Читаем без скачивания Парень встретил парня - Дэвид Левитан

Я следую за ходом мыслей Ноя – мы сворачиваем к его дому, Клодия нехотя одобряет фильм, который мы выбрали, – пока «Клуб “Завтрак”» снова не выбивает меня из колеи. О чем я только думал? Молли Рингуолд напоминает мне о Кайле. Джадд Нельсон напоминает мне о Кайле. Даже клятый директор школы напоминает мне о Кайле.

Идиотизм. Идиотизм. Идиотизм.

А потом меня кое-что осеняет. Ной-то рассеян не меньше моего. После того как Элли Шиди швыряет ветчину в статую, я выхожу из комнаты подогреть себе пиццу. Ной выходит следом.

– В чем дело? – спрашиваю я, испугавшись, что он догадался, в чем дело, и сейчас выгонит меня за мысленную неверность.

– Я должен кое в чем признаться, – отвечает Ной. – Мне тяжело смотреть этот фильм.

– Почему?

– Когда я в первый раз… ну… ходил к Питту домой, мы смотрели как раз его.

Лицо у Ноя сама серьезность и озабоченность. Я гляжу на него… и начинаю хохотать. Не потому, что мне смешно (хотя во многом смешно), а потому, что стало легче.

– Я прекрасно тебя понимаю, – отзываюсь я и вскользь упоминаю Кайла, опустив и имя, и последние события.

Наш вечер спасен.

Остаток фильма мы пережидаем на кухне. Ной приносит «Поваренную книгу Винни-Пуха», и мы решаем испечь лимонные квадратики.

– Вы оба чокнутые, – заявляет Клодия, когда по окончании фильма приходит на кухню и обнаруживает нас с Ноем припорошенными сахаром и мукой.

– Вот спасибо! – благодарит Ной. Я делаю реверанс. Клодия говорит, что идет спать.

Возможно, дело в Клодии, затаившейся у нас над головами, но остаток вечера мы с Ноем бурно чувства не проявляем. Наслаждаемся легчайшими прикосновениями: чуть задеваем друг друга, вытаскивая лимонные квадратики из духовки, проводим ладонью по ладони, когда тянемся, чтобы выключить духовку, прижимаемся плечом к плечу, когда моем миски, в которых замешивали тесто.

Родителей Ноя все нет, а мне уже пора домой. В нашу беседу закрадывается усталость.

– Давай встретимся до звонка на первый урок, – предлагаю я, подняв руку, чтобы коснуться его волос.

– Давай, – отвечает Ной, в ответ треплет меня по голове и целует на прощанье. Выбравшись на улицу, я делаю глубокий вдох. Да, Кайл по-прежнему маячит на задворках моего сознания, но, кажется, мне удается удерживать Ноя на переднем плане.

Невысказанное

Встретив Ноя утром понедельника, я чувствую: что-то изменилось во мне, в нем, в нас. Прежде дело было в надежде и в ожидании. Теперь оно в надежде, в ожидании, в нахождении рядом. Я желаю быть рядом с ним не потому, что имею смутное представление о том, каково это, а потому, что уже был с ним рядом и хочу еще.

Мы обсуждаем наши школьные утра и очень многое оставляем невысказанным: хореографию обмена записками, радость от встречи друг с другом, наши опасения, наше нежелание демонстрировать чувства прилюдно. Звонок зовет на первое занятие, а я так и не понимаю, как нам быть: есть ли способ продемонстрировать, что с недавнего времени мы стали ближе, не уподобляясь парочкам, у которых что ни день, то смачный поцелуй в школьном коридоре?

Ной отвечает на мои вопросы, не успеваю я их озвучить.

– Увидимся, – обещает он, молниеносно проведя пальцами по моему запястью. Его прикосновение как свежий ветер; я дрожу, словно от поцелуя.

На урок французского я прихожу, чувствуя себя самым настоящим везунчиком.

– Хорошо провел выходные? – спрашивает Джони, едва я усаживаюсь перед ней.

– Прекрасно, – отвечаю я.

– Извини, что не звонила. Я была с Чаком.

«Конечно, как же иначе».

На подробности у Джони нет времени: миссис Каплански начинает спрягать французские глаголы. По правилам школы наш разговор переходит в кратко-записочную фазу.

«Мы с Чаком ездили на тренировочное поле для гольфа. Я хотела на мини-гольф, но Чак сказал, что это для слабаков. Он учил меня делать свинг и вскоре стал называть меня своей восемнадцатой лункой. Потом он повез меня ужинать в классное место и держался очень мило. Попробовал даже заказать нам выпивку, но официантка подняла его на смех. Чака это взбесило, но я его успокоила. А ты встречался со своим красавчиком?»

«Да, мы с Ноем провели вместе субботу. Было клево. Он мне очень нравится».

«Хочу сочных подробностей».

«Сегодня на завтрак я пил сок “Тропикана”. Без мякоти».

«Я не об этом. Ладно, шифруйся на здоровье. Можно подумать, я что-то от тебя скрываю. Кстати, Тед начал меня доставать. Нас с Чаком это очень расстраивает».

«В каком смысле доставать?»

«В таком смысле, что он постоянно мне звонит и приезжает к моему дому. Однажды явился, когда я была с Чаком, и Чак едва не поколотил его. В таком смысле, что неужели Тед не понимает? Мы с ним расстались. Рас-ста-лись».

«Наверное, ему больно», – пишу я и на миг вспоминаю Кайла.

«Ага, поэтому он делает больно МНЕ. А заодно и Чаку».

В этот момент миссис Каплански объявляет внеплановую контрольную. Мы со стоном убираем все со столов. У миссис Каплански необъяснимая привычка заставлять нас переводить на французский фразы, которые мы никогда-никогда не употребим на родном языке.

1. Сэр, знакомы ли вы с работами австралийского кинорежиссера Джиллиан Армстронг?

2. Его склоняли к мысли, что у нее расстройство желудка.

3. Я потрясен размерами того страуса.

Когда миссис Каплански отвлекается, я оборачиваюсь и бросаю взгляд на Джони. Не вижу, чтобы она смягчилась. Понимаю: она злится на Теда, а не на меня. Тем не менее ее злость меня удивляет. Если Кайл, бросивший мою бедную задницу, до сих пор вызывает у меня жалость и нежность, почему Джони настроена так враждебно по отношению к Теду, которого бросила сама?

Этими вопросами я терзаюсь до конца учебного дня. На каждой перемене мы с Ноем обмениваемся записками – маленькими дозами наблюдений, которые помогут дотянуть до следующего нормального разговора. Я сталкиваюсь с Тедом, который выглядит ужасно: невыспавшийся, одет в стиле «счастья в жизни нет». Тед чуть слышно бормочет: «Приветик!» – и сломленной тенью уползает прочь. Лучше бы он стебался надо мной. Лучше бы орал.

На классном часе Лисса Линг делает объявление: список членов оргкомитета Вдовьего бала вывешен в столовой у музыкального автомата. Беспредельная Дарлин по секрету сообщает, что записалась ко мне в комитет первой и уже обдумывает наряд для первого заседания. (Из этого, вероятно, следует, что мне нужно назначить первое заседание, а я такие далекие планы еще не строил.) Она исходит ядом в адрес Джони и Чака, которого она теперь дразнит Браком, «потому что альтернатива