Читаем без скачивания Помереть не трудно - Татьяна Зимина

– Головой.

Злость почти перелилась через край. Меня отчитывают, как первоклассника! После всех лет на войне, после того, как я так долго был один… Быть учеником – тяжкое бремя.

– Ладно, будем считать, зачёт ты сдал, – сжалился шеф. – Не на пятёрку, но…

– За зачёты оценок не ставят, – автоматически поправил я. – Зачёт – это когда сдал – или не сдал.

– Ты мне ещё поумничай.

– Извините, шеф. Вырвалось.

Алекс стоически вздохнул. Нет, правда: я и сам иногда удивлялся: как он меня терпит? С другой стороны – шеф тоже не подарок. Так что, по Гамбургскому счёту, мы друг друга стоим.

– Скучно сегодня, – Алекс привычным жестом снял перчатку и пощупал воздух. – Не иначе, быть грозе.

Зевнув, он неторопливо направился в сторону проспекта.

– Так что? – догнав, я пристроился рядом. – На сегодня всё?

Может, успею ещё к Мириам. Если потороплюсь – проскочу до развода мостов, а вот обратно уже не успею. Придётся ей пригласить меня переночевать…

То, что моя девушка, вместе с отцом, живёт на кладбище – меня давно уже не смущало. Тем более, что кладбище было старое, последнее захоронение случилось лет пятьдесят назад. Да и покойники на нём поднимались редко…

Увлёкшись своими мыслями, я рассчитывал, что шеф остановится возле Хама и откроет пассажирскую дверцу, но он, даже не глянув в сторону джипа, прошествовал мимо.

– А ты куда-то торопишься, кадет?

Я смутился. Свои отношения с Мириам, перед Алексом я старался не афишировать. Можно сказать, щадил его чувства – после того, как узнал, что он в своё время тоже неровно дышал к моей девушке. Он тогда наговорил много умных слов, про Ш'хину, Софию и их роль в истории мирового коммунизма – я даже потом об этом почитал, но так ничего и не понял. Точнее – не поверил. Ерунда какая-то. Мириам – обычная девушка. По крайней мере, в моих глазах… И пусть остаётся такой во веки веков, аминь.

– Да нет, в общем-то…

– Ну, вот и хорошо, – Алекс улыбнулся добро, как он это умел. Обычно такая улыбка предвещала много испытаний – и духовных и физических. Так что я малость собрался. – Пользуясь тем, что ночь у нас освободилась, я решил познакомить тебя с иными аспектами нашей работы.

– Какими?

– Такими, до которых раньше не доходили руки.

Я не стал уточнять. Достаточно хорошо знал шефа: раз ничего не говорит – значит, проще показать.

Некоторое время мы шествовали по ночным улицам. Точнее, Алекс шествовал – размашисто ударяя тростью в асфальт тротуара, откинув полу крылатки – чтобы быстрее выхватить револьвер, если что. И иногда прикасаясь пальцами к краю цилиндра – если видел красивую женщину, или знакомого… Я просто шел рядом.

В лётной кожаной куртке, в простых джинсах и высоких ботинках, рядом с разодетым шефом я казался бедным родственником. Но натуру не переделаешь: ему было удобнее в цилиндре и крылатке, а мне – в джинсах и куртке. Привычка, как говорят – вторая натура.

Тем более, представить, как хожу по городу, среди людей, в шелковом цилиндре и с тростью, я не мог. Куры ведь засмеют.

А шеф – ничего. Ходил. И что характерно: никто над ним не смеялся… Главное – чувствовать себя в своей тарелке, – говорил отец Прохор. А что на тебе надето – майка с логотипом "Металлики", или монашеская ряса – дело десятое. Важно знать, кто ты есть внутри.

Мне кажется, я с этим знанием ещё не определился. Нет, не так… Долгое время я чётко знал, кто я такой: военный переговорщик. Потом, после ранения, я стал бродягой, и чуть не сошел с ума, потому что годами выстраиваемые барьеры, тренированные рефлексы и специфические знания вдруг оказались не нужны…

Потом меня подобрал Алекс, и казалось, жизнь удивительным образом наладилась. Пока мы не столкнулись со старым врагом шефа, Антоном Лавеем. И тут-то всё и полетело кувырком…

– Пришли, – сказал шеф, останавливаясь перед лестницей, которая вела не вверх, а вниз от тротуара.

Я посмотрел на вывеску. Тусклая и неприметная в свете ночных фонарей, она не сверкала неоном, не заманивала яркой картинкой, и судя по названию, отнюдь не обещала приятного отдыха.

– Заупокой, – прочитал я на вывеске. – Это что, бюро ритуальных услуг?

– Пивнушка, – смачно выговорил Алекс. – Сиречь – заведение, в котором отпускают напитки по сходной цене, лицам, достигшим определённого уровня.

– Вы хотели сказать – возраста?

– Что хотел, то и сказал. Будь внимательней, кадет. И главное… – он уже спустился на пару ступеней, и обернулся ко мне, глядя снизу вверх. – Продолжай не расслабляться.

На двери, обклеенной бумагой "под дерево", красовался желтый смайлик величиной с теннисный мяч. Когда Алекс протянул руку, чтобы нажать звонок, смайлик подмигнул и высунув красный язык, плотоядно облизнулся. Стало заметно, что смайлик имеет довольно острые клыки, измазанные нарисованной кровью.

Дверь открылась с замечательным потусторонним скрипом. В нос ударило смесью тушеной капусты и прокисшего пива, а также плесенью и почему-то мокрой собачьей шерстью.

Капуста и прокисшее пиво – это морок, иллюзия, – понял я, как только переступил порог. А вот псина – настоящая.

В дальнем конце просторной комнаты горел камин, от него до самой двери тянулась барная стойка, сработанная из разнокалиберных кусков мрамора и гранита. Не просто кусков, – понял я, приглядевшись. – Это могильные камни, аккуратно подогнанные друг к другу. На многих виднелись потускневшие надписи и портреты с датами.

Однако чувство юмора у здешних хозяев…

С нашей стороны барную стойку дополнял ряд высоких табуретов, а с другой – барменша.

Я моргнул. Даме на вид было за сорок. Громадных размеров грудь рвалась наружу из кружев тонкой батистовой блузки… Что было выше этой груди я разглядел гораздо позже. Поймите меня правильно: нечасто удаётся увидеть столь впечатляющий… объект.

– Стригой… стригой…

Шепот полз по бару, как болотный туман. Увлечённый осмотром барменши, я не сразу сообразил, что направлен интерес в мою сторону. А когда сообразил – невольно потянулся к пистолету.

Ощущение взглядов было почти физическим. Они словно прокалывали кожу, проникая внутрь, в самую плоть… Это было очень неприятно.

– Остынь, кадет, – негромко приказал Алекс. – Просто дай им себя рассмотреть.

– Что-то мне не нравится, когда меня так рассматривают, – буркнул я, подавляя желание спрятаться за спину шефа. Кулаки я держал сжатыми, глубоко в карманах куртки – во избежание.

– Руки, кстати, покажи, – мягко посоветовал шеф. – А то, не ровен час, подумают…

– Может, тогда уйдём?

– Ещё чего, – Алекс снял перчатки, цилиндр, зажал трость под мышкой. – Привыкай,