Читаем без скачивания Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница - Василе Александри

1870

ЭПИГОНЫ

Перевод Г. Вейнберга и Н. Энтлиса

В золотые дни румынских дорогих душе творенийПогружаюсь я, как в море безмятежных сновидений.И вокруг меня как будто бродит нежная весна;Словно яркой звездной ночи зачарован я картиной:Днем — сияющим в три солнца, рощей — с трелью соловьиной,С родником глубоких мыслей, с песнью, вольной, как волна.

Вижу тех, кто мед сотовый превращал в слова и звуки;Цикиндял[18] велеречивый, Мумуляну[19] — голос муки,Прале[20] — странная натура, тихий грустный Даниил[21],Вэкэреску[22], певший юность и огонь любви весенней,Кантемир[23] — защитник страстный разума и просвещенья,Бельдиман[24], кто о сраженьях зычным голосом трубил.

Лира нежная — Сихляну[25], Донич[26] с мудрыми строками,Кто за длинными ушами, за ветвистыми рогамиПрятал истину, животных смелой мыслью наделив.Где же вол его разумный, где же дипломат-лисица?Все ушли в тот край, откуда им назад не возвратиться,С ними Панн[27], Пепели крестник, как пословица, сметлив.

Элиад[28], что из пророчеств, дивных снов, седых сказаний,Древних вымыслов библейских свил клубок своих созданий,Где из мифов смотрит правда, сфинкс глубокий смысл таит.Он — утес средь гроз и бури, каждый миг готовый к схватке:И теперь пред взором мира неразгаданной загадкой,Тучам ересей не сдавшись, величаво он стоит.

Боллиак[29] писал, как жили в угнетенье крепостные,Кырлова[30] сзывал отважных под штандарты боевые.А теперь он привиденья кличет из веков глубин.И, как Байрон, перенесший ветры странствий и страданий,Задувал Александреску[31] пламя вечных упований,Посчитав, что вечность — то же, что печальный год один.

Точно лебедь, умирает дева бледная на ложе,Та, кто юному поэту всех милей и всех дороже;Дни весны так были кратки, нынче смерть — ее удел.Смотрит юноша на деву, горьких слез потоки льются,А в душе, печали полной, звуки лиры раздаются:Так свою Болинтиняну[32] песню первую пропел.

Грозный голос Мурешану[33], как булат, крушит оковы,Руки, тверже, чем железо, струны разорвать готовы,Воскресить он может камень, как мифический поэт.Знает он про гор печали, елям судьбы прорицаетИ в нужде богаче многих, точно светоч, угасает,Времени пророк бесценный, жрец, воспевший наш расцвет.

А Негруцци[34] пыль стирает с летописей пожелтевших,Где мирянина рукою на страницах отсыревшихДревних княжеских династий перечислены дела,В краску дней давно минувших он перо макает смело,Потускневшие полотна оживляя им умело —В них князьям — тиранам хитрым — лишь презренье и хула.

И поэзии властитель, вечно юный и счастливый,Что на листике играет, на свирели шаловливой,Что смешит веселой басней — радостный Александри.Нанизав на белокурый луч звезды блестящий жемчуг.То он слушает сказанья, что ему столетья шепчут,То сквозь слезы засмеется, посвящая песнь Дридри.

Или думает о деве, белокрылой, полной ласки,У нее глаза, как будто две таинственные сказки,На устах цветет улыбка, голос — пенья птиц нежней.Как царицу, к золотому он ее подводит трону,На чело ей надевает из лучистых звезд коронуИ «Мечту поэта» пишет, воспылав любовью к ней.

Или, дойну вдруг услышав горских храбрецов удалых,Грезит он о быстрых реках, о высоких древних скалах,О старинных ожерельях укреплений на холмах,Снова нам напоминает дни, когда рассеял тучиНад страной Штефан Великий[35], королевский зубр могучийБудит грусть о крае предков, об отважных их делах.…………………………………………………………………Ну, а мы? Мы, эпигоны?.. Чувств холодная усталость,Мелочь дел, пороков бездна, в сердце — непогодь и старостьНа лице веселья маски, а в душе — всевластье тьмы.Бог наш — тень, отчизна — фраза, легкомысленны дерзанья,Все в нас видимость одна лишь, яркий блеск без содержанья;С твердой верой вы творили, ни во что не верим мы!

Потому-то слово ваше так чарующе и свято,Что на нем печать раздумий, что оно из сердца взято.Не стареют вместе с вами ваши юные сердца.Словно времени машина вдруг обратно повернулась —С вами будущее скрылось, с нами прошлое вернулось,Все в нас пусто и бесплодно, все фальшиво до конца.

Вы взмывали в поднебесье, мы едва-едва летаем,Море волнами мы мажем, небо звездами латаем,Ибо море наше скудно, небо серо и темно.Выше всех вы возносились в мыслях гордых и прекрасных,На священных крыльях плавно среди звезд парили ясных,И, как звездам, свет чудесный вам оставить суждено.

Мудрость с царственной улыбкой вас в раздумьях посещала,Золотой своей лампадой вам дорогу освещала,Пьедестал ваш усыпала лепестками ярких роз.Ваши души — херувимы, ваше сердце — это лира,Что встречает песнью нежной дуновение зефира,Ваши взоры созидают мир из образов и грез.

Мы? Пронзительные взгляды, что в глубины не проникли,Что в картинах лгут, что чувства симулировать привыкли,Смотрим холодно на ближних, вас тревожим без нужды.Все условность. Завтра правдой станет то, что нынче ложно,Вам в борьбе достигнуть цели оказалось невозможно —Вы о днях златых мечтали в мире горя и вражды.

«Смерть ступает вслед за жизнью, жизнь ступает вслед за смертью».Этим вечным содержаньем мир опутан, точно сетью.Люди делают икону из того, кто слаб и глуп.То, что ничего не значит, важным смыслом наделяют,По бесчисленным системам мысль свою распределяют,В поэтические ткани облачают голый труп.

Что такое мысли наши? Хитроумное сплетеньеИз вещей, что нет на свете, книга горя и смятенья.Кто ее распутать хочет, лишь запутает совсем.А поэзия святая? Бледный ангел с чистым взглядом,Жалкий прах, едва прикрытый пышным пурпурным нарядом,Смесь икон и сладострастья, тень несбывшихся поэм.

Так прощайте же, святые, мой поклон вам, фантазерам,Что в волнах искали песни, управляли звездным хором,Из пустой и грязной жизни исторгали нежный звон,Мы же в прах все превращаем, наше тело, наши муки.Гении, глупцы, величье, низость, свет, душа и звуки —Все лишь тлен. Таков, как есть он, — этот мир. А мы — как он.

1870

MORTUA EST![36]

Перевод Р. Морана

Свечой поминальной над мокрой могилой,Протяжным гудением меди унылой,Мечтою, в печаль окунувшей крыла, —Такой ты за грань бытия перешла.

Тогда было небо, как луг среди лета,Где млечные реки, соцветья из света,Где в тучи, как в черно-седые чертоги,Заходит царица-луна по дороге.

Душа твоя, вижу, раскинула крылья,Серебряной тенью, сверкающей пыльюВзбираясь по облачной лестнице к целиСквозь ливень лучей, среди звездной метели.

И луч поднимает тебя в поднебесье,И песня уносит к туманной завесе,Когда колдовские жужжат веретёнаИ высь золотят над водой серебреной.

Я вижу, как дух твой несется в пространстве.Смотрю я на прах твой в последнем убранстве,Смотрю на улыбку, что будто живая,И я вопрошаю, недоумевая:

«Зачем умерла ты, о ангел небесный?Иль ты не была молодой и прелестной?Зачем ты пустилась в неведомый путь?Зачем? Чтоб звезду голубую задуть?

Но, может быть, есть там дворцы золотые,Где звезды уложены в своды крутые,Где реки огня с золотыми мостамиИ берег поющими устлан цветами,

И в дальних пределах, царевна святая,Витаешь ты пряди-лучи расплетая,Лазурной одеждой сияя во мгле,С лавровым венком на бескровном челе?

О, смерть — это хаос, созвездий пучина,А жизнь — дерзновенных терзаний трясина.О, смерть — это вечность, чей лик осиян,А жизнь — опостылевшей сказки обман.

Но, может быть… Мозг мой страдания сушат,В нем злобные мысли все доброе душат…Вот падают звезды и меркнут светила —И кажется мне: все ничто, все застыло.

Расколется небо — и небытияНадвинется ночь… И воочию яУвижу, как в бездне, во тьме бесконечнойМиры пожираются смертию вечной.

О, если так будет, — ты смолкнешь навеки,Уже не поднимутся нежные веки,Уже не согреться устам ледяным —И ангел был прахом, лишь прахом земным!

На гроб твой, о дивное, бренное тело,Склоняюсь я лирою осиротелой —Не плачу, а радуюсь я, что нетленныйЛуч света из мрачного вырвался плена.

Кто знает, что лучше — не быть или быть?Ведь то, чего нет, невозможно сгубить,Оно не страдает, не чувствует боли,А боли так много в подлунной юдоли!

Быть? Злое безумье, слепые порывы…И уши нам лгут, и глаза наши лживы.Меняет ученья веков суета,Уж лучше ничто, чем пустая мечта.

За призраком гонится призрак упрямый,Покамест не рухнут в могильные ямы.Не знаю, что с мыслями делать своими:Проклясть? Пожалеть? Посмеяться над ними?

Зачем? Разве все не безумно? Обманно?Ты — ангел, а с жизнью рассталась так рано.Так есть ли в ней смысл? Ты, как солнце, светла…О, разве, чтоб так умереть, ты жила?А если он есть — он безверья бесплодней,И нет на челе твоем меты господней».

1871