Читаем без скачивания Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер

Было время, когда мне казалось, что риск таится именно в этом: он слишком сильно меня любит. Теперь, после затянувшегося молчания, я знала, что себя он любит больше, чем меня.

Марк перевернул лэптоп.

– Так ты нам все равно не поможешь, Рут, – сказал он.

Марк вышел в Фейсбуке на страницу «Велл – имение Ардингли», а оттуда прямиком вошел в параметры настройки.

– Вот, – сказал муж. – Один щелчок – и все стерто. Мы можем обойтись без этой чуши. Так себе только хуже сделаешь.

Чуть позже он спросил у меня:

– Что заставило тебя залезть в эту канализацию? Почему ты просто не выключила лэптоп, когда увидела, к чему все это может привести?

Потому что, когда я в интернете, я нахожусь на связи, потому что таким образом, какова бы ни была сила взаимного напряжения между людьми, я самоутверждаюсь, потому что интернет как наркотик. Это правда. Психиатры говорили о третьем человеке в нашем браке. Иногда мне казалось, что третий – интернет.

Когда Хью пришел на этой неделе, чтобы я могла, так сказать, причаститься, то застал меня в менее жизнерадостном расположении духа.

– Здесь приятно пахнет, – сказал он, прикрыл глаза и вдохнул воздух полной грудью.

Положив свое еженедельное угощение в виде фляги с молоком на стол, священник вытащил из своего пакета раннюю желтую розу. Лепестки уже начали опадать. От розы пахло комнатой с пианино в доме, когда я еще была маленькой. Моя мама была преподавателем музыки. Миссис Алиша Роуз. Частные уроки игры на фортепиано. От новичков до восьмого уровня. Объявление, приклеенное у газетного киоска, не могло вызвать сомнений, но моя главная задача как ее дочери состояла в том, чтобы сказать этим маленьким девочкам, сжимающим новенькие ярко-розовые папки для нот, и их сердитым матерям, выглядывающим из окон внедорожников, что моей маме нездоровится. Снова? Так они всегда спрашивали. Снова. Мама посвятила свою жизнь и свое здоровье тому, чтобы «подарить мне братика или сестричку» всеми теми средствами, которые только известны науке. Так, по крайней мере, мама просила меня говорить этим женщинам. Мой папа посвятил свою жизнь ей, что означало: каждый данный Богом час он отдавал работе, для того чтобы оплатить воплощение в жизнь ее мечты. Мечте не суждено было стать явью. Она умерла в пятьдесят лет от бесконечных медицинских исследований, процедур, рака легких и утраты смысла жизни после наступления менопаузы. Мне нравилось воображать себе, что мама наконец воссоединилась со всеми своими нерожденными детьми и теперь счастлива. Запах лепестков розы и мебельной полироли вернули меня к воспоминаниям о ее неоплаканном упокоении.

– Разве розы не приносят людям счастье? – произнес священник. – Если вы сейчас посмотрите на себя в зеркало, то заметите, что улыбаетесь.

– Я на днях разбила зеркало, – сообщила я ему, смахивая паутину с глиняной вазы и наполняя ее водой. – Я все время смотрела на худую старую ведьму, живущую в зеркале, не могла отвести глаз.

– Простите старика за прямоту, но вы очень красивая женщина.

– Вы не понимаете. Я стала похожа на волнистого попугайчика, который дни напролет проводит на жердочке, глядя на свое отражение в зеркале и надеясь в конечном счете найти себе пару. Я много думала о необходимости общения. Вы пользуетесь интернетом? – спросила я преподобного, ведя его из сада к старой скамейке.

– Интернетом? Конечно пользуюсь.

Он присел. Я осталась стоять.

– Извините.

– Возможно, я стар, Рут, но не настолько. А к чему этот вопрос?

– Мне его не хватает, хотя, с другой стороны, я по нему не особо скучаю.

– Понимаю. Интернет принес много горя вашей семье.

– Откуда вы знаете?

– Мне прислали ознакомительную записку касательно вас и вашего мужа. Возможно, кто-то там счел, что на этот раз священник нуждается в защите от растлителей. Кто знает?

Я рассмеялась в знак признательности его попыткам меня развеселить.

– Полная нелепица, так, по крайней мере, я думала. – Нагнув ветку, я сорвала яблоневый цвет. – Что вам известно?

– Вашего мужа обвинили в просмотре детской порнографии на своем рабочем лэптопе. Дело дошло до суда. В ходе судебных разбирательств его сочли невиновным.

– Я все время стояла за него горой. В то время обвинение показалось мне полнейшей глупостью. Господи! Разве Марк на такое способен? – говорила я, отрывая один лепесток розы за другим. – Но, Хью, можно ли с полной уверенностью сказать, что ты знаешь все о другом человеке, или это прерогатива Господа Бога? Ведь только Он может быть всезнающим?

– В саду от Него уж точно не спрячешься, разве что у вас есть большой запас фиговых листков, – старался как мог Хью. – Так почему вы спросили меня об интернете?

Присев возле Хью на скамье, я заговорила чуть тише:

– Мне бы хотелось, чтобы вы кое-что для меня узнали. Сможете?

– Узнавание узнаванию рознь, однако я не уверен, что всемирная паутина содержит лишь благие знания. Все зависит от того, что вы хотите, чтобы я для вас выяснил.

– Я хочу узнать о своей семье. Или я слишком многого прошу? Мне просто нужно удостовериться, что с Энджи и Марком все в порядке.

Хью нерешительно помялся, а затем полез в карман за носовым платком.

– Вы не обидитесь, если я спрошу, связывалась ли Энджи со своим отцом? Возможно, она у него.

– Нет. Что вы еще хотите знать?

Отец Энджи. Ничего плохого о нем я сказать не могу, впрочем, и хорошего тоже. Мы провели вместе восемь часов. Мне тогда был двадцать один год. Ко времени, когда Энджи захотела узнать об отце, он уже умер. Дочь очень на меня злилась. Мы никогда ей не врали, но примерно в это время Энджи вместо слова «папа» начала упорно употреблять слово «Марк». Была ли для этого какая-нибудь иная причина? Она, конечно же, меня во всем винила, но, какой бы всемогущей я ни казалась дочери в то время, в случившемся я не была виновна. Автомобильная авария в Кении. Ему было двадцать восемь лет. Как оказалось, мой любимый на одну ночь был заядлым автогонщиком. Адреналин для него был как наркотик. Возможно, дочь унаследовала свою пагубную страсть от него.

– Вы не догадываетесь, где они сейчас могут жить? – настаивал Хью.

– Нет. Я очень беспокоюсь за Энджи. Она может оказаться где угодно. Вы понятия не имеете, как низко она может пасть.

Недалеко от скамьи теперь росла высокая крапива. Потянувшись, я схватилась за стебель. Ожог не дал мне расплакаться.

– Не знаю… Не исключено, что Марк и она теперь вместе. Я ничего о них не знаю с…

Священник подождал, но я так и не закончила оборванное на полуслове предложение. Тогда он сказал:

– Посмотрим, чем я смогу вам помочь, но не думаю, что интернет будет большим подспорьем в этом деле.

– Вам понадобится интернет, если вы согласитесь узнать, что случилось с сестрами, в частности с сестрой Амалией. Меня это тоже интересует. Где она? Чем занимается? Я хочу знать о ней все. Вы не могли бы это для меня выяснить? Я должна больше о ней знать, Хью. Только так я смогу отделаться от подозрения, что убийца – одна из сестер. Вы можете распечатать все, что узнаете, засунуть страницы в Библию… или прямо в сумку. Не думаю, что они будут вас обыскивать.

– Значит, сюда мы пришли не нежиться на солнце?

Священник протянул мне лист щавеля, чтобы я могла приложить его к ужаленной крапивой коже.

– Нет.

– И вы хотите, чтобы я совершил нечто, что противоречит правилам вашего домашнего ареста и моим к вам визитам?

– Да.

– Но, если меня изобличат, мои приходы к вам прекратятся…

Я об этом не подумала. Я смотрела на скамью и рассеянно откалывала от дерева щепки. Меня удивило, как меня расстроила мысль, что я лишусь общения с Хью. Не исключено, что теперь, когда я все ему высказала, он вообще не захочет ко мне приходить. Впрочем, у меня нет другого выхода. Волосы у меня отрасли. Приподняв голову, я откинула их назад и связала лентой так, чтобы он мог ясно видеть мое лицо.

– Возможно, это рискованно, но я согласна на любой риск, лишь бы узнать правду.

– Я буду об этом молить Бога, Рут. Я не могу обещать большего.

«Молитесь, сколько вам угодно, – подумала я. – Главное, поищите в интернете».

Мои сменные надзиратели уехали. Мои мальчики вернулись. Третий в полвосьмого утра учудил проверку сигнализации. Сирена завыла, разносясь эхом по всей долине. Что-то среднее между сиреной воздушной тревоги и зазыванием на молитву. Аноним плюхнулся перед экранами и принялся играть в компьютерные игры, пока «сержанта нет». Мне хотелось повидаться с Мальчишкой. Наконец он постучал ко мне в дверь, чему я была очень рада.

– Доброе утро.

– Вернулись. Я даже не заметила, как другие уехали.

– Как воры в ночи, – пошутил Мальчишка. – Я кое-что вам принес. Вернее, если уж начистоту, это мама попросила вам передать.

– Ваша мама?

– Да. Я рассказал о вас родителям, и мама собрала что-то вроде посылки от Красного Креста.