ахма?
Однажды я уже ободрал с себя родовую шкуру – шкуру, дарованную матерью, шкуру избранного народа и превратился в заметного важного чиновника, имя которого знали на Севере. А как начинал? Червяком ползал… За бензин нужному человечку – рыбкой, за рыбку – дюралевый уголок с рудника, за уголок – охапочку меховых шкурок. Шкурка в подарок жене доброго человека на память, память не подведёт, когда нужно вспомнит, где нужно – назовёт. И всё дело! Людям – добро, себе – не рупь, копейку. Кто поверит? А ведь так. Себе почти ничего – одни сувениры. Потом должность получил вроде небольшую, но и губернатор и мэры с прочей шушерой были у меня в руках, слушали не перебивая… Чудь вспоминал фамилии и каждый раз сжимал пальцы в кулак, повторял громко:
– …в руках! В руках! В руках!.. Если кто догадывался о моей настоящей жизни сразу уходили. Ахма хорошо выполняла свою работу… Когда своё дело ставил ни у кого помощи не просил, всё сам… Всё… Так что к делу моему никто из них никакого отношения не имеет… Всё что есть – всё моё… Как же я не удержался, сволочь? Прошёл бы мимо Романовского и всё было бы по-прежнему… Волю дал своей ненависти… Идиот… Идиот! Подчистить за собой придётся и начинать нужно с колыбели, с того рокового дня. Ах, Михал Юрич, Михал Юрич, вы ведь ручки потираете, думаете, что цепанули меня, осталось только за хвост потянуть…
Чудь юродиво хихикнул:
– А нет у меня хвоста! Я его отбросил, как ящерка… Зря ваша жёнка в архивы полезла. Хорошо, что мне ума хватило оставить в гнезде своего человечка. Накладно, конечно, десятилетиями подкармливать жлоба, но сейчас окупилось… Гриня доложил о её интересе. Ольга Ленина на деле оказалась Ольгой Исайчевой. И муженёк её здесь и, как я теперь понимаю, приехал он по мою душу… А ну-ка, сыскарь, ежели я потяну тебя за ушки. Они в виде жёнки и сыночка хорошо торчат…
Чудь вынул из кармана куртки монетку, подкинул. Монетка легла на ладонь профилем Ленина. Чуть усмехнулся:
– Так, то лысый! Поживём ещё, поворочаемся…
2010 год. Сартов
Ольга после восьмичасового пребывания в архиве еле—еле дотащилась до дома. Страшно хотелось выпить кофе и просто посидеть на веранде, листая новый научно-информационный журнал «Нумизматика». Он выходит три раза в год и содержит много интересной и свежей информации о фалеристике, медалистике и антиквариату. Ольга купила журнал три дня назад, но дела не давали выкроить время, чтобы посмотреть издание. Вот и сейчас, взяв журнал в руки, она откинулась на спинку кресла и, прикрыв глаза, помимо своего желания продолжала думать о деле старшего лейтенанта Юрия Костюхина. Приговор заочного трибунала в отношении Костюхина был суров – расстрел. Его пособника Ефима Мессиожника приговорили к двадцати годам лагерей, что равнозначно тому же расстрелу. В деле часто мелькает фамилия Бориса Романовского. Он был главным свидетелем обвинения. Костюхин и Мессиожник не подлежали амнистии и на них не распространялся срок давности. Следовательно, и сейчас они находятся в розыске. Ольга подсчитала, что Костюхину на данный момент больше девяноста лет и вряд ли он дожил до такого возраста, а вот Мессиожнику чуть больше восьмидесяти и его пребывание на земле вполне вероятно. Мессиожник и Романовский одногодки, неужели судьба всё же свела их? Так, не бывает! Не-бы-ва-ет! Но тогда кто направил росомаху на героя лётчика? Ольга до буквы изучила личное дело Бориса Максимовича – больше ничего такого, что кого-либо могло сподвигнуть на преступление она не обнаружила. Звонок домофона заставил Ольгу вздрогнуть. Время позднее, она никого не ждала. Зося в Норвегии на практике, Егорка у родителей на даче – дед взял внука на зимнюю рыбалку, Мишка чёрт знает где. Ольга нажала на кнопку домофона – на экране в районе обзора калитки никого не было. Спросила: кто? Глухой голос ответил: «вам известие. Я бросил открытку в почтовый ящик».
Ольга, не торопясь, натянула на ноги калоши, накинула на плечи куртку, пошла к почтовому ящику. В нём оказалась цветная фотография с изображением медведя с разинутой пастью, на обороте надпись: «Сейчас ещё не поздно остановиться. Если хотите увидеть, как вырастут ваши детки. Если вырастут!»
Ольга ещё раз прочитала текст и перевернула фотографию, задала себе вопрос: «Почему медведь?! Или это не медведь?»
Она, спотыкаясь на мгновенно ослабших ногах и, теряя на ходу калоши, вбежала в кабинет, плюхнулась на стул у компьютерного столика набрала в поисковой строке: зверь похожий на медведя…
На правой стороне дисплея возникли фотографии, точь-в-точь как у неё в руках.
– Росомаха! – выдохнула Ольга и, дрожащими руками выдернув из заднего кармана брюк сотовый телефон, выбрала номер:
– Зося?! – произнесла она, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Мам ты чё-ё-ё?! Случилась что? – шёпотом спросила Зося, – я на лекции…
– У тебя всё в порядке? Сон видела неприятный…
– Мамусь, всё окей… Вечером свяжемся…
Она также позвонила бабушке и выяснила, что с пяти утра рыбаки на реке, на дачу никто не заходил и алабай по кличке Сеня ведёт себя спокойно. Значит, в пределах полукилометра у их дачи никто чужой не проявлялся.
Ольга посидела около часа в кресле, пытаясь расслабится, получалось плохо, её знобило. И она всё же набрала номер, который указал ей Михаил. Услышала голос мужа, сказала:
– Он вас вычислил…
Дальше Ольга рассказала о фотографии из почтового ящика, прочитала надпись на обороте, добавила:
– Предполагаю, это Ефим Мессиожник… Костюхин вряд ли перешагнул рубеж девяносто лет… Что я должна делать дальше, Миша?
– Дай подумать, Копилка… Не готов был к такому повороту…
