Читаем без скачивания Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер

На чем сосредоточиться?

– На важном… На земле и обществе.

Что их привело сюда?

Молва. Когда пал Дуккомб, все заговорили о другом месте, о котором пишут в газетах. Там до сих пор идут дожди. Людям надо объединиться и защитить его. Сперва она даже не поняла, что речь идет о Велле.

Мне хотелось спросить ее, почему она в таком случае нам не написала. Упреки готовы были сорваться с моих губ. Мне пришлось сдержаться. Каждое воссоединение за последние пять лет было таким: облегчение, затем шок, радость, негодование, гнев, сожаление и так далее, и тому подобное. Одно и то же в разных вариациях и с перерывами разной продолжительности обыгрывалось нами снова и снова. Только душевная боль и взаимное выспрашивание прощения оставались неизменными. На этот раз обстоятельства пришли мне на выручку.

– Бабушка Р!

Люсьен! Я его вижу, как тогда. Я его часто вижу. Кучерявые волосы рыжеватого, солнечного оттенка. Загорелая кожа. Босоногий. Я протянула ему рулетик. Капля кетчупа упала на спальную футболку с рисунком пчелы на груди. Пчелка сидела на цветке лютика. Сейчас пчелы и лютики кажутся мне очень красивыми.

Марк кипел от гнева. После той злополучной статьи мы страдали от бесконечных мелких вторжений любопытствующих на землю нашей фермы. Злость, зародившаяся в сердце Марка при виде автофургонов непрошеных гостей, породила поток раздражения и обвинений меня в том, что Энджи вертит мной как хочет, то появляясь в нашей жизни, то пропадая.

– Почему она не может приехать к своим родителям так, как делают все нормальные дочери? Почему бы ей для разнообразия не позвонить заранее? Нет же. Она приезжает посреди ночи и приводит с собой половину Ла-Ла-Ленда[18]. Как будто у нас без них мало проблем с теми, кто здесь шляется без спроса.

Его раздражение было мне знакомо и понятно. С одной стороны, Марк чувствовал облегчение от того, что с Энджи и Люсьеном все в порядке, а с другой – его бесило то, что дочь, как всегда, приехала с чужими людьми, не удосужившись спросить у родителей, согласны ли они. Мы никогда не осмеливались сказать ей «нет». Если мы ее хоть раз оттолкнем, то рискуем никогда больше не увидеть ни ее, ни Люсьена. Ради них мы должны были сдерживаться.

Энджи и Люсьен пришли к вам с визитом вежливости. Думаю, это Люсьен убедил Марка встретиться с путешественниками. Марк ни в чем не мог отказать внуку. Он побрел к лагерю по полю, стукнул каблуком по краю колеи, оставленной колесами одного из автофургонов, поднял листовку о пользе чего-то там, которую ветром пригнало от лагеря через подъездную дорожку к его ногам, скомкал и демонстративно бросил ее в огонь. В конце концов, как мне показалось, и он смягчился. Это были живые люди, а в последнее время нам очень не хватало общения. Смерть Брю лишила нас единственного друга. Мы пока еще не были готовы искать ему замену. Мы так никогда и не решились. Марк завел долгий разговор с двумя мужчинами о том, что особой работы на ферме сейчас нет, а окончил заявлением, что в следующие несколько недель работенка появится. Создавалось впечатление, будто именно с этой целью он сюда и пришел. Будет много работы по огораживанию земли, а то от непрошеных гостей отбоя нет. Марку даже не пришлось читать свою неизменную проповедь относительно паразитов и наркоманов. Все в этой компании дали зарок не употреблять наркотиков. Один из новых друзей Энджи рассказал мне, как они помогали друг другу бороться с пагубной привычкой – бороться ради детей, ради самих себя, ради того, чтобы сделать что-нибудь стоящее. На меня его рассудительность произвела должное впечатление.

Я постаралась отвлечься от далекого завывания сирены в долине, смакуя перспективу обретения столь долгожданного нового круга общения, вслушиваясь в разговоры Энджи и ее спутников. Но звук сирены становился все громче. Машина, судя по звуку, свернула с главного шоссе и теперь приближалась к нам.

– Пока мы все здесь собрались, – заговорила Энджи, – я хочу поблагодарить маму и Марка за то, что они позволили нам остаться. Мы все будем бережно относиться к этой земле. Мы прекрасно понимаем, что находимся на ферме. Здесь есть овцы и сельскохозяйственный инвентарь.

– Спасибо, – сказала я дочери, но внимание Энджи отвлек оглушающий вой сирен.

Из-за края живой изгороди я уже могла различить голубые мигающие огоньки на ведущей к нашей ферме дороге.

Марк вскочил на ноги.

– Они едут к нам! – крикнул он и побежал к воротам.

Я тоже привстала. Энджи схватила Люсьена за руку, помешав увязаться за дедом. Все смотрели вслед бегущему вверх по холму Марку. Двое ребятишек радостно завопили, подражая звукам сирены. Мужчины сомкнули ряды, спрашивая друг у друга, что происходит. Я отошла в сторону. С того места, где я остановилась, было видно, как муж разговаривает с тем, кто сидит в полицейской машине, замершей перед закрытыми воротами. Разговаривать с полицейским, судя по всему, ему было легче, чем с собственной дочерью. Я оглянулась на наших гостей.

– Иди помоги ему, мам, – прокричала мне Энджи.

Запыхавшись, я подбежала к Марку. Теперь к двум полицейским автомобилям присоединилась скорая помощь. Толпа людей уже собиралась вокруг, словно статисты в каком-нибудь дешевом телевизионном сериале, ожидающие, когда же начнется самое интересное. Марк махнул рукой в сторону машин и автофургонов, которые стояли вдоль узкой дороги, ведущей к нашему дому.

– Их тут сотни! Сотни людей из всех уголков нашей чертовой страны едут сюда, ибо уверовали, что здесь – Земля обетованная. Я же тебе говорил! Теперь довольна? Получила достаточный круг общения?

Полицейский был из Ленфорда. Я узнала его. Муж сестры Моргана.

– Сержант Уиллис, если не ошибаюсь? – спросила я.

– Добрый день, миссис Ардингли.

Он сказал, что подмога спешит к ним с севера страны. Я сказала, что не считаю, будто бы в этом есть необходимость. Когда люди поймут, что им не разрешат остановиться на нашей земле лагерем, они удовлетворят свое любопытство и уедут.

– Ты с ума сошла, Рут?

Марк принялся разворачивать колючую проволоку, которую он принес сюда пару дней назад, когда к нам забрался пронырливый фотограф. На руках у него не было перчаток. Муж колол себе пальцы, но это его не остановило.

– Они верят. Так просто мы от них не отделаемся, особенно сейчас, когда, сбежав из приюта, они узрели Землю обетованную.

То, что Марк намекает на мою дочь, от меня не укрылось. Ее роман с тем перекати-полем долго не продлится.

Сержант отошел и принялся разговаривать по радио. До моего слуха донеслись крики из толпы. Подъехал полицейский автофургон. Кое-кто из обступивших машину людей принялся стучать кулаками по ее дверям и крыше.

– Рут! Помоги мне с проволокой! – крикнул Марк.

– Подожди! Кто-то должен с ними поговорить! – ответила я.

За мной выстроилось несколько наших бродяг-путешественников. Они стояли и наблюдали за развитием событий. Внезапно двое растрепанного вида молодых людей начали проламываться прямо через кусты живой изгороди со стороны дороги. Толпа заорала еще агрессивнее. Марк схватил валявшийся на земле столбик ограды:

– Убирайтесь с моей земли, а не то я вас прибью!

Сержант Уиллис встал между ним и молодыми людьми. Он заставил Марка опустить занесенную для удара деревянную палку.

– Предоставьте нам уладить конфликт, сэр, – попросил полицейский.

Марк бросил столбик на землю.

– Все из-за того, что мы впустили этих, – громко пожаловался он, указывая пальцем на группу путешественников. – Так думает полиция. Теперь об этом знают уже все на свете.

Сначала дочь даже не знала названия места, в которое они едут. Я хотела встать на ее защиту, но это оказалось бесполезным. К тому времени готовность выслушивать чужие объяснения уже стала большой редкостью в нашем доме. Марк бегом пустился по подъездной дорожке к недавним инвестициям в обустройство нашей маленькой крепости, которые состояли из висячих замков, засовов, цепей, забора под напряжением и прочих реквизитов нашего заточения.

Постепенно полиция взяла ситуацию под контроль. Крики стихли. Полицейские автофургоны неуклюже, в три приема, развернулись и уехали туда, откуда приехали. Повернувшись спиной ко всему этому, я медленно побрела к Энджи и Люсьену. Марк бежал к дому. Разлад в нашей семье по вкусу ничем не отличался от скисшего молока. Я ощутила тошноту. Голова закружилась. Когда мир подо мной перестал качаться, Марк уже скрылся из поля моего зрения.

Вечером он рассказал мне, что тогда чувствовал.

– Знаешь, я бы их ударил, если бы Уиллис меня вовремя не остановил. Я бы начал их бить, – произнес муж, сидя за столом и закрыв лицо руками.

– Мы слишком измотаны, – сказала я. – Мы полночи не спали, а день выдался чересчур долгим.

Я поцеловала его в затылок.

– Просто мы очень любим нашу землю… А еще, Марк, мне кажется, что ты не стал бы их бить, если бы дело до этого дошло. Ты совсем не тот человек, который может так поступить.