Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль

как волшебники — пустое место, у вас два варианта: сидеть ровно и не мешать другим вас защищать или храбро лезть вперёд и вновь рисковать чужими жизнями. Хотя будь я чистокровным, наверное, раньше бы выпрыгнул из окна, чем довёл до того, что меня будет защищать магглорождённая девчонка… В общем, суть простая, и, надеюсь, ты доведешь её до своего приятеля и сможешь ему в голову вбить. Или Поттер хотя бы не мешает никому его спасать и не подвергает ещё большей опасности всех остальных, включая и меня, или при следующем «геройстве» я сам его оглушу, свяжу и с подарочной лентой передам хоть Блэку, хоть Петтигрю, хоть Волдеморту, пока никто не погиб и не превратился в инвалида. Всё понятно?

— Ты — эгоист и сволочь, Мерфи, — негромко огрызнулся волшебник. Должно быть тоже не хотел, чтобы Гермиона услышала их разговор. — Ты не способен думать о других, только о себе печешься.

— Я думаю о профессоре Люпине, которому заклинанием вскрыло грудь и живот от плеча до пояса. Думаю о Грейнджер, которая могла буквально сжечь себе все нервы, если бы продержалась ещё секунд тридцать, прикрывая вас, кретинов. У одного магической семье уже десять веков, у другого — восемь, а их прикрывает девочка с самодельным заклинанием, попутно чуть себя не прикончив. Позор на всю Британию… Хотя да, и о себе я тоже думаю — знаешь, на что похоже по ощущениям, когда тебя насквозь пронзают копьём? Могу рассказать в красках…

— Я поговорю с Гарри, — буркнул Уизли со злобой. — Но ты здесь ни при чём.

— Да лишь бы результат был, а остальное мне абсолютно неважно. Что ж, более не задерживаю. Всё, что хотел сказать, я уже сказал.

Резко развернувшись, волшебник вышел из лазарета, а Кайнетт незаметно снял барьер. Затем встретился глазами с недовольным взглядом Грейнджер. Вздохнув, она заметила:

— Не расслышала, что ты ему наговорил, но ситуация от этого явно проще не станет. У меня с ними сейчас и так всё очень… неловко, и ещё отдельно разговор с Гарри предстоит, — хмуро заметила она.

— Полагаю, я облегчил тебе задачу, честно объяснив всё, как есть.

— Сомневаюсь, очень сомневаюсь. И вообще, ты Рона наверняка распекал за то, что он влез, куда не следовало. Может, даже и за дело, но а сам-то? Или я не говорила: не выходить из замка? Нарушить прямой приказ учителя — это очень, очень недостойно, Джеймс, — попыталась она пристыдить Мерфи. — Не так ли?

— У меня не было выбора, — изобразив скромность, маг опустил взгляд. Впрочем, ответ у него уже был заготовлен заранее: — Знаешь, я просто устал уже бояться.

— То есть? — ведьма явно такого ответа не ожидала.

— Я не бежал спасать тебя или профессора Люпина — полагал, что и сами неплохо справитесь. Но помнишь, как мы говорили о школе ещё в самый первый раз? Про уровень угрозы? Взрывающиеся котлы или кидающаяся из-за угла проклятьями Эмбер — это нормально, — заметил он, пожав плечами. Оставалось надеяться, что Селвин не решит «всё простить» самоуверенному грязнокровке после его ранения. Всё-таки игра получалась забавной, да и Аманда была достаточно перспективна для обучения даже подобным способом. — Но вот когда почти каждый старшекурсник, выходивший из замка, может оказаться под действием «Империо» и в любой момент начать взрывать и рубить на куски окружающих, чтобы отвлечь внимание, спровоцировать панику или просто устроить хаос по приказу какого-то психа — для первого курса немного слишком. Мне это просто надоело, так что я решил, что если помогу разобраться с Блэком, или кто там будет с ним ещё, то просто обеспечу себе безопасную жизнь в школе. Жаль, у нас не получилось.

— Самого страшного не произошло, это главное, — заметила Грейнджер, немного удивлённо разглядывая его. Судя по всему, такого ответа она не совсем ожидала. С другой стороны, не думала же она, что Мерфи бежал спасать именно её? — Сожалею, что не справилась и пострадал и ты, и профессор. А ещё жутко обидно, что мне теперь месяц нельзя колдовать. Но всё могло обернуться куда хуже.

— На самом деле, тебе очень повезло, что всего лишь месяц. Когда я понял, что с тобой произошло, то опасался, что ты вообще на годы останешься без магии. С твоей стороны это было очень безрассудно, вот уж от кого я не ожидал. Так пострадать из-за собственного же оружия.

— На годы?! — воскликнула Грейнджер. Должно быть, подробностей диагноза ей не объяснили, хотя должны были. — Из-за собственного оружия? Так, стой, Джеймс, хочешь сказать, что ты понял, почему мне так сильно досталось? Мадам Помфри и директор говорили про мощное перенапряжение и переутомление, как в тот раз, но бой же длился всего несколько минут. А тогда я провела с маховиком три часа подряд.

— Дело не в резерве. Думаю, когда ты потеряла сознание, то у тебя ещё процентов девяносто энергии оставалось в запасе, судя по рассказу. Проблема в перегреве и общей неприспособленности. Ты слишком увлеклась со своим мечом, не просчитав риск.

— А это не одно и то же? Маховик — это ведь в каком-то роде беспалочковая магия. И пускай я к ней не готова пока, но ведь в прошлый раз времени ушло куда больше на повышение температуры.

— Нет, маховик работает с тем же коэффициентом, что и палочка, просто механизм другой. Суть верная, но ты смотришь не в ту сторону. Проблема именно в твоём заклинании... Сейчас объясню наглядно.

Встав с кровати, маг нашел взглядом среди прочих книг у кровати переведённое на английский собрание медицинских трудов Парацельса в четырёх частях, выбрал третий том и подошел к Грейнджер. Присев на стул у кровати, он нашел нужную главу и «Левиоссой» подвесил раскрытую книгу в воздухе — всё-таки было какое-то непонятное удовольствие в том, чтобы иногда так бесполезно тратить магическую энергию на подобные мелочи. Он указал на схематичный рисунок, изображающий контуры нервной системы человека, а точнее, параллельных ей «магических каналов», как тут у целителей принято называть цепи. В этом мире судьба Теофраста фон Хоэнхайма сложилась по-другому: некоторые книги он так и не написал, другие наоборот — никогда не появились в том прежнем мире, да и погиб он здесь иначе. Однако его вклад в алхимию, равно как и в изучение магических цепей и способов хранения магической энергии, здесь оказался ничуть не менее великим. Разве что фамильными гербами он никогда не занимался, ввиду их отсутствия, зато работал с волшебными палочками и описывал механизмы их применения и подбора. А ведь кто-то другой на месте Кайнетта даже мог бы сказать, что сама